Под «около-пограничным» поведением я подразумеваю острую необходимость в наличии рядом кого-нибудь, например, непреодолимое желание «вцепиться» в конкретного партнёра, друга, маму, начальника или некое подобие материального «заместителя» Материнской фигуры (чаще всего это деньги или работа). То есть, это внезапная и очень настойчивая потребность в наличии рядом символической внешней «Мамы».

Именно внезапность и острота (при отсутствии реальной угрозы) в таких случаях являются диагностическими критериями того, что потребность эта не вытекает из жизненных обстоятельств, а провоцируется внутренней травматической тревогой. Как она возникает? Как правило, это следствие неэкологичной, резкой сепарации от Материнской фигуры, и чем раньше такая сепарация имела место, тем с бОльшим объёмом невыносимой тревоги приходится потом сталкиваться травматику.

Это могут быть случаи раннего (до 1,5 лет) расставания с мамой, которые не были компенсированы; травматические эпизоды с игнорированием ребёнка («Я с тобой не разговариваю!») и/или резким запретом контакта («Отойди от меня!», «Не смей ко мне приближаться, пока не попросишь прощения!»), а также объявление ребёнку, что он «уже вырос» и теперь «не имеет права быть маленьким». Здесь же можно упомянуть реальную или демонстративную эмоциональную холодность, прямые или косвенные угрозы «отдать ребёнка» в случае «плохого поведения», заявления о нелюбви и ненужности, неадекватное поведение, т.е. всё то, что делает фигуру матери «исчезающей», ненадёжной, непредсказуемой.

Поскольку отсутствие матери (реальное или эмоциональное) действительно представляет собой угрозу для жизни маленького ребёнка, то в такие моменты (особенно, если они были неоднократны) малыш испытывает невыносимое чувство ужаса, с которым не может справиться — и это чувство, затапливающее его оказывается более или менее диссоциированным, закапсулированным внутри во имя сохранения хоть какой-то психической целостности. Но само по себе это ощущение гигантской тревоги никуда не девается по мере взросления, и получается такая картина: во взрослом возраст вполне себе самостоятельного человека вдруг «накрывает» приступом страха или тревоги. Вычислить, что именно спровоцировало эту тревогу не всегда можно, а иногда — вследствие естественного свойства нашего бессознательного — такой выплеск просто спонтанен и не привязан ни к каким обстоятельствам. И вот на фоне нормального течения жизни (т.е. вот прямо сейчас ничего не случилось) травматик внезапно чувствует «что-то» — это «что-то» не всегда опознаётся именно как тревога, особенно у людей, которых в детстве стыдили за страх — но «что-то», словно толкающее его срочно делать какие-то совершенно несрочные вещи. Наиболее часто такие приступы относятся к отношениям с близкими (партнёры, супруги, друзья, родители) или к сфере финансов.

Очень часто внутренняя тревога не опознаётся вообще, а сразу же ищется «повод», объясняющий возникновение неприятных переживаний — например, финансовый кризис в стране — и не важно, что вот ещё час назад этот кризис меня совершенно не волновал, а сейчас я с диким волнением пересчитываю имеющиеся в наличии деньги. Или — ещё с утра всё было в порядке с мужем/женой/детьми, а теперь я внезапно чувствую себя до безумия виноватым (перед мужем/женой/детьми) и бегу «исправлять ситуацию» или требую немедленных доказательств того, что «у нас всё в порядке». Общее правило таково, что в качестве «повода» выбирается та сфера жизни, в которой человек чувствует себя наименее уверенным в данный момент (поэтому если проследить, о чём до ужаса волновался в разное время, можно с удивлением обнаружить, что «поводы» были каждый раз разными, что опять же указывает на их иллюзорность).

*********************************************************************************

 Запись на консультацию