Сам факт существования в полной семье не сделает ребенка счастливым. Если мать и отец часто ссорятся, если между ними утрачен эмоциональный контакт, если они испытывают друг к другу негативные чувства, ребенок все это отлично считывает. И неблагополучная атмосфера в «полной» семье вряд ли пойдет на пользу его психологическому состоянию.

Я периодически слышу психологов, которые говорят, что развод наносит детям непоправимый вред. Типа исследования показывают, что для детей лучше полная семья и если нет мотивации сохранять семью ради пары, то надо сохранять ее ради деток, чтобы они росли в полной семье.

Дети должны расти в полной семье?

Мне очень хочется рассмотреть слово «полная». Действительно, чем может быть наполнена семья? Есть конкретные люди, которыми она наполнена, условные мамапапа, которые вместе — и это внешний фактор. Типа другие смотрят на пару и у них создается впечатление полной семьи.

Но есть фактор внутренний — чем полна семья изнутри? Внутри семьи живут отношения и чувства. Это, в принципе, все из чего состоит семья. Она может быть очень финансово несостоятельной, но дети чувствуют себя в любви и не чувствуют дефицита чего-либо, даже если их джинсы не брэндовые. Она может быть состоятельной, но дети находятся в дефиците внимания и нехватки близости, хотя джинсы есть.

Пара взрослых выстраивает отношения и дети являются психологическим продуктом этих отношений, так же как они являются биологическим продуктом этих отношений. Отношения состоят, прежде всего, из коммуникации. Если мамепапе удается говорить и договариваться друг с другом, детям спокойно. Они видят не отсутствие конфликтов, а то, что родителям удается их решить. Они видят контакт.

Но если у папы любовница с красивой ж***, а мамы дядя с красивой тачкой, и по вечерам они красятся (особенно папа, да) и тусуются по своим любовникам, то коммуникации в паре нет. Есть отдаление. Дети его считывают на ура. У каждого ребенка есть интроект внутренней мамы и внутреннего папы, анимы и анимуса, живущих у него внутри. И на протяжении детства ребенок учит их примирять и учиться с ними общаться, чему во многом помогает наблюдение за родительской коммуникацией. Когда у родителей разлад, внутри ребенка также разлад. Ему сложно овладевать навыком решения внутренних конфликтов между женской и мужской субличностью.

Странным образом развод тут идет на пользу, потому что ребенок начинает наблюдать новые отношения — отец обычно уходит из дома, но коммуникация с матерью и с ребенком продолжается, если они не на ножах, разумеется, но и здесь «ножи» — это честные отношения во внутренней картине ребенка. Таким образом ребенок научается расставлять прежде всего внутри себя интроекты родителей и примиряет фигуры в диалоге с самим собой, а в более позднем возрасте — в диалоге с другими взрослыми.

Второй аспект внутренней наполненности семьи — это аспект чувств. Чудесно, когда у мамыпапы присутствуют позитивные чувства и ими наполняются все члены семьи. Но в состоянии напряжения, когда заходит речь разводиться ли или продолжать тянуть лямку, семья наполнена прежде всего гневом. И гнев проявленный — это лишь вершина айсберга, потому что 80% — это гнев подавленный.

Мама не удовлетворена папой, папа мамой, происходит все больше конфликтов на ровном месте. Мама хронически раздражена, как только пересекает порог дома, папа старается его пересекать, чем реже, задерживаясь на «очень важных» проектах на работе. Ребенок это считывает и родительское чувство раздражения начинает выплескиваться, например, у него в учебе или он становится более социально замкнутым.

Здесь можно было бы сказать — ну вот же оно, надо идти к психологу и сохранять брак. Но я открою вам страшную тайну. Действительно, есть те, кто идут сохранять брак, но запросом они ставят свое собственное чувство раздражения. Большинство же людей, опять же на мой взгляд и мой субъективный опыт, знают когда грядет расставание. Они знают, что не поможет работать с гневом, и что он не причина, а следствие, они чувствуют, что переросли партнеров, у них появляются другие интересы, они чувствуют изнутри, что развод — это самый экологичный способ двинуться дальше. И я согласен с этим. Потому что подавленный гнев проникает внутрь ребенка и он учит то, что в паре на партнера можно только злиться. Он учится обвинять. Он не понимает, что это папа не может развестись с мамой, что ему страшно, он думает, что мама действительно портит жизнь папе.

Тогда его интроекты распадаются на две фигуры — злую и добрую. В зависимости от того, с кем из родителей идентифицируется ребенок. Если с мамой, которая злится на папу, то папа становится злым, а мама доброй. А ребенок, в свою очередь, становится частью пары — он защищает то маму, то папу, имеет свое мнение, кто прав, пытается взять удар на себя, чтобы защитить родителя, с которым идентифицировался и злится на родителя, который злой из позиции другого родителя, а не из позиции ребенка, которого родители по идее любят нейтрально и не дают вмешиваться во взрослую динамику отношений.

Это еще одна печальная «наполненность» семьи, когда дети становятся третьей частью любовного треугольника. Когда фразой, не произнесенной вслух, но произнесенной родителями про себя, немой укор: «мы не можем развестись из-за вас, мы хотим для вас счастья и полной семьи», родители по сути обвиняют детей в своей несчастливой жизни. Мы своим счастьем пожертвуем, чтоб вы могли стать счастливы. На войне это еще может быть понятно, когда родитель последний кусок хлеба отдает ребенку, чтоб его накормить, но в сытое время — это садо-мазохизм в чистом виде. Которому ребенок учится в «полной» семье.

В последнее время мне все меньше хочется делать выводы из постов, но в письменном формате есть начало и должен быть вывод. Я не верю, что натужное сохранение семьи делает детей счастливыми. Я не верю, что родители могут притворяться годами, скрывая чувство гнева, неудовлетворенности, боли и стыда. Я верю, что семья может существовать вне брака и здоровые интроекты ребенка образуются там, где четко расчерчены границы родителей. И иногда развод — это четкий и честный путь расчертить границы, внутри которых детям будет внутри лучше, чем во внешних аттрибутах «полной» семьи.