Материнская любовь – это святое. Только мать может любить преданно и беззаветно… Как часто можно слышать, читать об этом от самых разных людей. Вокруг материнской любви витает много мифов и стереотипов. В последнее время эти стереотипы и мифы (наконец-то!) начинают подвергаться деконструкции, пересмотру. Потому что материнская любовь может быть удушающей и калечащей, и может быть и не любовью вовсе…

В этом цикле статей предлагаю анализ нескольких типов так называемых «патологий материнской любви» и тех деструктивных посланий, которые матери явно или неявно транслируют своим детям, в первую очередь – дочерям.

Это – одно из самых разрушительных посланий, которое может получить дочь от матери. Дочь при этом не воспринимается мамой как отдельное от нее существо, дочка – целиком и полностью продолжение мамы. Пока девочка маленькая, она может быть смыслом жизни и светом в материнском окошке. Мама постоянно за нее тревожится и боится, а дочка нередко начинает болеть. Потому что мама в буквальном смысле не дает дочери пространства для себя, любит ее той самой удушающей маминой любовью. И, наверное, не случайно, что маленькая девочка начинает болеть чаще всего теми болезнями, которые связаны с проблемами с дыханием. Например, бронхиальной астмой. Это немой призыв девочки к маме: «отпусти меня, дай мне больше пространства». Но мамина любовь и тревога не дают услышать этот призыв.

Более серьезные проблемы во взаимоотношениях между мамой, посылающей подобное послание, и дочерью, начинаются, когда дочь начинает взрослеть и все ее существо требует отделения от мамы. Подростковый возраст для дочерей таких мам может быть сущим кошмаром, потому что мама не будет понимать, как ее собственная нога или рука (то есть дочка, т.к. она по умолчанию является придатком матери, а не отдельным, целостным, самостоятельным существом) посмела заявить о своих желаниях или своей отдельности. Мама будет делать все, чтобы дочь «облагоразумилась» и вернулась – точнее, чтобы эта естественная дистанция, которая просто необходима в отношениях между мамой и дочкой, опять сократилась до минимума, иначе мама просто не выживет.

Такие мамы нередко начинают следить за своими дочерьми, рыться в их приватной переписке, искать личные дневники, и, конечно, читать их от корки до корки, бояться ранней сексуальной жизни дочери, и даже водить к гинекологу на проверку, чтобы уж окончательно унизить. Все это приправлено соусом материнской «любви» и невероятной тревоги. Очень часто дочки таких матерей подумывают о суициде, и о суициде не демонстративном, а таком, который может быть доведен до своего трагического конца. И если дочь свое намерение все-таки осуществляет, то окружающие только недоумевают – такая прекрасная любящая мама, замечательная семья, как же так, чего же не хватало этой девочке-подростку. А этой девочке буквально не хватало жизни и воздуха, чтобы дышать… Чаще всего все же происходит другое – попытка неудавшегося бунта дочери, и дочь возвращается обратно, к маме, пригибаемая к земле невероятным чувством вины за то, что она посмела предпринять хоть какую-то попытку отделиться.

Крайний случай такой удушающей материнской любви с подобным посланием дочери показан в фильме «Черный лебедь» с Натали Портман в главной роли. В фильме показано, как дочь пытается реализовать амбиции своей матери, и как мать не дает дочери повзрослеть – комната уже взрослой девушки до сих пор вся в розовом и завалена игрушками, как будто она – все еще маленькая девочка. Кстати, послание «не взрослей, будь всегда ребенком» — также очень частое послание от таких матерей, т.к. мама все время хочет пребывать в этом блаженном состоянии слияния и симбиоза со своей малышкой. Естественное развитие ребенка предполагает, что это состояние слияния будет длиться совсем непродолжительное время, но мать не понимает этого и хочет оставаться в этом состоянии всегда и будет любыми – действительно любыми, и часто очень разрушительными действиями в адрес дочери —  это состояние вернуть. И тем закономерней финал фильма – психическое расстройство и самоубийство девушки, которая не является больше никем, кроме как дочерью своей матери.

Если обратиться за примерами не к кинематографу, а к случаям из собственной практики, то их тоже не мало. Взрослая дочь, живущая со своей матерью-старушкой, которая обладает прекрасным состоянием здоровья и энергией, пока дочь рядом и живет вместе с мамой. При любой попытке такой тридцати-, а то и сорокалетней дочери отделиться от мамы, мама тут же начинает болеть и страдать, например, от сердечных приступов. И так и остается дочка придатком своей матери до конца жизни. И такие мамы нередко, к тому же, еще и переживают своих дочерей, а таким дочкам кажется, что стоит уйти от мамы, зажить наконец-то своей жизнью – и мама умрет. И на алтарь маминой жизни возлагается своя собственная непрожитая дочерняя жизнь.

Если у дочери ценой невероятных, как правило, усилий, получается устроить свою личную жизнь, выйти замуж, родить ребенка, то мама будет в жизни дочери постоянным фоном, постоянным напоминанием – кому она должна быть благодарна за эту распрекрасную жизнь. Такие мамы нередко вхожи в пространство молодой семьи в любое время, тогда, когда маме (уже теще и бабушке) удобно. У нее нередко свой собственный ключ от квартиры, такая мама любит наводить чистоту и порядок в шкафах, в квартире – то есть опять сокращает пространство между собой и дочерью до минимума.

Ведь семья дочери для нее – не отдельная молодая семья, а продолжение собственного пространства, ведь создана-то она ее дочерью – ее продолжением, ее частью. Я встречалась со случаями, когда молодая семья, переезжая из одного города в другой, страдала от того, что приходилось перевозить с собой и маму – потому что мама вопрошала: как же так, при живой маме – и вы будете жить отдельно? Нередко такая мама начинает вышедшей замуж и родившей своего собственного ребенка дочери неявно, а иногда и прямо говорить о том, что муж сделал свою функцию – помог с зачатием и рождением ребенка, поэтому уже нужно подумать о разводе. Потому что муж – третий лишний для мамы, в этом святом пространстве, где может быть только она с дочерью. Бывает еще и такой выверт, который встречается достаточно часто, и поражает молодую семью: предлагается «отдать» маме внука или внучку, а молодой семье «радоваться жизни». Мама точно знает, как жить в слиянии с ребенком, ребенок – это продолжение дочери, и можно теперь продолжать жить в этом удушающем симбиозе с дочкиным продолжением. Также такие матери, как правило, асексуальны, и не приемлют никаких выражений расцветающей женственности у своих дочерей – ведь это очень опасно, т.к. грозит разрушением слияния с дочерью.

Еще пример из практики – мама не покупает своей подрастающей дочери одежду, т.к. у них теперь один размер, и они могут вместе носить одни и те же вещи, эдакий гардероб на двоих. И, пожалуй, один из наиболее потрясших меня примеров, который я не один (!) раз встретила в своей практике – это невероятная агрессия матери в адрес взрослой дочери, с унижающим и уничижающим текстом, который явно показывает, как мать не воспринимает дочь отдельным от нее существом ни в одном аспекте: «Ты – мое дерьмо, и смеешь мне возражать!».

Дочери таких матерей, как правило, гнетомы невероятным чувством вины перед мамой – ведь мама так любила их и заботилась о них, особенно в их детстве, и теперь, во взрослом возрасте приходится за этого «отдавать долг», при этом в качестве компенсации долга требуется ни много ни мало – собственная наполненная жизнь дочери. Справиться с этими посланиями можно, как и найти необходимую дистанцию в отношениях с матерью. Нередко эта дистанция должна быть очень велика. Как правило, это требует от взрослой дочери больших усилий и мужества, достаточно длительной терапии, но это того стоит, ведь цена вопроса – собственная жизнь вместо ее суррогата.