ИСТОРИЯ ИГОРЯ

Игорь рос очень подвижным и энергичным ребёнком. Его отец был ленивым сибаритом, любящим, сидя на диване, рассуждать о судьбах мира или о «настоящей литературе» и «подлинном кинематографе». Мама была, напротив, очень последовательным и педантичным человеком. Она любила говорить об ответственности, пунктуальности и последовательности. Мама любила повторять откуда-то залетевшую в ее голову максиму: «последовательность на больших дистанциях всегда побеждает амбиции и талант». Игорь не мог ни понять, ни принять этот труизм. А призывы к последовательности и пунктуальности вгоняли его в глубокую тоску.

В какой-то момент выяснилось, что сибаритство и жизнелюбие отца выражалось не только в любви к большому искусству, неожиданно всплыли не поверхность его бесконечные любовные интрижки и романы. Маму это открытие вышибло из колеи. Она то плакала, то сидела, тупо глядя в одну точку, повторяя «как такое возможно – как такое возможно».

В семье начался период затяжных скандалов и выяснения отношений. Зажатый в угол отец мог истерично орать, что ему нужна Радость и Жизнь, ему хочется быть с живым человеком, а не с «сухой соленой воблой», помешанной на принципах и порядке. Мама могла в прямом смысле зажать отца в углу кухни, преградив ему выход из-за стола своим стулом. Она с маниакальным блеском в глазах задавала отцу одни и те же вопросы: «Нет, ты мне объясни, может быть, я пойму и тогда смогу простить: что может быть важнее семьи и ради чего ты мог променять семейные устои – ради секса с чужой бабой!»

В какой-то момент отец взрывался и начинал орать: «Я не знаю, как объяснить бесчувственной машине, почему мне хочется трахнуть красивую и обаятельную женщину!». В итоге он с боем порывался сквозь мамины баррикады, опрокидывая посуду на столе и силой отодвигая маму вместе с ее стулом. Через несколько месяцев они развелись. Игорь поругался с отцом, так как считал, что в этой ситуации он должен был заступаться за маму. Отец навсегда ушел из его жизни, так как Игорь, зло сверкая глазами, пообещал, что когда он вырастет, то набьет отцу морду.

Мама так и не смогла полностью избавиться от этой травмы. Для Игоря это вылилось в то, что мама начала уже у него с назойливостью спрашивать: «Ну почему, почему он это сделал! Как можно было поменять семью на минутную похоть!».

Игорь сначала пытался чем-то маме помочь. Он рассказал ей историю о своем однокласснике, у которого мама после развода быстро нашла себе нового мужа. Но маме не нужны были его разумные и подбадривающие советы. Ей нужен был благодарный слушатель и возможность задавать свои риторические вопросы.

Развод также оказал сильное влияние на мамину «педагогическую стратегию». Она очень боялась, что Игорь станет таким же, как его отец, ведь они даже внешне были похожи. В итоге это вылилось в то, что мама завела практику ежедневных семейных ритуалов из серии «как прошел мой день». Игорь должен был рассказывать ей о том, что он за сегодня сделал, о чем думал, что полезного для себя открыл.

И так как мама решила, что она не понимает психику мужчин, то она постоянно заставляла Игоря объяснять, что он чувствует и о чем переживает. Она искренне считала, что может направить переживания сына в нужное русло. В какой-то момент Игорь стал ненавидеть те книги по психологии, из которых мама черпала свою мудрость, да и всю психологию в целом.

ИСТОРИЯ МАШИ

Машины родители также развелись, когда она еще только пошла в школу. В память об отце у нее остались только бесконечные скандалы между ним и мамой. Мама в перерывах между скандалами еще могла уделить какое-то внимание дочке. Она могла прижать ее к себе и ласкать, приговаривая: «бедный ты мой ребенок, бедная ты моя».

Иногда мама пыталась «устроить Маше праздник». Она хватала ее за плечи и говорила с болезненным энтузиазмом в голосе: «Давай сегодня себя побалуем». Все это вырастало в то, что они шли в торговый центр, где в течение получаса Маша проводила время в зале детских аттракционов, играя в «девочковые игры», а потом они долго таскались по магазинам и бутикам. Маме нужна была движуха и позитивные эмоции.

Отец старался не бывать дома и поэтому почти не замечал Машу. Встретившись с ней на кухне или в коридоре, он как-то виновато отводил в сторону глаза. Иногда он дарил ей дорогие подарки, как будто пытаясь откупиться от дочери. И при этом он просто не знал, как вручить ей подарок, он смущался, как мальчик, которому нужно было прочитать выученное наизусть стихотворение. В итоге он как-то неуклюже совал ей в руки подарок, быстро уходя в другую комнату.

Сам по себе развод родителей не произвел на Машу особого впечатления. Ей даже понравилось, что наконец-то закончились бесконечные скандалы. Трагедией для Маши оказалось исчезновение из жизни младшего брата отца – дяди Юры. После развода и раздела имущества мама разорвала все контакты и связи с родственниками отца.

Дядя Юра был для Маши постоянным поставщиком волшебства, счастья и радости. С его появлением на пороге мир менялся. Дядя шутил, рассказывал смешные истории, играл с Машей. Он всегда дарил ей «волшебные подарки», за которыми всегда следовала какая-нибудь интересная история. У них с Машей был общий «параллельный мир», в котором они оба были демиургами.

Он всегда выслушивал Машины истории, в том числе те, в которых Маша рассказывала о маленькой девочке, живущей в недружной семье, в которой все друг с другом ругаются. Маша обсуждала с ним свои переживания и страхи. У них выработался жанр «историй о побегах девочки из дома». Эти истории превратились в бесконечный приключенческий роман. В итоге Маша побывала в всех экзотических местах планеты и освоила передвижение на всех видах транспорта: от собачьих упряжек и верблюдов – до самолетов и подводных лодок.

Исчезновение дяди Юры привело к краху Машиного внутреннего мира.
Он поблек и потерял всякий смысл. В какой-то момент в ходе очередного посещения с мамой торговых центров она увидела дядю, сидящим в кафе. Он весело рассказывал каким-то двум девицам свои истории, те дружно до слез хохотали. С тех пор дядя Юра стал предателем, а Маша стала ненавидеть дружные посиделки в кафе и ресторанах.

ОЖИВЛЕНИЕ ЗАБЫТЫХ ТРАВМ

Постепенно в отношениях между Игорем и Машей, помимо недопонимания, вызванного разницей характеров, стали проявляться последствия их детских травм. Когда Игорь проводил вечера со своими друзьями, Маше казалось, что он «играет в дядю Юру» и вместо того, чтобы путешествовать по их волшебному миру, веселит каких-нибудь чужих девиц. Потребность Игоря в динамике и тусовках в веселых компаниях у Маши ассоциировалось с мамиными привычками «развеяться» и «порадовать себя» тасканием по магазинам.

Игорь не любил «копаться в психологических дебрях» и старался перевести беседы о значимых для Маши впечатлениях и переживаниях в режим шуток и пересказа смешных историй из его прошлых посиделок. Машу сильно оскорбляло то, что, заметив у нее желание поговорить о чем-то для нее важном, например, про озадачившую ее стычку с подругой, Игорь мог сказать, что он жутко устал, и предложить ей обсудить это завтра. Но при этом у него могло вполне хватить сил на бурный секс, а после этого он мог еще дурачиться и подшучивать над Машей.

Игоря выбешивали Машины привычки обсуждать разные нелепые и глупые ситуации в отношениях с ее подругами: «кто что подумал, когда сказал какую-то чушь?», «что она имела в виду, когда …», «как бы тебе объяснить, но я почувствовала …». У него такие разговоры жестко ассоциировались с привычками его мамы обсуждать предательство отца и то, о чем он тогда думал.

Но еще больше его пугало то, что Маша, как и его мама, имела установку «разобраться в мужской психологии» и проверить, не появились ли в его душе какие-либо опасные желания и чувства.

Изначально Игорю нравилось, что Маша не была предельно серьезной и могла вместе с ним дурачиться, придумывать глупые или веселые истории, она могла быстро сорваться с места и поехать в другой город и даже страну. Но ее нельзя было сдвинуть с места ради того, чтобы сходить вместе на какую-то тусовку или событие. Она могла изводить его вопросами о том, «а какой в ней смысл?» или «а что тебе дает общение с этими людьми?». В такие моменты Маша как бы превращалась в его маму.

В какой-то степени и Игорь, и Маша не очень обоснованно привязывали ассоциациями из прошлого свои старые детские травмы к поведению друг друга.

Затевая разговоры на психологические темы, Маша вовсе не пыталась проникнуть во внутренний мир Игоря ради того, чтобы уличить его в каких-либо пагубных наклонностях, неприличных желаниях или опасных установках. Она просто хотела быть ближе к нему, и ей было важно разговаривать с ним о том, что творилось в ее душе.

Игорь был вовсе не равнодушен к Маше, он был готов многое для нее сделать, многим пожертвовать, но он был человеком дела, а Маша как-то не стремилась говорить о делах и о решении реальных задач и проблем. Вместо этого она пыталась втянуть его в какие-то «дебри непонятностей» и в «булькающее болото эмоций».

Постепенно те переживания и травмы, которые имели место в детстве Игоря и Маши, стали оживляться в их душе. И постепенно они начали видеть в поведении друг друга повадки своих родителей.

Данная статья принадлежит к серии статей о феномене «возрастного регресса» в любовных отношениях, а также о механизме «сценарных игр», которые иногда случаются в любовных и семейных отношениях