Нарциссичность подлинная и наносная

Нарциссизм пронизывает всю нашу жизнь; определённая нарциссичность может быть присуща и совершенно обычным людям. Это наносная, привнесённая нарциссичность. Дело в том, что всем нам приходится отвечать общественным ожиданиям и требованиям для того, чтобы нас высоко оценивали. Чтобы считаться красивой, женщине нужно в большей или меньшей степени соответствовать современным общественным представлениям о том, «как выглядит красавица». Не удастся выйти на улицу такой, как есть (целлюлит, мешки под глазами, небритые ноги) и чтобы другие тебя автоматически считали красоткой – нужно подогнать себя, хотя бы частично, под требуемые стандарты и ожидания общества.

Человек может быть в контакте со своей самостью, а общество может не разделять его точку зрения («я прекрасен!» — «нет, ты толстый, старый и сутулый»).
Поэтому множество людей занимаются тем, что стараются соответствовать общественным ожиданием, и это радикальным образом форматирует их жизнь. Например, девушка, которая сидит на диете, посвящает все свои мысли похуданию и резко меняет образ жизни. Иногда – на годы. Таким образом, «нарциссический фасад» часто наблюдается и не у нарциссов, и в этом много не психологического, а социального, продиктованного общественными ожиданиями. Это не истинный, а привнесённый нарциссизм.

А есть подлинный нарциссизм. Это искреннее желание соответствовать ожиданиям и «внутренняя смерть» от ощущения, что «меня могут списать со счетов, если я буду недостаточно хорош». Человек всю свою жизнь подчиняет тому, чтобы быть достаточно «хорошим» и «правильным» — если не во всём, то по определённым критериям. Требование «быть правильным» не отпускает ни на минуту.

Клиническое описание нарциссической травмы

Откуда же берётся истинное нарциссическое ядро личности?
Психика ребёнка формируется от психики матери (заботящегося лица). Заботящаяся фигура достраивает ему переживания. Сперва малыш может испытывать только комфорт-дискомфорт, мама (или заботящийся взрослый) обучает младенчика, как называется его чувство в каждый период времени, и насколько оно уместно либо неуместно.

Изначально ребёнок откликается каким-либо собственным переживанием на внешние раздражители (описался, лежит мокрый = орёт). Мама даёт возможность сориентироваться в адекватности и неадекватности переживаний.

Важно понимать, что переживания ребёнка могут быть для взрослого тяжело переносимы: они могут быть докучливым, неуместными, слишком экспрессивными. Маленький ребёнок вообще жрёт страшное количество нервной энергии у родителей (да-да, некоторые родители с огромным облегчением вздыхают, когда у дитятки наконец наступает пубертат, подростковый кризис и дитя посылает родителей куда подальше; некоторые измученные воспитанием мамы вздыхают с заметным облегчением, когда подросток начинает решать проблему «психологического отделения от родителей»).

Так вот, тяжело переносятся ребёнковые переживания изначально шизоидными или депрессивными мамами (например) – но любой ребёнок, даже тот, который достался таким мамам – он ИСХОДНО НОРМАЛЬНЫЙ! А такая мама, которой тяжело переносить детскую экспрессивность и эгоцентричность, реагирует на поведение ребёнка раздражением и отстранённостью.

Тогда ребёнок детским своим умишком приходит к выводу: «что-то со мной не так» и вообще лучше бы куда-то деть мои переживания. Вот эти вот стыд и страх у взрослых – «не слишком ли я громко смеялся», «не слишком ли я много болел», «не много ли я приношу неудобств окружающим» — это выученные реакции. Им раздражённые родители научили изначально здорового, адекватного и импульсивного ребёнка.

Вообще, родители в целом не очень-то нас поддерживают в переживании экспрессивных чувств – их не очень понятно, куда в нашем обществе девать, от них одна морока. Поэтому мы вырастаем и не очень сами умеем управляться со своей уместностью и спонтанностью.

Также родителям в нашем обществе бывает тяжеловато справиться с такой естественной вещью, как детская сексуальность. Единицы родителей у нас могут

• спокойно переживать детскую сексуальность (не репрессируя её, не стыдя, не унижая, не подавляя ребёнка)
• рассказать о правилах общежития и обращении с собственной сексуальностью (не краснея и находя слова – чётко определить, когда и как уместно сексуальность демонстрировать, а когда не стоит).

Родителям проще «сунуть голову в песок» — пусть в подворотне ребёнку «про это» расскажут. А нам самим заговорить о таком стыдно.

Кстати, у нарциссичных клиентов часто наблюдаются склонности к сексуальным перверзиям – они ищут способ разместить свою сексуальность («когда-то мама сказала, что с мальчиками приличной девочке нельзя, но про других девочек, животных и трансвеститов она ничего не говорила!»)

Исходно любое негативное переживание человека – это реакция на фрустрацию. Родителям нужно учить ребёнка подходу «я могу справиться с ситуацией». Родители должны адаптивно вводить детскую бурлящую экспрессию в рамки. Но это непросто. Для этого придётся иметь дело со злостью ребёнка. Ему нужно эту злость помочь

• осознать
• предъявить
• дать возможность «пободаться с родителями»

Не у всякого родителя найдутся силы на это. Проще запретить злость испытывать и предъявлять. Поэтому выросший (в нарцисса) ребёнок часто не может понять, где именно он фрустрирован – значит, попросту не может предъявить свою злость и адекватно с ней обойтись. Ребёнок может сохранить самооценку только если останется «хорошим» в маминых глазах. Хорошее, грамотное разрешение конфликта (при котором ребёнок не будет унижен и подавлен) даст ребёнку чувство собственной компетенции, которое будет поддерживать его всю жизнь. «Я могу справиться с переживаниями; переживания – это маркер процесса, а не знак, что всё пропало!»

У нарциссов, лишённых опыта «бодания», нет представления о ценности отношений. Обиженный нарцисс будет доказывать свою правоту всеми силами – он не спасает отношения, он верит, что отношения и так всё выдержат. Они будут спасать свою правоту.

От терапевта требуется дать им понять, что надо спасать отношения (при этом «спасая себя», да). Обсудить с нарциссом: скажи, вот ты сейчас в конфликте и бьёшься насмерть за свою правоту. А ты не боишься, что ты:

• растопчешь и уничтожишь оппонента
• вгонишь его в вину
• и вообще, устроит ли тебя тот контакт, которого ты добьёшься, доказав собеседнику, что ты прав?

Может, есть смысл дать собеседнику «спасти лицо» и не добиваться твоей тотальной правоты в отношениях, а?

Если же мама никогда не разбиралась в переживаниях ребёнка, а тотально подавляла любое его недовольство и негатив («что это ты раскапризничался? А ну прекрати!»), то ребёнок останется с идеями, что:

• Злиться – стыдно
• Обижаться – стыдно
• Надо подавлять любые негативные переживания и всегда оставаться на сплошном позитиве, иначе нехорошо

Нет у нарциссов идеи, что жизнь длинная и состоит не только из лучезарного счастья. Ведь переживание счастья, скорее всего – это редкие периоды; жизнь любого человека состоит из множества рутинных и привычных действий. Все мы годами ходим на работу; булочник ежедневно встаёт в 4 утра, чтобы выпечь хлеб; продавец ежедневно открывает магазин, чтобы торговать колготками и т.п. Здорово, если ежедневные занятия будут нравиться, но они не могут (и не должны) приносить ежедневные приступы восторга. Вообще, это громадная инфантильная идея – быть счастливым каждую минуту; а нарциссы ей подвержены и очень огорчаются, что «не удаётся соответствовать».

То, что говорят про нарциссов («нарциссы пустые», «нарциссы не умеют любить») – это из детства. У них нет опыта, как оставаться любимым и хорошим даже в конфликтных отношениях, когда я недоволен или мама мной недовольна. Есть опыт, как оставаться хорошим, когда все меня любят и все мной довольны. Опыта отношений, которые сохраняются, несмотря на конфликт, нет.

Его всегда ругали и стыдили, когда он был не таким, как ожидалось, был неправильным. Стыд вообще выглядит так: должен быть контакт, а его нет. Стыд всегда изолирует (того, кого стыдят). Стыдящий выходит из контакта и бросает там пристыживаемого одного. Для ребёнка это тяжкий опыт: «я буду плохим, меня бросят и я останусь один». И он вырастает, не умея переживать свои трудности и проблемы в контакте с поддерживающим близким. Никто никогда не побыл с ним, не посидел, не поддержал.

Такая привычка остаётся и через годы: если что-то плохо, если что-то пошло не так, человек самоизолируется от общества, не берёт поддержку (даже если предлагают), пытается разобраться в одиночестве, никому не показывать себя «чёрненьким» – самостоятельно справиться со всем и «выйти в белом». Иногда, особенно когда проблемы личного свойства, это захлопывающаяся ловушка: сам с проблемой справиться не могу, но и предъявить её людям невыносимо. Так и сижу в одиночестве, мучаюсь от того, что одинок… Таким образом нарцисс сам себя останавливает от того, чтобы идти к людям и получить от них поддержку и любовь (так ему нужные). Это идёт от убеждения: «другим я не нужен иначе как хорошим». Нарцисс не верит, что не другие не видят меня, если я не принесу им своих достижений, что сам по себе я не нужен и не ценен.

Стыд лечится доверием, приближением к другим людям. Они помогут объяснить то, что должна была (и не сделала) мама: что со мной, почему мне так плохо, как пережить мои тяжёлые чувства.

Кстати: часто для нарциссов остаётся единственное убежище в мире вместо мамы – ЭСТЕТИКА. Поэтому они часто аккуратны, ухожены, подтянуты, одеты в бренды и вообще на них любо-дорого посмотреть.

Адаптивные стратегии при нарциссической травме:

1. Поведенческие (перверзии, аддикции, делинквентность)
2. Психологические

Поведенческие стратегии:

Перверзии (половые «извращения»): БДСМ практики, «вторая» тайная жизнь . Всё это – не про секс, а про возможность присвоить себе привлекательность и сексуальность. Для нарциссически травмированного быть обычным = нересурсно, они не знают, как получать оттуда силу и поддержку. Поэтому экспериментируют с нетрадиционным.

Аддикции (зависимости): нарциссически травмированные довольно склонны к зависимостям, но редко к алкогольной. Они обычно почти не пьют, поскольку опьянение предполагает потерю контроля над телом и сознанием, а это им неприятно. Иногда пьют в одиночку, но чаще всего – не спиваются.

Делинквентность (асоциальное поведение, нарушение общественного порядка):психологическая регрессия, «детский протест», бунт.

Психологические стратегии

Для нарцисса любой объект, который «добавляет очков» — всегда внешний. Поэтому все поведенческие стратегии нарциссической травмы – про отношения с внешним объектом, манипулируя с которым нарцисс пытается «стать лучше». Типы стратегий:

1. Подчинение
2. Грандиозность
3. Обесценивание
4. Идеализация
5. Компульсивная привязанность

Подчинение: это внутренняя готовность общаться с внешним объектом в соответствии с желаниями объекта. Это про родительское одобрение. Таким образом нарцисс пытается «переиграть» детские отношения и заслужить положительную оценку мамы, которой в детстве не хватило. Но умеют они эту положительную оценку только «покупать», обменивать на своё «правильное», «хорошее» поведение. Это позволяет

• сохранить самооценку за счёт внешнего одобрения («Я хороший»);
• «избежать провала» (нарциссы постоянно ожидают провала и разоблачения, так что даже временная передышка для них очень ценна);
• «так они не догадаются, что я идиот» – нарциссам постоянно кажется, что они самозванцы и будут со стыдом и позором лишены хорошего отношения; любые достижения успокаивают их только на время;
• спасти отношения – для нарциссов отношения всегда предмет купли-продажи: я тебе буду «хорошим», а ты меня не отвергай;

Грандиозность: нарцисс верит, что люди будут его ценить и замечать только за достижения. Поэтому коллекционирует достижения, иногда «идя по трупам». При этом теряется связь с реальностью, человек «переезжает» в выдуманный мир. Внутренняя персона раздувается и с окружающими людьми контактировать перестаёт. Так нарциссы спасают свою хрупкую и ранимую самость.

Обесценивание: надо быть великим на чьём-то фоне. Для этого можно «опускать» и унижать других. Не ради садизма, нет – чтобы самому не впасть в ничтожество. Потому, что чужие достижения воспринимаются как принижение собственных и разрушение собственной ценности. Поэтому нужно постоянно других «бить по голове», чтобы быть выше их.

Идеализация: привязанность к объекту, который может подтверждать его статус. Выбравшие такую стратегию нарциссы тянутся к лидерам, высоким персонам, в светские круги, к известным личностям. В любой роли, лишь бы присутствовать в «высоком кругу», общаться со знаменитостями. «Я что-то значу, если он меня выбрал».

Компульсивная привязанность: выбирается романтический и недостижимый идеал, с которым невозможны отношения (Бред Питт, Райан Гослинг, Анжелина Джоли). Тогда либо можно совсем отказать себе в отношениях, либо принципиально выбирать « что-либо попроще», на чьём фоне будешь смотреться лучше. Так красивая и умная девушка выбирает в партнёры инвалида – не по большой любви (конечно же, возможной с инвалидом), но потому, что «он будет меня ценить всегда за то, что снизошла». Объект ценится не за его качества, а за то, что на его фоне можно смотреться потрясающе.

Теоретические взгляды на нарциссическую травму

Хайнц Кохут: у ребёнка есть фаза грандиозности, когда он искренне верит, что является пупом земли. Например, младенчик – он полон ярости, когда что-то идёт не по-его, он гневается и вопит, если бы у него были силёнки, он покарал бы тех, кто приносит ему неудобства (не даёт грудь вовремя, мешает уснуть и т.п.). Но ребёнок сталкивается с ограничением и переживанием своей невсемогущности (когда у младенчика режутся зубки, помочь ему никто не может; а если мама занята, то ребёнок может довольно долго гневаться и орать в мокрых пелёнках, и с этим он тоже ничего не может сделать). Родители должны помочь ребёнку пережить эту травму и ощущение собственной не-грандиозности.

Отто Кернберг: всё совсем наоборот, ребёнок полон зависти и агрессии, а грандиозности нет вообще. Ребёнок переживает огромную, всеохватную зависть к взрослым, к маме, которая такая большая и красивая, у неё есть туфли на каблуках и целая полка с помадами!!! Нарциссическая патология выражается в том, что ребёнок не может пережить эти чувства, справиться с ними – так и возникает нарциссизм.

Саммерс: нет ни зависти, ни агрессии, а есть аутистические переживания. Заблокированные чувства ведут к нарциссизму.

Рекомендации по терапевтической работе с нарциссическим клиентом

Инстинктивные потребности (истинное self) – у нарциссически травмированных очень детское, примерно соответствует возрасту 3 года. Очень инфантильные собственные потребности.

Важно давать понять, насколько ценны их чувства. Поддерживая ценность личности и выказывая поддержку и уважение, атаковать их переживания (дисфункциональные). Обучать клиента тому, как можно конфликтовать, не разрушая отношения (начать с конфликтов с терапевтом, обсудить претензии и противоречия и подчеркнуть, как при этом удалость сохранить отношения). Общая стратегия работы с нарциссически травмированным клиентом – «создать ему счастливое детство» в рамках отдельно взятой терапии. Где его любят и принимают, где он может оставаться «хорошим» и всегда быть поддержан, невзирая на любые разногласия.

Конспект лекции Марии Михайловой