Это не совсем оптимизм в духе «всё к лучшему», но и не совсем пессимизм. Это скорее мрачноватое фаталистическое упражнение, которое нравилось Фридриху Ницше и может когда-нибудь пригодиться каждому.

Аmor fati: принятие всего, будь то причина боли или удовольствия

Идея принятия нашла большой отклик в нашей терапевтической культуре, например, через пять стадий Элизабет Кюблер-Росс, программу 12 шагов, практики осознанности, бодипозитив и т.д.

Все эти вмешательства в состояния людей, страдающих от депрессивных настроений, увязших в чувстве вины, утраты или тревожности, имеют свои цели и методы, которые иногда перекликаются, иногда нет. Но что их объединяет, так это оптимистичное настроение к принятию.

Фридрих Ницше использовал термин amor fati (в переводе с латинского «любовьк судьбе»). Эта фраза означает не просто принятие своей утраты, ошибок, вредных привычек, внешности, психических и эмоциональных потрясений.

Она означает принятие всего, будь то причина боли или удовольствия.

«Решительное, восторженное принятие всего, что происходит в жизни с силой и всеобъемлющей благодарностью, граничащей со своего рода восторженным расположением», как говорится в видео ниже.

 

«Абсент», фрагмент картины, Эдгар Дега, 1876 год.

Цитата Ницше из «Ecce Homo»:

Моя формула для величия человека есть amor fati: не хотеть ничего другого ни впереди, ни позади, ни во веки вечные. Не только переносить необходимость, но и не скрывать её — всякий идеализм есть ложь перед необходимостью, — любить её…

Может ли подход к жизни amor fati стать средством от сожаления, неудовлетворённости, бесконечного и беспокойного стремления к совершенствованию себя и своего социального статуса?  Может ли это избавить человека от страданий из-за кошмаров прошлого и личных неудач? Ведь афористическая манера Ницше позволяет делать различные интерпретации.

Но главное, от чего всегда отворачивается философ, это абсолютные идеалы. И amor fati не стоит воспринимать как некую божественную заповедь. Но это понятие можно рассмотреть как эффективный инструмент для выведения себя из паралича отчаяния и неодобрения в активную сферу под руководством всепринятия.

Видео про amor fati в понимании Ницше и его применении в жизни каждого. Русский перевод под роликом.

 

«Один из самых непривычных, но наиболее любопытных аспектов в идеях Фридриха Ницше это его не меркнувший энтузиазм в отношении понятия, которое он назвал amor fati (в переводе с латинского означает «любовь к своей судьбе», или, как ещё можно выразиться, решительное, восторженное принятие всего, что происходит в жизни). Человек amor fati не стремится ничего стереть из своего прошлого, а скорее принимает то, что произошло, — хорошее и плохое, ошибочное и мудрое — с силой и всеобъемлющей благодарностью, граничащей со своего рода восторженным расположением.

Этот отказ от сожаления и ретуширования прошлого провозглашается добродетелью на многих этапах работы Ницше.

В книге «Весёлая наука», написанной в период больших личных потрясений для философа, Ницше пишет: «Я хочу всё больше учиться смотреть на необходимое в вещах, как на прекрасное: так, буду я одним из тех, кто делает вещи прекрасными. Amor fati: пусть это будет отныне моей любовью! Я не хочу вести никакой войны против безобразного. Я не хочу обвинять, я даже не хочу обвинять обвинителей. Отводить взор — таково да будет моё единственное отрицание! А во всём вместе взятом я хочу однажды быть только утвердителем!».

И спустя несколько лет в «Ecce Homo» Ницше пишет:

«Моя формула для величия человека есть amor fati: не хотеть ничего другого ни впереди, ни позади, ни во веки вечные. Не только переносить необходимость, но и не скрывать её… но и любить её».

В большинстве сфер жизни, большую часть времени, мы делаем прямо противоположное. Мы тратим огромное количество времени на анализ своих ошибок, сожалея и сокрушаясь о неудачных поворотах судьбы, желая, чтобы всё пошло по-другому.

Обычно мы мощно противимся всему, что несёт смирение или фатализм. Мы хотим изменить и улучшить себя, политику, экономику, ход истории. Отчасти это означает отказ от пассивности в отношении ошибок, несправедливости и безобразности собственного и коллективного прошлого.

Самому Ницше в некоторых настроениях хорошо знакомо это неповиновение. В его работе много внимания уделяется действиям, инициативам и самоутверждению. Его концепция «воли к власти» воплощает именно такую позицию по отношению к жизнеспособности и покорению препятствий.

Тем не менее, он осознавал, что для того, чтобы вести хорошую жизнь, мы должны держать в уме много противоположных идей и упорядочивать их, когда они обретают актуальность.

В глазах Ницше мы не должны быть последовательными, у нас должны быть идеи, которые могут стать бальзамом для наших ран. Поэтому философ не просит нас выбирать между славным фатализмом с одной стороны и энергичной устремлённостью с другой.

Он позволяет нам прибегать к любому мыслительному ходу в зависимости от случая.Он желает, чтобы наш ментальный инструментарий содержал более одного набора идей: пусть в нём будет и молоток, и пила.

Некоторые случаи особенно нуждаются в мудрости философии, движимой волей; другие требуют, чтобы мы знали, как согласиться, принять и прекратить борьбу с неизбежным.

Ницше много чего пытался изменить и преодолеть в собственной жизни. Он покинул свою ограничивающую семью в Германии и бежал в швейцарские Альпы; пытался уйти от узости академических кругов и стать независимым писателем; хотел найти жену, которая могла стать и возлюбленной, и интеллектуальным собеседником, и задушевным другом. Но многое в его устремлениях по самосозиданию и самопреодолению пошло совсем не так.

Ницше не мог выбросить из головы своих родителей, особенно мать и сестру. Его книги продавались туго, и приходилось обращаться за поддержкой к друзьям и к семье, чтобы продолжать свой труд. Между тем его попытки соблазнить женщин встретили насмешки и отказы.

«Странник над морем тумана», Каспар Давид Фридрих, 1817-18

 

Должно быть, так много причитаний и сожалений проносились в уме Ницше пока он гулял по окрестностям Верхнего Энгадина или размышлял по ночам в своём скромном деревянном домике в Сильс-Марине.

Если бы только я следовал академической карьере; если бы я был увереннее с некоторыми женщинами; если бы я писал в более популярном стиле; если бы я родился во Франции…

Мысли подобного характера — и у каждого есть собственный набор таковых — в конечном итоге могут быть настолько разрушительными и истощающими душу, что идея «amor fati» выросла в привлекательное убеждение для Ницше.

Amor fati — понятие, в котором он нуждался, чтобы восстановить здравомыслие после часов самообвинений и критики. Это идея, которая может понадобиться и нам в 4 часа ночи, чтобы успокоить ум, который начал грызть себя около полуночи.

Это идея, с которой беспокойный дух может приветствовать первые признаки рассвета. С высоты настроения amor fati можно признать, что ничего не могло быть иначе, потому что всё, что мы есть и что мы сделали, тесно взаимосвязано в паутине следствий, которые начались с нашего рождения и которые мы бессильны изменить по своему желанию.

Мы видим, как что-то пошло правильно, а что-то наперекосяк и обязуемся принять и то, и другое, прекратив разрушительные упования, что всё могло бы быть иначе. В некоторой степени мы с самого начала направлялись к катастрофе.

Мы заканчиваем тем, что со слезами, в которых смешиваются горе и своего рода экстаз, говорим большое да всей жизни, с её абсолютным ужасом и случайными моментами удивительной красоты.

В письме к другу, написанному летом 1882 года, Ницше попытался подытожить новый дух принятия, на который он научился опираться, чтобы защититься от мучений: «Я до такой степени в настроении фаталистического „подчинения Богу“ — я называю его amor fati, — что готов броситься в пасть льва». И вот что стоит научиться разделять с философом, когда сожаления уж слишком велики».