Двойная связка (англ. double bind) — концепция, играющая ключевую роль в теории шизофрении, разработанной Бейтсоном и его сотрудниками в ходе проекта Пало-Альто.

В основе двойной связки лежит парадоксальное предписание, аналогичное парадоксу Эпименида, то есть основанное на противоречии классификации и метаклассификации. Пример такого предписания: «Приказываю тебе не выполнять моих приказов».

Парадокс Эпименида, он же «парадокс лжеца»

Исходная (древняя) формулировка представляет собой рассказ о том, как некий Эпименид, уроженец острова Крит, в пылу спора воскликнул: «Все критяне — лжецы!». На что услышал возражение: «Но ведь ты сам — критянин! Так солгал ты или нет?».

Если предположить, что Эпименид сказал правду, то выходит, что он, как и все критяне,- лжец. А значит, он солгал. Если же он солгал, тогда получается, что он, как и все критяне,- не лжец. А значит, он сказал правду.

Современные варианты сводятся к следующему противоречию. Если я лгу, значит, говоря это, я не лгу. Значит, говоря это, я говорю правду. Если я говорю правду, то утверждение «я лгу» — правдиво. И значит я все-таки лгу. Как бы ни ответить на вопрос — возникнет противоречие.

Некто произносит: «Я сейчас лгу. Солгал ли я в предыдущей фразе?» Или просто: «Я лгу». Есть еще варианты: «Я всегда лгу», «Лгу ли я, когда лгу?»

Стоит различать двойную связку и просто механическое сочетание двух одновременно невыполнимых требований, например: «Стой там — иди сюда». Примером двойной связки может быть ситуация, когда человек, говоря «Да, согласен!», всем своим видом демонстрирует полное несогласие, или наоборот. Еще пример — это фразы типа «Да, но…..» или «Согласен, однако….». Вообще, любое амбивалентное (двойственное) поведение или суждение демонстрирует двойную связку. И «да», и «нет», одновременно…

Еще один пример патологической двойной связки:

Женщина предлагает своему мужу сразу два галстука – голубой и красный. Такое предложение само по себе уже странно. “Это неспроста, – думает муж, – она что-то замышляет”. Когда человек надевает, например, синий галстук, жена ему говорит: “А, значит, красный галстук тебе не нравится?” Это и есть патологическая двойная связка. Человек уже не знает, что делать. Он в растерянности, заблокирован. И в конце концов он решит носить сразу оба галстука вместе. А через 6 месяцев окажется в психиатрической больнице.

Процитирую по А.И.Фету «Двойная связка. Теория шизофрении по Грегори Бейтсону»:

«Мать, не любящая своего ребенка, но вынужденная имитировать отсутствующее чувство, представляет гораздо более частое явление, чем принято думать. Она не выносит сближения с ребенком, но пытается поддерживать с ним связь, требуемую приличием. 

Ребенок, нуждающийся в материнской любви, инстинктивно тянется к матери, поощряемый ее словесным обращением. Но при физическом сближении у такой матери начинает действовать механизм отталкивания, который не может проявиться в прямой и недвусмысленной форме и маскируется каким-нибудь косвенным способом: мать придирается к ребенку по любому случайному поводу и отталкивает его, высказывая это на более абстрактном уровне, чем первичный уровень «материнской любви».

У ребенка находится какой-нибудь недостаток, он всегда оказывается в чем-нибудь виноват; например, его любовь к матери объявляется неискренней, потому что он не сделал того или другого. 

Таким образом, ребенок воспринимает противоположные сообщения, выражающие притяжение и отталкивание, и обычно на разных логических уровнях: притяжение выражается в более простой и прямой форме, а отталкивание – в более сложном, замаскированном виде, с помощью несловесной коммуникации или рассуждений, ставящих под сомнение его любовь к матери.

Складывающийся таким образом стереотип связи между матерью и ребенком продолжается и тогда, когда ребенок идет в школу. Внушения матери в таких случаях тоже имеют двойной характер: на низшем уровне мать внушает ему, что он не должен драться с Петей, Васей и т.п., а на высшем, более абстрактном уровне – что он должен «защищать свое достоинство», «не давать себя в обиду», и т.д.

Конечно, во всех случаях ребенок оказывается виновным, поскольку он не исполняет либо первого, прямого внушения, либо второго, косвенного. Этот конфликт между двумя уровнями общения, при котором ребенок «всегда виноват», и называется двойной связкой. Механизм двойной связки вовсе не ограничивается отношениями между матерью и ребенком, а представляет весьма распространенную патологию человеческого общения.

Вовсе не всегда такой конфликт приводит к катастрофическим последствиям. Здоровая реакция ребенка на бессознательное лицемерие матери — это сопротивление: почувствовав противоречия между требованиями матери, ребенок начинает их «комментировать», доказывая несправедливость матери и свою правоту.

Но если мать реагирует резким запретом комментировать ее поведение (например, угрожая покинуть ребенка, сойти с ума или умереть, и т.д.) и тем самым не позволяет ему сопротивляться, то у ребенка подавляется способность различать сигналы, обозначающие характер коммуникации, что и составляет зачаток шизофрении. Иногда может помочь вмешательство отца, но в «шизогенных» семьях отец слаб и беспомощен.

Если ребенок имеет возможность сопротивляться противоречивым требованиям матери, это, конечно, нарушает спокойствие семьи, но у такого ребенка есть шансы вырасти здоровым: он научится распознавать сигналы, определяющие логические уровни сообщений. В более абстрактном требовании он распознаёт отрицание более конкретного, возмущается и не всегда повинуется, но отнюдь не смешивает две стороны «связки».

Иначе складывается дело, если ребенок не может сопротивляться. Ребенок учится не различать логические типы сообщений, делая тем самым первый шаг к шизофрении. На претензии матери он отвечает теперь искренним непониманием, так что его считают «ненормальным». А потом этот же шаблон отношений переносится на других людей…

Это вовсе не значит, что такой ребенок непременно станет психически больным. Он ходит в школу, проводит время вне семьи и может постепенно научиться различать сообщения разных логических типов, если его отношения с «шизогенной» матерью были не слишком интенсивны. Может быть, он будет делать это не так хорошо, как другие; вероятно, у него не особенно разовьется чувство юмора, и он не будет так заразительно смеяться, как его друзья.

А теперь про наследственность и гендерные стереотипы…

Можно понять, как вся эта последовательность событий связана с наследственностью. Прежде всего, человек, воспитанный в «двойной связке», сам подсознательно привыкает к этой системе отношений и применяет ее к своим детям.

Именно мать склонна передавать навыки двойных связок своим детям, т.к. у отца нет инстинктивной любви к детям, а культурно обусловленные чувства, не менее подлинные и сильные, не подвергаются у него искажению, связанному с инстинктом.

Если условия не позволяют детям сопротивляться этому воспитанию, то возникает «шизофреническая семья». Если позволяют, то такая «традиция» не образуется, и в следующем поколении этот механизм может исчезнуть. Такая «наследственность» зависит не от генов, а от воспитания — это культурная наследственность.

«Шизофреническая семья» влияет исключительно на формирование «внутренней двойственности» человека, а «уход от реальности» в варианте «розовых очков» — это уже следствие того дискомфорта, который человек испытывает от своей двойственности… конкретный способ «психологической защиты».

Что касается «пофигизма», то в экстремальной форме он может проявится в виде аутизма, в данном контексте — склонности индивидумов не иметь контакт с окружающими согласно общепринятым устоям и нормам.

Кстати, «двойственность», «рваность, скачкообразность мышления» и «аутизм» — три основных диагностических признака шизофрении.