Ирина Млодик
Ей кажется, что она крепко держит штурвал и уверенно ведет корабль своей жизни, осознанно выбирая тот или иной маршрут, предугадывая и предотвращая попадание корабля в возможные бури и мели.

Она убеждена, что свободна в выборе и всегда поступает так, как лучше для нее. Только почему-то раз за разом на протяжении уже более чем тридцати лет она попадает в одни и те же ситуации: ее предают друзья, мужчины расстаются с ней после третьего свидания, а начальство всегда сваливает на нее всю работу и при этом у него всегда находятся поводы для недовольства и критики.

Все это она объясняет вопиющей несправедливостью, традиционно жалуется на судьбу, обвиняет всех вокруг и продолжает надеяться, что с приходом нового мужчины или нового начальника все будет по-другому.

Удивительно часто повторяющаяся история. Приходят клиенты, один за одним, меняются пол, возраст, обстоятельства. Но у каждого есть что-то, что повторяется раз за разом с удручающим постоянством, и они негодуют, расстраиваются, болеют, жалуются и никак не могут понять, почему же у них все происходит именно так. Просто когда-то, возможно очень давно, все это с ними случилось в первый раз.

Все, что происходит с нами, изменяет нас. Ранняя травма – это то, что произошло с нами, когда мы были детьми. Событие или ряд эпизодов, изменивших нашу психологическую структуру, определивших то, как будет дальше строиться наша взрослая жизнь, даже если сама травма уже давно забыта и похоронена под спудом новых, как бы совсем не связанных с ней событий.
У ранней психологической травматизации есть свои законы.

1. Она всегда неожиданна.

К ней нельзя подготовиться. Она застает врасплох. Она, как правило, погружает ребенка в ощущение беспомощности, неспособности защититься. Очень часто в момент травмы он впадает в эмоциональный ступор, не испытывая сильных чувств, не имея возможности позлиться или дать отпор. Он замирает и даже не знает, как к этому относится.

Лишь позже эмоциональность включается, и ребенок может пережить боль, ужас, стыд, страх и т.д. Сильная, не перевариваемая психикой травма может быть вытеснена и не вспоминаться годами. Но ее постдействие продолжает работать и определять поведение человека в его уже взрослой жизни.

2. Она произошла в ситуации, когда ребенок мало, чем мог управлять.

В момент травмы ребенок внезапно теряет контроль над ситуацией, потому что вся власть и контроль в этот момент, как правило, у взрослого, который, так или иначе, имеет отношение к травме. Ребенок оказывается совершенно беззащитным перед теми переменами, что привносит в его жизнь травма.

И с тех пор, он практически не переносит возможной непредсказуемости, старается организовывать свой мир, тщательно продумывая возможные шаги и последствия, почти всегда отказывается от малейшего риска и болезненно реагирует на любые перемены. Тревога становится его вечным спутником, желание контролировать мир вокруг – насущной необходимостью.

3. Детская травма меняет мир. 

Ребенок до травмы считает, что мир устроен определенным образом: он любим, его всегда защитят, он – хороший, его тело чисто и прекрасно, люди ему рады и т.д. Травма может внести свои жесткие коррективы: мир становится враждебным, близкий человек может предать или унизить, своего тела надо стесняться, он глуп, некрасив, недостоин любви.

Например, до травмы ребенок был убежден, что папа его любит и никогда не причинит боль, но после того, как выпивший отец поднимает на дочь руку, мир становится иным: в нем мужчина, который любит, может обидеть тебя в любой момент, и тебе будет страшно, и ты ничего не сможешь сделать.

Или другой случай: маленькая девочка весело крутится, от чего ее юбочка кружится вокруг маленьких ножек красивыми волнами, и она чувствует себя такой легкой, летящей, волшебно-красивой. Мамин окрик: «Прекрати юбкой мотать! Постыдилась бы перед всем миром трусами сверкать!» — все необратимо меняет.

Теперь ей всегда будет невозможно вести себя хоть сколько-то сексуально и привлекательно, потому что теперь в ее мире женская привлекательность под строжайшим запретом во избегания невыносимого стыда, который она даже не помнит, откуда взялся.

4. В последующей жизни такого человека происходит постоянная ретравматизация.

То есть ребенок, даже вырастая, бессознательно «организует» и воспроизводит события, повторяющие эмоциональную составляющую травмы. Если в детском возрасте он был отвергнут сверстниками, то в своей последующей жизни в каждом коллективе он будет так влиять на поле вокруг него, что непременно вызовет отвержение окружающих, и сам же снова будет от этого страдать.

Девочка, битая выпившим отцом, с большой степенью вероятности может «организовать» себе пьющего или бьющего мужа или партнера. И будет снова жаловаться на судьбу.

Я это называю «подставлять драный бок». Неосознанное желание, совершенно не желая того, подставлять миру свою незаживающую травму, по которой ничего не подозревающий мир непременно ударит кулаком, или сковырнет пальцем с трудом нарастающую корочку.

Удивительно, до чего бывшие травмированные дети от этого страдают, и с каким упорством они организуют свою жизнь именно так, чтобы было все также больно.

5. Травмированные дети, уже вырастая, не могут позволить себе быть счастливыми. 

Потому что счастье, стабильность, радость, успех – это то, что было с ними до того, как травма случилась. Они были радостны и довольны, как внезапно их мир меняется, и меняется он катастрофичным образом для их детского сознания.

С тех самых пор счастье и покой для них – это ощущение неминуемо надвигающейся катастрофы.

Они могут не любить праздники, морщиться на чьи-то комплименты и уверения в любви, не верить тем, кто интересуется ими с лучшими намерениями, разрушать семейную идиллию, доводя все до скандала.

Как только на горизонте их жизни начинает светить солнце, они непременно все сделают так, чтобы разразилась грандиозная драматичная буря. При чем очень часто буря, устроенная даже не их руками: неожиданно напивается муж перед долгожданной поездкой, заболевают все дети, бросают любимые, происходят сокращения на работе и т.д.

Все происходит как бы без их прямого участия, но с удручающей закономерностью. Весь мир бросается на помощь: им нужно во чтобы то ни стало воспроизвести травму, только при этом все подсознательно взять под свой контроль, теперь они уже не позволят, чтобы все случалось внезапно, как когда-то, когда это было в первый раз.

Теперь они убеждены, что когда все хорошо, всегда случается что-то страшное. И оно непременно случается, потому что мир всегда идет им навстречу.

6. Травма – это не всегда одно ключевое событие. 

Это может быть постоянное психологическое давление на ребенка, попытка его переделать, критика, в которой он живет день от дня, его ощущение ненужности родителям, постоянное чувство вины за то, что он есть и все, что он делает.

Часто ребенок вырастает с каким-то иногда плохо осознаваемым посланием: «я должен угождать», «все вокруг ценней, чем я», «никому нет до меня дела», «я всем мешаю, зря копчу небо» и любыми другими, калечащими его психику и создающими ретравматизирующую действительность.

Работать с такими посланиями, которые во взрослой жизни прочно встроились в психический каркас непросто. Еще и потому, что нет даже памяти о том, как жить без этих посланий, нет опыта жизни до травмы.

7. Трудно не согласиться с Фрейдом, который высказывал предположение о том, что чем более ранняя травма, тем труднее процесс излечения. 

Ранние травмы плохо помнятся, рано встраиваются в психологические конструкты ребенка, меняя их и задавая новые условия, на которых эта психика потом функционирует. Такая ранняя «инвалидизация» приводит к тому, что мир кажется именно таким, каким его с самого раннего детства воспринимал ребенок.

И невозможно просто найти и выдернуть кривой или травмирующий конструкт из психики, не подвергнув риску обрушения всей психической конструкции. Хорошо, что у клиентов есть психологические защиты, которые в значительной мере защищают психику от подобных операций. Поэтому работа с ранней травмой скорее похожа на археологические раскопки, чем на хирургическую операцию.

Работа с ранней травмой

Не любая травма остается в психике надолго и меняет потом психологические конструкты. Только та, что не была прожита должным образом. Из практики мной было замечено, что это происходило в тех случаях, когда:

• ребенок был незащищен, ему не оказали поддержку, он переживал острое чувство незащищенности и бессилия;

• ситуация была явно конфликтной (например, унижает или причиняет вред тот, кто должен защищать и любить) и у ребенка возник эмоциональный и когнитивный диссонанс, который никто не помог ему разрешить;

• ребенок не мог защитить себя сам, не смог проявить, а иногда даже позволить себе почувствовать агрессивные чувства к травмирующему его объекту;

•  сработало вытеснение из-за сильной опасности для психики ребенка, либо он может помнить о ситуации, но «пропускать» некоторые эмоции и чувства, которые слишком тяжелы были для проживания в тот момент;

•  ребенок, не имея возможности обсудить ситуацию травмы, «сделал выводы» о том, как устроен мир, и неосознанно выстроил защиты от этого мира, сделав его глобально травмирующим.

Если мы имеем дело с только что полученной детской травмой, то соответственно мы работаем с ребенком и, по возможности, его семьей. Нам важно, разговаривая с ребенком на его языке, использовать средства, соответственно возрасту: игрушки, рисование, проигрывание, сказки, поговорить с ребенком о травмирующей ситуации.

В возрасте до 10 лет, можно использовать недирективные методы работы с ребенком: организовать ему пространство и возможность проигрывать ситуацию на символическом уровне.

В большинстве случаев, дети используют эту возможность, и травма начинает проявлять себя в рисунках, играх, разговорах. Нам остается только быть чуткими и поддерживать его в проявлении чувств и тех процессов, что начинают протекать в нашем кабинете.

«Свежая» травма, как правило, легко выходит на поверхность, как только ребенок начинает чувствовать доверие, принятие его терапевтом и безопасность. Важно акцентировать внимание на том, какие чувства ребенок избегает проживать, каким он воспринимает мир, и как оценивает свое участие в травмирующей ситуации, а также действия тех, кто причинил ему вред.

Если мы работаем со взрослым, получившим в детстве травму, нам важно иметь ввиду:

1. Травма надежно «похоронена» и контейнирована, и зачастую вы не сможете получить к ней «прямой доступ», даже если вы убеждены, что она была и даже понимаете, какого она рода, и какие нарушения она принесла вашему клиенту.

Клиент может долгое время отрицать наличие в его прошлой жизни хоть какого-то значимого травмирующего события. Клиент давно привык считать свои «драные бока» нормой, в которой он живет. И ему часто не очевидна связь его нынешних проблем с травмой, наличие которой вы подозреваете.

2. Психическая конструкция взрослого клиента довольно устойчива. И несмотря на то, что она давно уже привносит в жизнь клиента немалые огорчения, страдания и трудности, он не будет спешить от нее отказываться. Потому что она долгие годы служила ему «верой и правдой», и к тому же когда-то защитила от тяжелой и труднопереносимой ситуации.

3. Клиенту страшно даже приближаться к тем чувствам, что были пережиты (а, скорее всего, даже не до конца пережиты) им когда-то, и поэтому сопротивление по мере приближения к травматической прошлой ситуации будет резко расти. Часто именно по его наличию и силе можно предположить, что мы где-то близко.

4. Поэтому работа с ранней детской травмой у взрослого клиента не может быть краткосрочной, поскольку требуется пройти несколько стадий, которые у каждого клиента (в зависимости от характера травмы, степени нарушений, особенностей выстроенных после нее защит) будут занимать свое малопредсказуемое время.

Этапы работы с ранней детской травмой у взрослого клиента:

1. Формирование крепкого рабочего альянса, доверие, безопасность, принятие. На этом этапе клиент, как правило, рассказывает о своих проблемах в жизни, предпочитая не углубляться, но подсознательно он проверяет психотерапевта на безоценочность и принятие.

Невозможно даже почувствовать в себе трудные переживания рядом с человеком, которому вы не доверяете, и который тщательнейшим образом не проверен вами, особенно если прежде вы были травмированы.

2. Постепенное обучение клиента осознанности и привычке смотреть на свои проблемы не только с точки зрения «что мир не так делает со мной», но и с точки зрения «что я делаю с миром, что он так со мной». Развитие в нем способности видеть свое авторство в формировании тех моделей, по которым он теперь живет.

3. Вместе с ним исследовать то, когда и каким образом эти модели сформировались. Какова была жизнь нашего клиента, что у него возникли именно эти взгляды на мир, установки, способы контактировать с миром, строить и разрушать отношения.

4. Увидеть и принять свою «инвалидизацию» , например, невозможность вырасти в любви, иметь тех родителей, которые бы понимали и поддерживали, невозможность так верить в себя, как делают это люди, у которых никогда не было этих травм и проблем, неспособность доверять, любить самим или относится к миру так, как это делают «здоровые» люди.

5. Раз за разом переживать сильные чувства по поводу все-таки обнаруженной травмирующей ситуации и ее последствий: печаль, горечь, гнев, стыд, вину и т.д. Терапевту важно замечать, какие чувства клиенту трудно позволить себе переживать. Очень часто клиентам трудно переживать злость по отношению к «насильникам», которые одновременно были ему близкими людьми, родителями, братьями, сестрами.

6. Освободиться от вины (или ее части), разделив (или передать ее полностью) ответственность с теми, кто был участником или источником детской травмы. Поняв и разделив страдания того ребенка, который подвергся тогда своего рода насилию и был совершенно беспомощен и «безоружен». Внутренний ребенок, подвергшийся насилию и получивший травму, продолжает жить внутри уже взрослых людей и продолжает страдать.

И задача наших клиентов: его принять, защитить и утешить. Очень часто взрослые относятся к своему внутреннему травмированному ребенку не с пониманием, а с осуждением, критикой, стыдом, что только усиливает разрушительное действие травмы.

7. Травма во многом сформировала психологическую «инвалидность» в силу того, что ребенка не защитили те, кто были призваны защищать. Наша задача – научить взрослого клиента защищать своего внутреннего ребенка и быть всегда на его стороне. Это позволит ему избегать травм в будущем и убережет его от последующих ретравматизаций.

8. Постепенно вместе с клиентом перестраивать привычный каркас из его психологических конструктов и установок, показывая ему, как помогли ему и сработали те конструкты, что он имел в детстве, и как они же не работают, не адаптивны или деструктивны сейчас, в его взрослой жизни, особенно когда это единственный способ реагировать на происходящее.

Вместе с клиентом находить его собственные ресурсы и возможности для того, чтобы переносить непредсказуемость и строить свою жизнь без тревожного ожидания и бесконечного воспроизводства травмы. Для этого клиенту также важно ощутить собственную власть над своей жизнью, которая когда-то была травматично отнята теми, кто был призван заботиться и обучать ею пользоваться.

Таким образом, взрослый клиент, проработавший свою раннюю детскую травму, получает широкий спектр возможностей строить свою жизнь. У него всегда остается прежняя, взятая из детства, способность реагировать: замыкаться в себе, или пытаться всех очаровать, или быть очень послушным, или нападать в защитных целях.

Но к прежнему способу добавляется еще и другие, многие из которых могут значительно удачнее подходить к той или иной ситуации.

Взрослый клиент перестает неосознанно «теребить» старые раны. Они аккуратно обработаны, перебинтованы, и постепенно рубцуются, оставляя после себя шрамы, которые уже не так болят. Клиент понимает, где и как он ранен, и относится к своим бедам с уважением, вниманием и не позволяет другим снова доставлять ему боль. И он, наконец, позволяет себе жить успешно и счастливо, переставая контролировать весь мир вокруг в тревожном созидании личной катастрофы.

Виолетта Виноградова

Эту статью я адресую тем, кто ищет способы преодоления неуверенности в себе и тем, кто уже понял,что нет быстрых и простых способов решения этой проблемы.

Этот текст слишком длинный и написан прагматичным языком (как для поста в фейсбуке). Я пошел на это намеренно, т.к. статья носит практическую цель – расширить представление о проблеме неуверенности в себе и показать направления работы. Разумеется, это только мое виденье, исходящее из моего профессионального опыта.

Тема неуверенности в себе входит в ТОП-5 самых популярных запросов на терапию (по крайней мере, в моей практике). Проявления этой неуверенности у разных людей могут радикально отличаться. Поэтому сама по себе формулировка «неуверенность в себе» малоинформативна. Но, как бы не были разнообразны формы этой неуверенности, как правило, в проработке будут подниматься одни и те же темы.
Я выделил 8 тем, опираясь на свою практику и вкус:

1. Сепарация – Индивидуация
2. Непройденные инициации
3. Агрессивность
4. Сексуальность
5. Травматический опыт
6. Непрожитые потери
7. Незавершенные отношения
8. Экзистенциальные вопросы

А теперь подробнее о каждой из тем.

1. Сепарация – индивидуация*

(*здесь я использую термин «индивидуация» в значении, скорее, предложенном К.Юнгом, чем в значении М.Малер)

Это огромная, сложная тема. По сути, все описанные ниже темы, можно считать элементами процесса сепарации-индивидуации.

В самой формулировке «неуверенность в себе» заложен ключ к пониманию сути проблемы. Если Я не уверен в Себе, это значит, что Я не знаю наверняка:

• Кто Я;
• Какой Я;
• Чего Я хочу;
• Могу ли Я получить то, чего Я хочу.

Т.е. мы упираемся в вопросы, связанные с идентичностью. Неуверенность в себе говорит о неустойчивости в зоне идентичности.

Индивидуация – это процесс становления уникальной, зрелой личности. Процесс формирования идентичности. Важно, что индивидуация предполагает раскрытие уникального внутреннего потенциала человека, а не следование за внешними требованиями и образцами. Второй путь путь ведет к невротизации.
Но процесс индивидуации – это также и сепарация. Чтобы был построен мир уникальной личности, необходимо отделиться от значимых других. И наоборот, невозможно отделиться, не построив свой мир со своими надежными опорами и границами. Только в этом случае формируется подлинная уверенность в себе.
Что это за значимые другие, от которых необходимо отделиться? Конечно, прежде всего это фигуры отца и матери, а также другие люди и структуры, повлиявшие на формирование личности – родственники, учителя, социальные институты.

Но это не значит, что речь идет о явно выраженной социальной зависимости от них. Такое бывает. Но чаще речь идет о глубинной психической зависимости, которая часто не осознается. Большинство клиентов, страдающих неуверенностью в себе, взрослые самостоятельные люди. Многие из них являются владельцами успешных бизнесов, топ-менеджерами крупных компаний, высокими чиновниками и даже боевыми офицерами.

Но в ряде ситуаций они испытывают неуверенность в себе из-за непройденной сепарации. Образы значимых других людей довлеют в психике, блокируя возможность реализации актуальных потребностей. Такую ситуацию называют внутренним конфликтом. Это похоже на то, как-будто взрослый человек вдруг провалился в детское прошлое. Там он ощущает себя уязвимым и зависимым от значимых других. Прежде всего, от их оценки, суждений, реакций принятия или отвержения. Это и есть то состояние неуверенности в себе, на которое жалуются клиенты.

Очень упрощенно процесс сепарации-индивидуации можно назвать взрослением. Причем, индивидуация здесь является ключевым процессом. Индивидуация приводит к сепарации, а не наоборот. Сепарация без индивидуации будет приводить лишь к созданию новых зависимостей.

Например, зависимость от матери перейдет в зависимость от жены. Причем, жена будет наделена образом матери. Т.е., для успешной личностной трасформации у человека должен быть сильный мотив реализовать те желания, которые осуществимы только в случае прохождения сепарации.

Ниже я предлагаю список некоторых задач, которые необходимо решить для прохождения сепарации-индивидуации:

• Восстановить способность осознавать свои чувства и желания (без этого не может быть речи о подлинной опоре на себя);
• сформировать навык выражать свои чувства и заявлять о своих желаниях;
• Осознать суть своих внутренних конфликтов (понять какие потребности блокируются и какими способами это происходит);
• Осознать с какими фигурами (значимые люди, их образы, социальные системы) связаны эти внутренние конфликты, какие потребности блокируются в этих отношениях, какой экзистенциальный опыт оказывается не пройденным, пока эти конфликты не разрешены;
• Разрешить эти конфликты (бывает, на это уходят годы); разрешение каждого из таких конфликтов будет означать создание очередной опоры в своей аутентичной личности, важным этапом индивидуации;
• Исследовать границы своей идентичности – где заканчивается Я и начинаются Другие (в психическом пространстве, прежде всего); переформатировать эти границы;
• обнаружить свои подлинные желания (крайне непростая задача) и найти формы реализации этих желаний, адекватные вашей реальности;
• Сформировать свои ценности, которые будут исходить из ваших подлинных желаний, но будут гармонично согласованны с системой, в которой вы находитесь; наработать опыт отстаивания этих ценностей;
• Стать независимым от образов значимых людей, интегрировав их, а не обесценив (это создание контрзависимости); т. е. быть автономным, но в то же время, признавая свои корни;
• Освоить свою агрессивность и сексуальность (но об этом ниже);
• Осмыслить свою роль в социальной системе и утвердиться в этой роли; освоить законы своих социальных систем и интегрироваться в них; построить свою систему отношений – свой мир;
• Трансформация образа себя и коррекция мировоззрения.

Данный список можно еще продолжать и продолжать. Тем более,что индивидуация – это, по сути, бесконечный процесс. Но каждая новая стадия развития личности будет предполагать новые задачи, а значит, будут актуальными те или иные темы. Также глубина проработки этих тем может быть очень разной.

2. Непройденные инициации

Процесс индивидуации во многом происходит благодаря прохождению инициаций. Благодаря инициации индивид утверждается в новой роли, новом самоощущении и начинает по новому смотреть на мир, себя и свои отношения с миром.

Т.е. инициация трансформирует идентичность.

В процессе психотерапии часто всплывают истории, которые принято называть незавершенными ситуациями. Например, как спасовал в школьном конфликте или не выступил с докладом перед аудиторией (или выступил, но неудачно). Ситуация эта находится в давнем прошлом, но переживания, подобные тем, периодически возникают в нынешней жизни. И ситуации из теперешнего опыта, если хорошо приглядеться, очень похожи на ту ситуацию из прошлого.

Вот такая незавершенная ситуация, вероятнее всего, и есть непройденной инициацией. Тогда не хватило какого-то ресурса – внутренних опор или внешней поддержки. Инициация не состоялась, переход в новую роль не произошел, а в психике «завис» незавершенный гештальт – источник тревоги и беспокойства.
Что делать с непройденными инициациями? Выявлять и проходить. Конечно, прохождение инициации в актуальной ситуации по своей форме может очень отличаться от того, как это могло выглядеть в детстве. Поэтому, важно найти правильную форму.

Обычно, жизнь подбрасывает такие ситуации и выдумывать ничего не надо, достаточно заметить в своей жизни избегание этих ситуаций.

Возможно, также, что некоторые непройденные инициации важно переосмыслить и интегрировать опыт поражения. Интеграция опыта своих поражений также важная часть личностного развития.

3. Агрессия

Осваивание своей агрессивности – важнейшая задача личностного развития. Агрессия необходима для простраивания своих границ и захвата новой территории.

Агрессия необходима для сепарации. Агрессия необходима, чтобы чувствовать себя устойчивым в этом вечно конкурирующем мире. Если агрессия подавляется, человек становится тревожным и неуверенным в себе.

Человек, не имеющий внутреннего права на выражение своих агрессивных позывов, как воин, не имеющий права пользоваться своим оружием. Он будет очень неуверен, ощущая свою беспомощность и беззащитность.

О подростках говорят, что у них сложный возраст. Большинство подростков агрессивны, находятся в позиции протеста. Это необходимо для отделения от значимых взрослых и утверждения своей самостоятельности. Многие неуверенные в себе люди были хорошими и послушными подростками. Т.е. они не прошли стадию подросткового бунта. Для большинства неуверенных в себе людей характерна пассивная (скрытая) агрессивность.

Но агрессия необходима не только подросткам. Бунт – одна из важных фаз развития человека и общества. В развитии свободной личности время от времени возникает место для бунта. Только формы бунта в зависимости от стадии развития и роли человека могут быть очень разными.
Осваивание своей агрессии предполагает:

• Развитие навыков осознавать свои агрессивные эмоции;
• Развитие навыков осознавать причины своей агрессии;
• Наработка права выражать агрессию;
• Развитие навыков управления агрессией: поиск и развитие своих форм выражения агрессии (мягкая, жесткая, вербальная, силовая и пр.);
• Развитие чувствительности к своим границам и границам других людей;
• Развитие навыков отстаивания своих границ; умение говорить «нет»;
• Интеграция своей агрессивности в образ себя и свою сексуальность.

4. Сексуальность

Тема сексуальности – только в последнюю очередь является темой секса. Прежде всего, это тема идентичности.

Мы – существа сексуальные. Фрейд считал универсальной движущей силой либидо – энергию сексуального притяжения. Вильгельм Райх также соотносил универсальную силу с сексуальной энергией.

Либидо и Танатос – две универсальные силы, управляющие нами на самом глубинном уровне. Либидо – стремление к жизни. Танатос – стремление к смерти.

Чем больше подавляется энергия либидо, тем больше танатоса в жизни – в виде энергетических застоев, болезней, депрессий, неврозов и пр.

Или можно сказать иначе: либидо – это энергия любви, сила притяжения, а танатос – это энергия агрессии, разрушения. Тогда мы видим дуалистическую модель двух противоположных сил. Эмпедокл их называл любовь и ненависть, и они – базовые жизненные силы, которые находятся в постоянном динамическом взаимодействии. Они обе необходимы. Этот взгляд дает нам ключ к пониманию многих проблем сексуальности. Агрессивность и сексуальность прочно связаны. Заблокированная агрессивность приводит к проблемам в сфере сексуальности, вплоть до отсутствия желания. И наоборот, подавленная сексуальность приводит к нарушениям в зоне агрессивности. Вот почему темы агрессивности и сексуальности неотделимы.
В языке сексуальности нет слов «надо», «должен», «нельзя». Это сфера, которая понимает только «хочу» и «не хочу». Сексуальная часть нашей личности жаждет одного – удовольствия.

Поэтому реализация своих подлинных желаний – это всегда процесс сексуальный, эротический. Мы даже о работе говорим: «любимая работа» или «нелюбимая работа». Любовь – это энергия Эрота, либидо. Человек, страстно любящий свою работу, достигает в ней мастерства и грации. Он всегда сексуален в процессе своей деятельности. Какой бы ни была эта работа.

Образ сексуального человека мало связан с тем, каков он в постели. Герои кинофильмов воспринимаются нами сексуальными еще до того, как они покажутся в постельной сцене.

Особенностью сексуальности человека также является то, что она управляется культурными конструктами. Эти конструкты представлены в виде фантазий. Чтобы возникло возбуждене, необходима фантазия. Причем, у разных людей разные фантазии. Эти фантазии представляют собой образы, сюжеты и фетиши. Т.е. сексуальность человека реализуется по принципу игры.

Известный философ Йозеф Хэйзинга описал игру как основную деятельность человека. Свою книгу он назвал Homo Ludens – человек играющий. Так , человек сексуальный – это человек играющий. А играть с радостью и наслаждением можно только любимую роль в любимой игре. А это значит, что подлинный выбор любимой деятельности, женщины, социальной роли, увлечений, life style, внешнего вида исходит из сферы сексуальности. Т.е. сексуальность напрямую связана с идентичностью.

Чем больше раскрывается сексуальность, тем больше она интегрируется во всех сферах жизни, и тем больше в жизни радости, гармонии и удовольствия.

Исследование своей сексуальности – неотъемлемая часть самопознания.

Нередки случаи в моей практике, когда клиент жалующийся на неуверенность в себе, считал основой этой проблемы недостаток опыта агрессивного отстаивания своих границ. Такие клиенты – обычно и так не слабые люди – ходили на единоборства, экстремальные бойцовские тренинги, вступали в конфликты, но проблема оставалась. Однако со временем выяснялось, что в основе этой неуверенности лежит стыд, блокирующий сексуальное поведение. Как только таким клиентам удавалось включиться в игровое, спонтанное, сексуальное состояние, неуверенность тут же уходила. Т.е. такому клиенту полезнее заниматься танцами и сексуальными практиками, чем боевыми искусствами.

Сложность состоит в том, что сексуальные фантазии, связанные с подлинными желаниями, зачастую лежат за пределами личностных и социальных табу, они настолько противоречат текущей идентичности, что не могут быть не только реализованы, но даже осознанны. Вытесненные в бессознательное желания начинают жить в виде неврозов – страхов, фобий, неуверенности в себе, психосоматических расстройств и прочих личностных проблем.

Одна из задач терапии в таком случае – выявить механизмы, блокирующие сексуальность и игровое, спонтанное поведение.

В то же время, исследуя сексуальность, вы непременно столкнетесь с темой агрессивноси. Т.к. сексуальность и агрессивность очень взаимосвязаны. Также, работа с сексуальностью выведет на темы, описанные в разделе сепарация-индивидуация.

5. Травматический опыт

Травматический опыт, такой как насилие, сексуальное насилие – может стать причиной неуверенности в себе. Если это давний (детский) опыт, вероятно он повлиял на формирование личности и если этот опыт не прожит должным образом, он может давать о себе знать в виде личностных проблем. Если это так, травма должна быть объектом терапевтической проработки со специалистом, который умеет работать с травматическим опытом.

6. Непрожитые потери

Потери значимых близких людей (смерть близких, разводы), не прожитые должным образом также могут стать причиной неврозов и депрессий, и, как следствие, привести к неуверенности в себе.
Часто люди не осознают то, что потеря не прожита, а заморожена.

Ситуация может быть усугублена тем, что с уходом значимого близкого остались неразрешенными конфликты с ним.

Кроме того, если это был очень значимый близкий, идентичность человека и его экзистенциальная ситуация значительно изменились после его ухода. Теперь он испытывает ощущение пустоты, одиночества, бессмысленности.

Также потеря близкого способна поднять тему личной смертности, которая раньше не осмысливалась, находясь под защитными механизмами.

Непрожитые потери должны стать предметом терапевтической проработки.

Существенным жизненным потрясением также могут стать потери важной работы, социального статуса, состояния здоровья, юности, красоты и пр.

Также можно рассматривать как потери – важные нереализованные желания, которые в силу ряда причин уже никогда не будут осуществлены.

Все это также требует проработки.

7. Незавершенные отношения

В данном случае речь идет о тех отношениях, которые завершены фактически, но не завершены психически. Такие отношения тянут за собой шлейф эмоций – обида, ненависть, вина и пр. Такая ситуация может продолжаться годы. Если переживания неосознанны, они могут проявляться на невротическом уровне в виде тревоги и неуверенности в себе.

К тому же, незавершенные отношения являются непройденным опытом, а это значит, что неусвоенный опыт в тех или иных формах повторяется в настоящем. Это значит, что какая-то часть актуальной реальности недоступна для осознавания.

Что делать с незавершенными отношениями? Осознавать, проживать и завершать.

8. Экзистенциальные вопросы

Отношение к своей смертности, свобода, экзистенциальное одиночество, смысл жизни (или отсутствие смысла) – это вопросы, с которыми сталкивается любой человек на жизненном пути.

Невозможно глубоко понять себя, избегая эти пугающие темы. Зато избегание этих вопросов может привести к неврозу.

Безусловно, проработка экзистенциальных вопросов немыслима без работы со всеми перечисленными выше темами. Все темы очень взаимосвязаны.

Например, есть такое понятие, как экзистенциальная вина – это чувство вины перед собой за отказ от своей свободы и реализации своих подлинных желаний.

В таких случаях жизнь идет, часы тикают, а ничего не делается для самоосуществления. Момент смерти с каждым днем, часом, минутой все ближе, а по-прежнему ничего не делается. Тогда возникает экзистенциальная тревога, страх смерти, вплоть до фобий и панических атак. Т.е. это та тревога, которую не стоит лечить – это сигнал о том, что корабль плывет не в том направлении.

Обрести подлинную уверенность в себе – это значит пройти индивидуацию, стать аутентичной личностью. А это, в свою очередь, значит найти свое место в этом мире. И здесь не уйти от осмысления экзистенциальных данностей, которые являются неотъемлемыми частями этого мира.

Как видно, работа с неуверенностью в себе – это сложная комплексная и длительная работа.
Для того, чтобы заняться такой работой необходим очень сильный внутренний мотив – практически непреодолимое стремление достичь изменений.

Недаром, большинство людей приходят в психотерапию только в состоянии острого кризиса – когда жизнь становится уже непереносимой.

Но, при правильном отношении, эта работа превращается в увлекательный путь, который многократно окупается. Ведь, по сути, проработка уверенности в себе – это поиск и разворачивание себя настоящего. А что может быть увлекательнее самопознания?