В апреле 2017 года «Медуза» опубликовала материал о том, как в России живут люди с расстройствами пищевого поведения (РПП) и искаженным восприятием собственного тела. Достоверной статистики, позволяющей установить число таких людей, не существует, однако по самым консервативным подсчетам их не менее нескольких десятков тысяч. Один из важнейших аспектов этой проблемы — медицинский: чтобы похудеть, девушки (в основном РПП страдают именно они) используют мочегонные и антидепрессанты, исходно предназначенные совсем для других целей; это может приводить к серьезным проблемам со здоровьем. Специально для «Медузы» журналистка «Делового Петербурга» Марина Васильева рассказывает, как девушки с РПП злоупотребляют лекарствами и подделывают рецепты — и к чему это приводит.

Наталья с детства считала себя некрасивой — еще в начальной школе она обсуждала с подругами лишний вес. В старших классах решила похудеть — и несколько месяцев пыталась это делать без медицинских препаратов: отказываясь от сладкого или от ужина. «Потом я поняла, что если вызвать рвоту, калории не останутся в организме, — вспоминает девушка. — После этого и начались таблетки — слабительные, антидепрессанты, средства для снижения аппетита».

Наталья худела с помощью таблеток в середине 2000-х и подбирала лекарства сама. Современным девушкам в этом смысле проще — во «ВКонтакте» существует масса групп, в которых администраторы и участники советуют друг другу разнообразные медикаменты, помогающие сбросить вес (например, «Типичная анорексичка», «Худорба», «0 калорий»). Москвичка Мария вступила в несколько из них после болезненного разрыва с молодым человеком. «Он мне сказал, что я толстая, — вспоминает девушка. — Это наложилось на депрессию, я перестала есть, все больше смотрел глянцевые картинки в журналах. Подписалась на группы — и пошло-поехало». Чтобы похудеть, она принимала фуросемид — сильное мочегонное средство с краткосрочным эффектом. Среди побочных эффектов фуросемида — аритмия, общая усталость, жар, боли в животе; передозировка лекарством может вызвать остановку сердца. Мария «сидела» на фуросемиде несколько месяцев; сейчас, через пять лет после того, как она перестала принимать лекарство, у нее сохраняются проблемы с почками.

Юлия из Харькова, которая влюбилась в баскетболиста и не хотела «выглядеть на его фоне пончиком», тоже пила мочегонные — на них она перешла с антидепрессантов. «Бегаешь в туалет раз по восемь за ночь, [таблетки] ужасно сушат организм — лопаются капилляры вокруг глаз, — вспоминает девушка. — На вторую ночь во время очередного рейда в туалет я потеряла сознание прямо посреди коридора в общежитии». Пробовала она и другие средства для похудения: «Эка», смесь эфедрина с кофеином и аспирином («Выпиваешь один колпачок, и тебя фигарит как от наркотика — сердце бьется сильнее, начинается сильное потоотделение»), а также бисакодил — слабительное. «Это самый треш, — вспоминает Юлия. — Съел яблоко — 5 таблеток „бисака“ (сокращение от бисакодила) — всю ночь с туалетом в паре, пока из тебя не выходит все до капельки». После этих медицинских экспериментов девушка похудела на десять килограммов и замкнулась себе; она панически боялась ездить в метро — казалось, что «все смотрят». Иногда она падала в обморок — то в душе, то в общественном транспорте.

Наталья описывает свои попытки похудеть с помощью медикаментов так: «Для меня это было такое самоубийство, только медленное. Как будто я делаю обычные дела — и в то же время лечу из окна».

Мочегонное для утончения черт лица

До середины 20 века расстройства пищевого поведения (самые известные из них — нервная анорексия и булимия) диагностировали редко; резкий рост статистики принято связывать с распространением глянцевой культуры и новых стандартов красоты — как указывает психиатр Ганс Хоек, если в 1950-х в странах Северной Европы таких диагнозов было в среднем 4 на миллион человек, то в следующее десятилетие — уже 16 на миллион, в 4 раза больше.

Точной статистики о современной распространенности этих заболеваний в России не существует; почти никто из собеседниц «Медузы» не рассказывал о своих проблемах близким или врачам. В 2006 году исследователи Валерий Ромацкий и Игорь Семин писали, что распространенность самых популярных расстройств пищевого поведения — анорексии и булимии — может составлять 8 и 12 случаев на 100 тысяч человек соответственно (это усредненные данные на основе нескольких европейских стран и США). И собеседники «Медузы», непосредственно занимающиеся расстройствами пищевого поведения, и сетевые паблики дают основания полагать, что эта проблема может касаться десятков и сотен тысяч людей.

«Медуза» уже подробно писала о том, как в России живут люди с расстройствами пищевого поведения и как они объединяются в сетевые сообщества, участницы которых поощряют и мотивируют друг друга в стремлении похудеть. Во «ВКонтакте» можно найти несколько десятков групп с названием «Типичная анорексичка»; у самой крупной из них — более 850 тысяч подписчиков. Всего по слову «анорексия» в соцсети сейчас находится около семисот групп; на момент предыдущей публикации «Медузы» их было более 8 тысяч. Во «ВКонтакте» подтвердили, что соцсеть блокирует «радикальные призывы к нанесению вреда здоровью», если на них жалуются пользователи; впрочем, представители сервиса также указывают, что группы могут также закрываться по другим причинам — а неактивные паблики после обновления поисковой системы просто не показываются в выдаче.

Один из самых популярных способов похудения, который советуют друг другу участницы сообществ об анорексии, — медикаментозный: как правило, речь идет о приеме лекарств, которые разработаны вовсе не для того, чтобы помочь сбросить вес. Сотрудники петербургских НКО, которые работают с проблемами РПП, считают, что в России за последние пять-десять лет могло быть несколько сотен тысяч случаев, когда девушки и женщины с тем или иным нарушением пищевого поведения злоупотребляли медикаментами.

Один из них — фуросемид: сильное мочегонное средство с быстрым эффектом, одна упаковка которого в аптеке может стоить от 13 рублей. «При РПП его, к сожалению, широко применяют с целью быстрого „выведения жидкости“, „утончения черт лица“», — объясняет Юлия Сибагатуллина, врач-терапевт центра «Энсо-Терапия». Вообще-то фуросемид обычно назначают пациентам с повышенным артериальным давлением — либо при тяжелых отеках (легких или мозга). Лекарство активно выводит калий и жидкость из организма, поэтому в больницах при приеме фуросемида постоянно контролируют данные анализов и гемодинамики (давление, пульс). Как объясняет врач, если принимать лекарство без контроля и врачебных показаний, это может привести к резкому снижению артериального давления и обморокам; более того, снижения уровня калия в крови чревато нарушениями сердцебиения.

К проблемам со здоровьем могут привести и слабительные препараты, которые употребляют в тех же целях, — например, бисакодил и экстракт сенны. Как объясняет главврач израильской клиники LevIsrael Виктор Леви, принимая их, человек искусственно выводит из организма электролиты и жидкости, которые выводить не требуется, — что может приводить к нарушению ритмов сердца, судорогам и спутанности сознания.

Еще одно популярное лекарство — флуоксетин, который обычно выписывают пациентам с депрессией, — может приводить к повышенной тревожности и перевозбуждению; по словам Леви, человек в таком состоянии «способен совершать необдуманные действия, зачастую опасные для жизни его самого, либо окружающих». Сибагатуллина добавляет, что у пациентов, которые принимают антидепрессанты, физические силы могут восстанавливаться раньше эмоциональных — что, в свою очередь, чревато попытками суицида, поэтому нужен контроль врача.

Впрочем, добавляет Сигабатуллина, даже тех, кто знает о противопоказаниях, они зачастую не останавливают: «Они думают: ну я-то буду пить осторожно, со мной ничего не случится». Наталья из Петербурга признает — в ее случае примерно так и было. «Когда я рассказала психологу, что без рецепта доставала разные таблетки, она спросила, стала ли бы я делать так сейчас, — говорит она. — Я ответила, что сейчас посоветовалась бы с ней, а сама подумала: „Хрен там. Я бы сделала то же самое“».

Невообразимые галлюцинации

«Однажды я блевала продуктами, которые съела сутки назад, и они почти не изменились, просто пролежали во мне два дня, — вспоминает Наталья. — А потом я подавилась, засунула несколько пальцев в горло и вынула горсть слабительных таблеток, тоже никак не изменившихся, таких же круглых и желтых, как два дня назад. Сначала такие вещи пугают, а потом начинают казаться нормальными».

«У каждого человека в жизни есть моменты, когда он перестает себя контролировать. Например, вы ссоритесь с мужем или кричите на ребенка. И частично понимаете, что вы неправы, может, даже видите себя со стороны, но прекратить не можете, — продолжает девушка, пытаясь объяснить логику человека с расстройством пищевого поведения. — Во время обострения булимии я нервничаю, мне тревожно, а потом в какой-то момент, еще ничего не сделав, я понимаю, что уже проиграла. И сегодня по дороге домой куплю две шоколадки, пару пачек печенья, съем все это, а потом засуну два пальца в рот, и меня вырвет. Или выпью пачку бисакодила».

Похожие истории рассказывают и другие собеседницы «Медузы». Ольгу из Электростали все детство дразнили «жирной» — и когда она прочитала книгу о моделях, поняла, что хочет попасть «в этот мир». Паблик об анорексии она нашла в подписках у сестры. «Сначала я готовила себе зелье („ЭКА“) по указанным там рецептам из препаратов, доступных в аптеке и магазинах. Вскоре этого стало мало, я начала заказывать [у других пользователей соцсетей] эфедрин, — вспоминает девушка. — У меня развилась нехилая зависимость, я принимала очень много этого препарата, не ела неделями. В итоге оказалась в психушке. У меня реально были ломки, мне казалось, что косточки наизнанку выворачиваются. Я сидела, забившись в угол».

Анастасии из Уфы о препаратах рассказала одноклассница, которая узнала о них в одном из пабликов. К тому моменту девушка уже пыталась худеть сама — с помощью диет и искусственного вызова рвоты. Флуоксетин и «Грандаксин» (транквилизатор, используется для снижения тревожности) она решила попробовать, прочитав комментарии о том, что эти препараты помогают сбросить вес; покупала ей лекарства старшая сестра, которая не спрашивала, зачем они девушке. «Из-за голода всех вокруг хотелось убивать, — вспоминает Анастасия. — Все злило, раздражало. С таблетками я стала спокойнее. Правда, стала больше спать — по 9–10 часов, — а усталость не проходила. С этими препаратами я отказалась от еды совсем, только пила, буквально одну воду, иногда чай с медом. Чтобы мама не заметила, что я не ем, — съедала то, что она готовила, а потом два пальца в рот».

Полина из Тюмени тоже сначала пыталась сидеть на диете — пабликами про анорексию она увлеклась, когда ей было 13 лет. «Думаю, у многих, как и у меня, [лекарства] начинаются, когда устаешь от многочисленных попыток сбросить вес и ищешь ту самую „волшебную таблетку“, способную помочь быстро, легко и надолго», — вспоминает она. Полина пила никотиновую кислоту (витамин, который влияет на обмен веществ), микрокристаллическую целлюлозу (средство для заполнения желудка и снижения чувства голода), потом перешла на транквилизаторы, слабительные и мочегонные. От феназепама у нее появлялась энергия и пропадали эмоции: «У меня было своеобразное развлечение — принять сразу большую дозу и наблюдать невообразимые галлюцинации, а затем засыпать так быстро, что не успеваешь дойти до постели». От флуоксетин начиналась апатия, от других препаратов — обезвоживание и тошнота, но, по словам Полина, после приема таблеток ей все равно становилось легче и спокойнее. Мотивационные посты и положительные свидетельства в пабликах подкрепляли уверенность в том, что все будет в порядке. Сейчас девушке 17, она проходит лечение у психотерапевта, и ей до сих пор тяжело нормально питаться. К антидепрессантам у нее появилась устойчивость. Врачи диагностировали у девушки хронический гастрит.

Жительница Петербурга Ингеборга Шварц рассказывает, что перешла на таблетки, потому что у нее «очень слабый рефлекс». «Я не умею блевать, — поясняет девушка. — Были перепробованы все способы — 2 пальца в рот, ложка, соленая вода, вода с марганцовкой, но ничего так и не помогло. Поэтому я выбрала слабительные». Кроме них она употребляла «Бронхолитин» (сироп от кашля с эфедрином) и некоторые виды антидепрессантов. «Когда началась булимия, я стеснялась рассказывать, что все время срываюсь, — вспоминает Шварц. — Я сметала все продукты в холодильнике подчистую, могла за раз съесть килограмм зефира или печенья, запить это литром молока, а потом принять таблетки и всю ночь стонать от боли в желудке. Желудок ужасно болел, был переполнен, мешал дышать, а от таблеток становилось еще хуже — действие слабительных очень болезненное, кишки словно завязываются в узлы». От бессонницы девушка страдает до сих пор — уже поборов булимии

По словам еще одной петербурженки Полины Башуровой, при всем многообразии таблеток флуоксетин и бисакодил — это стандартный набор для девушек, страдающих расстройствами пищевого поведения. «От флуоксетина галлюцинации иногда бывают и общее изменение сознания, но на бисакодил подсаживаешься намного плотнее, — поясняет она. — Я знаю девушек, которые подсели на „бисак“ настолько, что не могли без него справить нужду».

Надежда из Петербурга перепробовала примерно все лекарства. «Я всю жизнь вела с телом борьбу, пытаясь вписаться в стандарт красоты, который усвоила не только из журналов, но и из любимой литературы. Во время пробежки, сна, даже когда мне писали письма о любви, я казалась себе безобразной, „непородистой“, будто я лошадь, не имеющей права жить жизнью нормального человека», — говорит она. Девушка вспоминает, что во время приема флуоксетина могла 6 дней съедать по яблоку в день — но на седьмой «находила себя на кухне и съедала что угодно: засохший хлеб, холодную крупу». «Фуросемид привязывал к уборной, от него сводило икры, — продолжает девушка. — А хуже всего мне было, когда я попробовала метформин, препарат, от которого обычно худеют диабетики. Он может резко снизить глюкозу в крови, я знала это, но не побоялась. В итоге обнаружила себя над унитазом со сведенным животом и непреодолимым страхом смерти. Чувствовала себя так, словно сейчас умру, и найдут меня, лишь выломав щеколду».

Рецепты из «ВКонтакте»

Прежде чем стать терапевтом, Юлия Сигабатуллина работала ночным дежурным в аптеке. «Конечно, когда девушки приходили за чем-то подобным, было ясно, зачем, — вспоминает она. — Но фуросемид могут также покупать, например, для бабушек. Я многим отказывала, объясняла, что это опасно, но скорее всего, они шли в соседнюю аптеку и покупали все это там».

Большинство лекарств, которые девушки принимают, чтобы похудеть, — безрецептурные. Фуросемид, специальные средства для лечения ожирения и антидепрессанты по закону в аптеках должны отпускать только по назначению врача. Девушки рассказывают, что несколько лет назад флуоксетин можно было купить без рецепта, если обойти несколько аптек: в двух-трех отказывали, в четвертой соглашались продать. По их словам, в крупном городе уже вряд ли получится протянуть фармацевту бумажку, на которой от руки написано название препарата, сказать, что это «от врача», и получить лекарство. В сентябре 2017 года Минздрав ужесточил правила отпуска антидепрессантов: поменялась сама форма документа, а те рецепты, где нет пометки «для хронических больных», в аптеках теперь должны забирать после продажи, чтобы их нельзя было использовать еще раз.

Впрочем, купить нужные таблетки или рецепты можно в самих пабликах, посвященных пищевым расстройствам. Там часто появляются сообщения вроде «продаю флу» (флуоксетин) или «рецепты Уфа». «Медуза» написала на почту, указанную в одном из таких сообщений, и получила ответ: рецепт на флуоксетин можно забрать на следующий день, он стоит тысячу рублей (это в десять раз больше розничной цены самого лекарства).

«Медузе» удалось поговорить с одной из девушек, продающих флуоксетин во «ВКонтакте». Она работает в аптеке — как, по ее словам, и многие другие продавцы антидепрессантов. Таблетки продаются с наценкой в 800-1000%, но обороты небольшие — по жалобам пользователей страницы продаж часто блокируют. По словам собеседницы «Медузы», ее цель — помочь людям «с психологическими проблемами», которые вынуждены обращаться к теневым аптекарям. К специалисту они часто не могут пойти по экономическим причинам (девушка говорит, что один прием частного психиатра в ее регионе стоит как четверть месячной арендной платы за комнату); в государственных учреждениях очередь к психиатру растягивается на месяц. Собеседница «Медузы» и сама обращалась к государственному психиатру с депрессией; он прописал ей настойку пустырника и дал направление в клинику, где пациентку лечили снотворными. Она поясняет, что негативно относится к применению антидепрессантов для похудения, но зачем ее покупателям нужны таблетки, не спрашивает.

«Медуза» обратилась к семи российским производителям антидепрессантов и лекарств с эфедрином, от комментариев все они отказались. Источник в одной из компаний пояснил, что возможностей бороться с черным рынком у производителей нет; это ответственность аптек и больниц. О том же говорят и врачи, с которыми «Медуза» говорила при подготовке этого материала.

По словам пережившей РПП Надежды, которая теперь работает врачом в крупной городской больнице в Петербурге, в малом объеме фармацевты в аптеках часто продают препараты без рецепта. Но чтобы торговать лекарствами в соцсетях, необязательно работать в аптеке самому — можно иметь там знакомого или просто уметь подделывать рецепты: нарисовать такой может практически любой человек с навыками работы в графических редакторах.

Помощь найти трудно

Проблемы со злоупотреблением препаратами есть не только в России — и каждая страна решает их по-разному. Александра Купавская, психолог высшей категории Британского Психологического Общества, рассказывает, что в Англии таблеток от похудения в массовом пользовании нет. «Антидепрессанты здесь под строгим рецептурным контролем, сам себе не пропишешь. А у всех врачей строгие лицензии, которых легко лишиться, сильнодействующие лекарства прописывают осторожно, — поясняет она. — Многим, живущим здесь, знакома ситуация, когда тебе ну очень плохо, а антибиотик, к которому привык в России, не прописывают». По ее словам, в США эта проблема более заметна из-за мощного рынка фармацевтических компаний, которые «активно стимулируют врачей прописывать как можно больше и чаще». «В Америке по телевизору много рекламы рецептурных препаратов с яркими обещаниями (типа „выпил и жизнь наладилась“, „выпил и полон сил“), которые заканчиваются фразой: спроси у своего врача, может, тебе тоже надо? — утверждает Купавская. — Не могу сказать, рекламируют ли таким образом препараты для похудения, но реклама антидепрессантов, обезболивающих и сердечно-сосудистых бесперебойная». В американских научных публикациях пишут, что злоупотребление слабительными — одна из основных составляющих булимии. Существуютв англоязычных соцсетях и сообщества, посвященные РПП.

По словам психоаналитика Юлии Овчинниковой, работающей в Лондоне, достать необходимые препараты можно и в Европе — например, для этого люди просят знакомых привезти лекарства из тех стран, где легче купить таблетки без рецепта. Кроме того, без рецепта доступны БАДы, чаи для похудения, слабительные и мочегонные. «В основном покупают слабительные и протеиновые батончики, как правило, фармацевт спросит, зачем, но люди с пищевыми расстройствами весьма изобретательны», — объясняет она. Клинический психолог Петр Скрипченко, который учился и работал во Франции в течение 12 лет, также указывает, что подпольный черный рынок лекарств существует везде. «В моей практике такие случаи встречаются постоянно, — говорит он. Девушки идут на любые риски, чтобы снизить вес или удержать его ниже нормы. РПП — это реальное психическое расстройство, при котором человек не осознает риска, на который идет, злоупотребляя препаратами. Как в Европе, так и у нас можно многое купить без рецепта, ввести в заблуждение врачей (особенно не имеющих опыта лечения таких пациентов), использовать лекарства в более высоких дозировках, чем прописано».

«„Эффект заражения“ тут, конечно, есть, он работает по тому же принципу, что и в маркетинге, или в распространении сект. И сильнее воздействует на людей, у которых более низкая самооценка, или они пережили какие-то травмы, или это может сработать на фоне насилия, подавления личности. Кстати, пищевая форма воздействия часто используется в сектах, ограничения и строгие правила в еде сплачивают тех, кто их придерживается», — рассказывает Александр Исаев, психолог, работающий с пищевыми зависимыми в петербургской некоммерческой организации «Школа питания». С 2013 по 2017 год «Школа» бесплатно проводила встречи и консультации для людей с расстройствами пищевого поведения — как говорят в организации, ежегодно к ним с этой проблемой обращались до тысячи человек. Организация получила несколько государственных грантов, но большую часть работы вели волонтеры: они организовывали открытые лекции, психологические консультации, тренинги — например, «сказкотерапию», где пациенты прорабатывали свои проблемы, исполняя роли из известных сказок. Сейчас, впрочем, деньги кончились — иногда встречи проводятся, но нет ни постоянного помещения, ни регулярного расписания.

Люди, которые осознают собственные расстройства как проблему, часто объединяются для поддержки друг друга. С каждым годом в соцсетях появляется все больше «отколовшихся» от пабликов об анорексии групп, где девушки делятся своими рассказами о болезни («Иная реальность», «Заметки о проблемах с едой», «РПП помощь»). Администратор одной из таких групп, «Хорошенькие девочки едят!», Анастасия Лисица объясняет, что хотела создать альтернативу «Типичной анорексичке». «Я сама в прошлом страдала РПП, и знаю, что часто человек пытается помочь, но делает это неправильно, например, просто заставляя есть. Помощь найти трудно, — говорит она. — Я тогда, несколько лет назад, не нашла пабликов, подобных нашему. Были „бодипозитивные“, но это, как мне казалось, немного о другом».

Как следует из научных работ, расстройства пищевого поведения плохо поддаются медикаментозному лечению; наиболее часто применяемый метод — психотерапия. В крупных российских городах выбор у человека, осознавшего проблему со своим пищевым поведением, невелик: частная клиника, районный психоневрологический диспансер или — в редких случаях — волонтерские организации. Частная психотерапия зачастую стоит дорого — особенно для студенток и школьниц, которые зачастую скрывают свои проблемы от близких. В государственных диспансерах, по словам собеседниц «Медузы», качество услуг непредсказуемо: где-то предлагают остаться в дневном стационаре и бесплатно выдают таблетки, где-то принимают на десять минут. Волонтерских организаций мало, и живут они обычно недолго: энтузиасты-организаторы через несколько лет закрывают свои НКО и возвращаются на основную работу. Так прекратила работу и «Школа питания»: получить очередной грант не удалось, на краудфандинговой платформе собрать удалось только 8 тысяч рублей.

«Нарушение пищевого поведения — это болезнь, которая повреждает личность. И без помощи специалиста ее не восстановить, — говорит Исаев. — Нельзя просто решить: „с завтрашнего дня ем правильно“ — и выздороветь». По его словам, на начальном этапе проблему может предупредить психолог, но когда болезнь развилась — только психиатр. После курса лечения за больным требуется наблюдение. И если в Москве и Петербурге такую помощь оказывают небольшие некоммерческие организации («Группы поддержки для женщин», «Анонимные пищевые зависимые», «Анонимные переедающие»), то в регионах, рассказывает Исаев, помощь получить разве что через интернет. Сейчас психолог старается организовать группы взаимопомощи, которые стали бы хоть какой-то заменой мероприятий, проводившихся «Школой питания»: «Люди просто говорят по 20 минут о своей проблеме, могут друг друга обнять».

С момента, когда Наталья из Петербурга, решила обратиться за помощью к психиатрам, прошло около пяти лет. По ее словам, пережить кризис ей помогла работа, которая оставляла мало времени на саморазрушение, — а также то, что вместо групп об анорексии она теперь читала «бодипозитивные» паблики и книги вроде «Мифа о красоте» Наоми Вульф. К моменту начала лечения, вспоминает Наталья, у нее на костяшках пальцев появились незаживающие следы от зубов; ей диагностировали рефлюкс, грыжу пищевода и гастрит. «Сейчас я лечусь: и у психиатра, и у гастроэнтеролога, — рассказывает девушка. — Уже несколько лет ничего не принимаю, но часто ем больше, чем следует, и почти непрерывно ощущаю голод».

Наталья говорит, что приступы отвращения к собственному телу у нее никуда не исчезли.