БЕССМЫСЛЕННОСТЬ ЖИЗНИ: «Я НЕ ЗНАЮ. ЧЕГО Я ХОЧУ!»
Елена Пурло
БЕССМЫСЛЕННОСТЬ ЖИЗНИ: «Я НЕ ЗНАЮ. ЧЕГО Я ХОЧУ!»
Бессмысленность как ресурс
Бывают такие периоды в жизни, когда ничего не хочется, ничего не радует, ты что-то делаешь на автомате, а потом замечаешь, что даже, когда все хорошо, ты этому не рад. Ну, не то, чтобы ты был огорчен, просто радости нет.
И кто-то рядом спрашивает: «А чего ты хочешь?».
И вместо ответа, пустота, ни мыслей, ни чувств, ни ощущений.
Да и желаний тоже.
Виктор Франкл называл такую пустоту экзистенциальным вакуумом, сейчас ее называют бессмысленностью, но как ни назови, все равно неприятно.
Единственное, что приходит в голову: «Я не знаю, чего я хочу».
Откуда берется эта пустота и что с ней делать?
Чем ее наполнить?
Я не буду оригинальна, сказав, что корни такой пустоты чаще всего уходят в предательство себя.
Иногда это происходит в детстве, иногда в подростничестве, иногда уже в более зрелом возрасте. Но суть от этого не меняется.
В нашей жизни бывают периоды, когда мы отказываемся от чего-то иллюзорного, незначимого, как нам кажется, в пользу вполне конкретных и ощутимых благ.
Ловушка заключается в том, что когда я отказываюсь от части себя, я предаю себя и живу чужой жизнью, или как минимум не своей.
Какое-то время это работает, я получаю определенные бонусы – внимание, любовь, стабильность в отношениях, успешность, — а потом
Я-преданное начинает настойчиво пробиваться, напоминать о себе грустью и ощущением, что я не на своем месте.
И в это же время приходит ощущение, что я не знаю себя, я не знаю, чего я хочу, я не вижу смысла продолжать жить так, как жил раньше, и я не вижу смысла менять жизнь, потому что я не знаю, чего хочу, я не знаю себя. Круг замкнулся.
Разорвать его можно, вернувшись к отношениям с собой.
Для того, чтобы они восстановились, необходим Другой, тот кто сможет воспринимать меня и соотносится со мной.
В норме, такое соотнесение осуществляется в детстве, когда мы получаем ответные реакции на наши действия, эмоции, чувства, желания, причем эти реакции подтверждают нашу ценность и соотносят ценность меня и Других.
В реальности, чаще мы имеем дело с манипуляцией, отвержением, насилием или безразличием (что для ребенка равносильно насилию).
Когда мы находимся в отношениях с Другим, будь то мама или иной близкий взрослый, который поддерживает нашу ценность и утверждает нашу соотнесенность (по простому, учитывает наше мнение, принимает наши решения, поддерживает нас), мы уделяем этим отношениям время и усиливаем их ценность.
Парадокс заключается в том, что даже, когда взрослый не соотносится со мной, я все равно уделяю время этим отношениям, пусть не с реальным взрослым, пусть только с его вымышленным или приближенным к реальности образом.
И эти отношения становятся для меня ценными.
А ценные отношения мы всегда стремимся сохранить.
Мы стремимся сделать так, чтобы внимание значимого взрослого было направлено на нас, чтобы он смог нас воспринимать, мы стремимся всеми силами удерживать близость с ним, даже путем отказа от себя.
Это очень сильное переживание, которое позволяет сформировать ценность отношений с близкими людьми, даже если эти отношения далеки от идеальных.
Вследствие соотнесения себя с ценностью деструктивных отношений, человек и в дальнейшей жизни будет считать ценными только такие отношения, отношений, в которых тебя игнорируют, отвергают, в которых тобой манипулируют.
И скорее всего, он сам будет в отношениях вести себя также.
Разумеется, если мы будем откровенными с собой, мы все догадываемся и чувствуем, каковы же наши отношения с другими людьми, справедливы ли они, честны, искренни, близки, или нет. А. Ленгле говорит об этом, как о справедливой оценке.
А дети говорят еще проще – «хорошо» или «плохо», «честно» или «нечестно».
Встреча с Другими показывает, действительно ли мы сами и наши отношения, такие, как мы считаем.
Но, что если мы в детстве столкнулись с тем, что ценностью стали деструктивные отношения, а затем, попав в школу, получили подтверждение этого опыта уже от других взрослых, от учителей?
Этот опыт ведет к тому, что я обесцениваю себя в отношениях, утверждает меня в мысли, что я, такой, какой я есть, не достоин уважения и внимания,
попросту Я – неценен.
И тогда я защищаюсь от этого болезненного переживания перфекционизмом, уходом на эмоциональную дистанцию, исполнением социальных или профессиональных ролей.
Эти детские решения я часто слышу от своих клиентов: «Надо жить так, чтобы никого не расстраивать», «У нормальных людей все идеально», «Ценен только профессиональный уровень, остальное – ерунда» и т.д. В их основе – самоотчуждение.
Причина их прихода в психотерапию во взрослом возрасте – бессмысленность жизни.
И для меня эта бессмысленность – ресурс.
Это маяк, который указывает путь к себе.
Это возможность наконец-то обратить внимание на себя, узнать себя, отграничить собственное и открыться Иному, отличному в Другом.
Эта бессмысленность означает, что у человека появился шанс серьезно отнестись к своим чувствам, ощущениям, мыслям, намерениям.
Это шанс захотеть быть собой, принять свой опыт и взять на себя ответственность за свои поступки, решения и свою жизнь.
Да, этот опыт будет сопровождаться печалью, сожалением, грустью, но в нем будут и принятие, открытие себя, в нем будет Жизнь.
А в жизни всегда есть место желаниям и знанию, чего же я хочу.
*********************************************************************************