Всепоглощающая, жертвенная любовь традиционно романтизируется — сильная зависимость от другого существа, при всей болезненности ощущений, как бы возвышает человека над обыденным миром, делая его драматическим героем и придавая его жизни смысл и остроту. Но с точки зрения психологов, длительная привязанность уровня «весь мир вертится вокруг любимого существа» — верный признак патологии отношений. Такое состояние — специалисты называют его созависимостью — сродни наркомании: оно искажает восприятие, ломает границы личности и разрушает жизнь. Т&P рассказывают о причинах созависимости, способах ее лечения и о том, кто находится в группе риска.

Раньше принято было считать, что созависимость появляется лишь у тех, чьи близкие страдают алкоголизмом или наркоманией: скажем, муж или жена пьет, а его или ее партнер мучается в создавшейся ситуации, но не стремится выйти из нее или защитить себя, добровольно становясь зависимым от чужих действий (или стремится, но лишь номинально). Однако сегодня мы знаем, что эта патология рождается и в других случаях. Чтобы она возникла между двумя людьми, они оба должны быть склонны к аддикциям: пищевым, любовным, химическим и другим. Если это условие соблюдается, возникает специфическая система отношений, в которой участники в буквальном смысле не могут жить друг без друга и оказывают друг на друга огромное влияние. Межличностные границы страдают или стираются, внутренний мир человека оказывается слишком уязвим перед лицом внешних воздействий, и это негативно сказывается на его жизни.

Созависимость до сих пор не входит в число официальных психических заболеваний (несмотря на то, что ее еще в 1987 году предлагали включить в DSM), но она в каком-то смысле изменяет сознание. Пациенты говорят, что субъективно это состояние напоминает планетную систему со смещенным центром, как если бы в результате ужасной ошибки небесные тела, включая само светило, вдруг принялись бы вращаться вокруг одной из планет, слепо натыкаясь друг на друга. Главным элементом мироздания для созависимого становится другой человек, который получает роль определяющего фактора во всем: настроении, самочувствии, самооценке, планах, уверенности в себе и в завтрашнем дне. Он окрашивает собой все обстоятельства, факты, время и пространство, влияет на частоту пульса и кровяное давление, отсутствие или наличие проявлений невроза, продуктивность труда. Он присутствует постоянно, даже когда общение с «наркотиком» на время прекращается. Человек испытывает сильные чувства по отношению к этому великому Другому: яркую любовь, отчаянную радость, невыносимую боль потери, ужасную горечь и не менее ужасную злость. Выйти из такого состояния и начать жить нормальной жизнью трудно, — а не впасть потом в депрессию или новую зависимость от человека или чего-нибудь другого трудно вдвойне. Часто без помощи психотерапевта обойтись не получается, хотя специалисты говорят, что есть и случаи, когда при должной осведомленности люди справляются и сами.

Часть психотерапевтов, которые специализируются на работе с созависимостью, воспринимают ее скорее как процесс излечивания, чем как болезнь: ведь если это состояние и впрямь возникает из-за проблем на стадии разделения, значит, преследуется цель завершить эту стадию, и ситуация слияния повторяется до тех пор, пока ты не найдешь способ все-таки «разделиться», в конце концов.

Человек, склонный к любовной зависимости, обычно ищет и находит, пока болен, специфических партнеров, с которыми можно реализовать нужный сценарий, — аддиктов избегания. Аддикт избегания чурается близости и интимного контакта, но в то же время страшится одиночества, хотя как раз этого не осознает. Психотерапевты говорят, что аддикты избегания и любовные аддикты друга на друга очень похожи: и те и другие одновремено испытывают страх покинутости и страх интимности. Разница заключается в том, какой страх осознается: в случае любовного аддикта фокус внимания захватывает только первый страх, а в случае аддикта избегания — только второй. Это позволяет любовному аддикту вести себя так, чтобы, желая интимного контакта, не получать его, а аддикту избегания — не допускать близости, но при этом держать партнера рядом.

При этом созависимость легче всего развивается на фоне длительного пребывания в стрессовой ситуации, когда используются подавляющие правила, которые не позволяют открыто выражать свои чувства и прямо обсуждать личные и межличностные проблемы.

Изнутри состояние созависимости выглядит как болезненный хаос, однако на самом деле в нем есть четкие правила и психологические роли. В своих отношениях зависимые люди двигаются в рамках так называемого «треугольника Карпмана». В этой модели взаимодействий есть три позиции: Жертва, Преследователь и Спаситель, — которые крепко связаны между собой и постоянно сменяют друг друга. По правилам, Жертва провоцирует окружающих, чтобы кто-то или что-то выступило в роли Преследователя, или же Преследователь находит того, кто в чем-то виноват, и начинает давить на эту Жертву: обвинять, требовать, наказывать. Вне зависимости от того, кто или что находится на позиции агрессора, Жертве быстро удается доказать, что она ни в чем не виновата, а причина всех бед — другие люди, обстоятельства или даже сам Преследователь. Она показывает, как сильно страдает и какой беспомощной себя чувствует, и начинает искать Спасителя, который защитит ее. Спаситель старается помочь Жертве, но поскольку это только игра в спасание, у него ничего не выходит. Жертва обвиняет Спасителя в несостоятельности его усилий, после чего он сам превращается в Жертву, а Жертва становится Преследователем, и все повторяется вновь.

Два игрока могут перемещаться по треугольнику Карпмана, переключаясь с роли на роль, бесконечно. Жертва также способна превратиться в Спасителя, Спаситель — переключиться на преследование или попытаться выйти из ситуации (за что его самого начтут наказывать), а Преследователь — внезапно стать Жертвой.

Почему люди попадают в треугольник Карпмана и остаются в нем? Есть мнение, что это происходит из-за нарушений в процессе перехода от слияния с матерью к разделению с ней в раннем детстве. Сегодня считается, что с момента рождения до двух-трех лет ребенок не осознает себя как отдельное существо. Однако со временем на основе доверия и ощущения безопасности возникает желание исследовать мир и психологическая независимость от мамы. Ребенок начинает полагаться на собственную внутреннюю силу, самостоятельно оценивать себя и заявлять о себе, а не ждать, когда кто-то другой скажет, чего он заслуживает и стоит. Это позволяет ему научиться брать на себя ответственность за свои слова и поступки, взаимодействовать с другими, выражать свои чувства, сдерживать агрессию, преодолевать страх и трезво относиться к чужому авторитету. Если же процесс разделения не завершается или идет неправильно, собственное «я» у ребенка оказывается нечетким, а границы личности остаются проницаемыми.

В современном обществе разделение по тем или иным причинам не завершается у множества людей. Свое влияние оказывает обстановка дома, а также множество социальных систем, построенных на зависимости одних людей от других: устаревший механизм отношений между «слабым» и «сильным» полом, практика подавления, наказания и доминирования, принятая в некоторых образовательных системах (в том числе в России), устройство отношений в трудовой, коммерческой, государственной сферах, где более выгодное положение занимают отдельные группы людей, определяющие уклад жизни остальных. С точки зрения психотерапии большая часть общественных систем отношений сегодня так или иначе склоняет людей к созависимости. В результате между людьми часто возникают «больные» отношения, которые можно улучшить только благодаря двух- или многосторонней осознанной работе.

Созависимость не является диагнозом из области психиатрии и все же катастрофически сказывается на жизни. Она ведет к разрушению социальных связей и депрессии со всеми вытекающими последствиями. Созависимый человек, который страдает от депрессии (как и любой другой человек, больной ею), находится в измененном состоянии сознания, — а его механика непонятна извне. Логика поступков в этом случае определяется не чувством самосохранения, стратегией жизненного успеха, механизмами психологической защиты и другими естественными вещами, а патологическими схемами отношений и состоянием униженности и полного отсутствия перспектив, в котором зачастую находятся такие люди.

Тем не менее и с депрессией, и с созависимостью можно справиться. Психотерапия позволяет решить эти вопросы; помогает самообразование, поддержка близких и друзей, совместный анализ создавшейся ситуации и осознанное отношение к обстоятельствам, пусть даже в начале сформировать его непросто.

Первое и главное, что должен знать человек с таким диагнозом, — то, что в созависимости никто не виноват. Она всегда возникает как минимум между двумя людьми, а значит, обвинять кого-то одного в том, что он создал такие отношения, нельзя. Уже одно это разрушает треугольник Карпмана и уводит его участников с позиций беспомощной Жертвы, гневливого Преследователя и героического Спасителя на позиции равноправных людей, которые просто оказались в трудной ситуации.