Так угасают миры: Онкология с точки зрения психосоматики
Ольга Вербицкая
Как возникают онкологические заболевания сточки зрения психосоматики? Какое именно чувство является базой для появления онкологии и развития страшной болезни и как помочь себе в этой непростой ситуации .
“Некоторые отказываются от кредита жизни, чтобы избежать расплаты смертью”.
Отто Ранк
Одной из причин возникновения онкологического заболевания является чувство обиды (и вины) относительно событий, которые были или присутствуют сейчас. Онкологические заболевания — одна из самых непростых тем в работе психолога/психотерапевта.
Онкология и психосоматика
В теории портрет онкологически больного человека таков:
наличие алекситимии (невозможности опознавания собственных чувств, отсутствие их проживания и невозможности выражения);
наследственная отягощенность (в роду были онкологические заболевания);
внутриличностный конфликт;
“детская” форма ответственности (за то, что происходит со мной, отвечает кто-то другой, но не я, он причина моих бед). В речи такого человека можно слышать: “Он обидел/разозлил/унизил меня”.
желание контролировать, невозможность этого момента и, как следствие, обида, ведь “мои близкие, друзья, коллеги меня не слушаются, а я положила душу для них”… и т.д.
Именно на предпоследнем пункте я хочу остановиться. Будем честны, в той или иной степени все мы можем обладать данным набором качеств. Как говорил мой коллега: «Просветленных здесь я не встречал”, но для меня как психолога, чувство обиды является базой для появления онкологии.
✅Обида — детская форма агрессии, которая не имела места быть в раннем возрасте (из-за жесткого воспитания и физического/эмоционального насилия). Обида содержит в себе послание: “Того, что ты сделал, не должно быть”. Но, обида идет в крепкой связке с виной: “Того, как я поступил, не должно быть”, а также со стыдом: “Того, кем я являюсь, не должно быть”. И это, на мой взгляд, корень возникновения онкологии.
Как уже упоминалось, базой для обиды является невозможность контролировать близких, значимых людей или мир в общем. Далее возникает чувство страха, ощущение собственной незначимости и желания ее подтверждения. И как следствие — та самая обида, на самом деле говорящая: “Я — человек, я есть, я хочу любви, уважения признания своей значимости и нужности, но не получаю этого”. К сожалению, это не всегда очевидно.
Еще одна из моих старших коллег рассказала, что долго боролась с раком после того, как ее уволили с кафедры вуза в пользу более молодой коллеги: “Я поняла, что здесь более не нужна: сын вырос, муж живет работой, дома порядок, а в институте есть кадры перспективнее, чем я ”.
Есть интересный момент, что при онкологическом заболевании раковые клетки делятся бесконтрольно, фактически делая то, что не позволяет делать себе сам человек — перестать контролировать, оказавшись в контакте с миром без дополнительных защит.
Что может сделать психотерапия? Способствовать проживанию страха, злости, обиды на этот Мир и пониманию, что контроль — это иллюзия. Печаль по этому поводу и расслабление. “Либо контролируешь, либо живешь”. А далее возникает новое чувственное ощущение Себя на психо-эмоциональном уровне и уровне физиологии, а также новым уровнем качества жизни. И не важно, продлится ли он еще лет 10-..дцать лет или несколько месяцев, иногда – дней.
В своей книге “Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти” Ирвин Яломследующим образом описывал стратегию работы:
“Мы не можем дать утешения умирающим, пока не будем готовы взглянуть в глаза собственным страхам. Пойти на такую жертву — в этом и состоит суть истинного сочувствия и эмпатии. Эта готовность всегда составляла часть традиций врачевания, и церковных, и светских ”.
Для меня работа с онкологией — это отсутствие масок, искренность, смелость обеих сторон встретиться с тем, что будет происходить в процессе терапии, а также готовность клиента и терапевта расти и менять себя (готовность обоих отправляться в это путешествие!).
Одной из самых доступных и эффективных техник в работе с онкологией и раком на каком-либо (но не на самом начальном) этапе терапии я считаю алгоритм “Работы с энергией симптома”, которую хочу предложить к рассмотрению в практике. Данный алгоритм подходит для работы с онкологией, так и любой другой болезнью или симптомом .
Работы с энергией симптома
Итак:
Шаг 1. Сместите фокус внимания на телесные ощущения. Что происходит сейчас?
Шаг 2. Обратите внимание на тот симптом, который вы ощущаете. Как он чувствуется (как тяжесть, напряжение, распирание, боль и т.д.)? Если мы работаем с онкологией, просим клиента рассказать о тех ощущениях, которые присутствуют сейчас (если слабость, то где именно она чувствуется, боль — где именно и какая она). Другими словами, берем в работу любые телесные микро симптомы или ощущения, которые сопутствуют заболеванию.
Шаг 3. Представьте симптом как энергию (нечто бесформенное). Какого она цвета, какой консистенции, горячая или холодная?
Шаг 4. Переместите эту энергию в пространство помещения, где вы сейчас находитесь. Поймите, что вы чувствуете к этой энергии? Очень желательно заранее не оценивать ее как плохую/хорошую.
Шаг 5. А теперь физически переместившись, станьте этой энергией и дайте себе время для того, чтобы “обжиться” там. Что происходит с вами эмоционально и физически, будучи этой энергией?
Как бы вы жили и что хотелось бы делать, будучи этой энергией? Как воспринимается мир из этого состояния? И самый главный вопрос- что самого замечательного есть в этом состоянии (спокойствие, свобода, сила, беспричинная радость и т.д.)?
Часто бывает, что в работе с онкологией, состояние энергии симптома ощущается как легкость, та же беспричинная радость, спокойствие. Тогда спросите своего клиента, за счет чего ощущаются данные состояния?
Шаг 6. И не теряя этого состояния, вернитесь в себя. И снова дайте себе время для того, чтобы “обжиться” в новом состоянии. Что с интенсивностью ощущения симптома сейчас? Подумайте, что “страшного” может случиться, если вы будете ТАКИМ чаще? Правда ли это?
Шаг 7. Вспомните/представьте 2-3 ситуации из прошлого, настоящего или будущего, где это состояние было бы необходимо.
Если вы или ваш клиент чувствует себя хуже, будучи в энергии симптома, попросите его представить, что он взлетает максимально вверх до того уровня, когда становится хорошо эмоционально и физически. (Таким образом мы помогаем клиенту разотождествиться с негативными представлениями о болезни и почувствовать суть симптома.)
В завершении алгоритма я бы сказала, что “таблеткой” от болезни/симптома является состояние энергии симптома, которое проживалось в процессе работы: ведь если человек позволяет себе быть таким (более свободным в каких-то ситуациях, чувствовать и опираться на собственную силу, быть собой, а не контролировать из страха отвержения), то необходимость болезни отсутствует. Другими словами, за симптомом/болезнью стоит определенная потребность, и если она находит реализацию в реальном мире, то нужда в соматизации сводится на “нет”.
На мой взгляд, работа с онкологией и другой психосоматикой — хорошая возможность стать “большим собой”, двигаясь на пути к утрате/ослаблению заболевания.
Все, что есть – лишь этот удивительный танец печали и радости, рождения и смерти, близости и одиночества…
Лишь этот загадочный танец, по имени Жизнь.
Танцуя, есть риск оказаться неловким, утратить свой ритм, с кем-то столкнуться.
Есть выбор и право выйти из круга и просто смотреть на других.
Но единственный способ обучения танцу – Танец.
И единственный способ обучения жизни – Жизнь…
В.Гусев
Как уже говорилось, одной из причин возникновения онкологического заболевания является чувство обиды (и вины) относительно событий, которые были или присутствуют сейчас. Иллюстрацией может служить фильм Р. Райнера «Пока не сыграл в ящик», где главные герои начинают жить свою жизнь, когда страшный диагноз был озвучен.
И именно чувство вины/ обиды является триггером к развитию онкологии. Обида содержит в себе послание «ты поступил неправильно», вина — » я не должен был поступать так». Печаль в том, что зачастую не всегда есть возможность наладить диалог с обидчиком/ тем, перед кем есть чувство вины (допустим, когда с этим человеком связь потеряна и/ или этого человека уже нет в живых). И тогда, продолжая метафору В.Гусева, человек «выходит из круга» танцующих, отходит ближе к стене и просто наблюдает за тем, как вальсируют другие, замыкаясь в собственной вине/обиде, которая становится всё более токсичной день ото дня.
Рискну сказать, что именно эти чувства не только фиксируют человека в прошлом, но и искажают восприятие действительности: жизнь воспринимается через линзу прошлой травматизации, которая не имеет никакого отношения к моменту » сейчас», превращая обыденность в ад.
Ещё одной задачей в работе с онкологически больным человеком я вижу в помощи формирования более гибкого восприятия травматических событий и их меньшей эмоциональной окрашенности ( отсутствии фиксации на болезненных переживаниях) и возможности оказаться в моменте » здесь и сейчас», из которого можно двигаться в будущее. Превратить фрустрацию (обиду/вину, непрожитое горе) из кособоких движений в подлинный танец. Помочь человеку увидеть ситуацию с другой стороны, тем самым превратив » чёрно-белое мышление» в радугу.
Да, это непростые задачи, которые будет проходить красной нитью в процессе всей терапии, но, на мой взгляд, оно того стоит.
Для подобной работы я предложила бы к рассмотрению следующие алгоритмы, которые можно использовать в психотерапевтической работе с онкологией или обычной жизни, когда есть симптом и (или) чувство вины-обиды, от которого хочется быть свободным.
Алгоритм 1 (если вы обижены или есть симптом, который связан с этим чувством)
Шаг 1. Закойте глаза (или останьтесь с открытыми) и сместите фокус внимания в телесные ощущения. Что происходит в вашем теле сейчас, как ощущается ваш симптом/чувство обиды?
Шаг 2. Вспомните ситуацию и человека, который вас обидел. Что именно он сказал или сделал?
Шаг 3. А теперь на секундочку допустите такую возможность: то, что сказал или сделал обидчик, было именно то, о чём вы его просили.( Если посмотреть на это с точки зрения трансперсонального или эзотерического подхода, то ваша душа попросила душу оппонента сделать то, что было сделано). Понимаю, что звучит странно и неприятно, но вдруг получится?!
Шаг 4. Далее мысленно обратитесь к себе и продолжите фразу : «Это было сделано для того, чтобы я…» Услышьте или почувствуйте ответ: чему научила вас эта ситуация, что ценного вы приобрели с помощью неё? Возможно, это будут какие-то новые ваши личностные качества (ощущение собственной силы, способности сопереживать, возможности доверять себе и опираться на себя); возможно, в вашей жизни появились новые значимые люди или вы увидели ценность тех, кто оставался с вами; возможно, вы открыли новые грани и таланты в себе? (Критерий того, что фраза не «от головы»- физическое ощущение тепла).
Шаг 5. Ответ получен. Если хочется, можно поблагодарить оппонента за данный «урок». Если- нет, не страшно. Теперь снова обратите внимание на симптом или интенсивность переживания обиды, которые были изначально. В результате проделанной техники они должны уйти/стать менее проявленными. Отметьте этот момент. Сделайте пару глубоких вдохов и возвращайтесь обратно. Как вы ощущаете себя сейчас? Что изменилось в вашем восприятии изначальной ситуации?
Алгоритм 2 (если вы чувствуете вину или есть симптом, связанный с ней)
Шаг 1. Закойте глаза (или останьтесь с открытыми) и сместите фокус внимания в телесные ощущения. Что происходит в вашем теле сейчас, как ощущается ваш симптом/чувство вины?
Шаг 2. Вспомните ситуацию и человека, перед которым вы чувствуете вину.
Шаг 3. А теперь на секундочку допустите такую возможность: то, что вы сказали или сделали, было именно тем, о чём вас просил этот человек. Другими словами, вы выступили максимально хорошим учителем на определенном уровне вашего взаимодействия с этим человеком.
Шаг 4. Мысленно обратитесь к себе и продолжите фразу: » Ты попросил меня научить тебя …»( возможно, это будут похожие качества: ощущение собственной силы, доверию к себе и интуиции, опоры на себя/ других или вы помогли запустить новый этап жизни «обиженного » вами человека), добавьте при необходимости: » Я сделал то, о чем ты просил. Я сожалению, если тебе было больно». (Критерий тот же — ощущение тепла). И продолжая обращаться к себе, продолжите ещё одну фразу: » И в этой ситуации я научился…»
Шаг 5. Возможно, вы почувствуете, что оппонент благодарен вам. Если нет, не страшно. Теперь снова обратите внимание на симптом или на интенсивность переживания обиды, которые были изначально. В результате проделанной техники они должны уйти/стать менее проявленными. Отметьте этот момент. Сделайте пару глубоких вдохов и возвращайтесь обратно. Как вы ощущаете себя сейчас? Что изменилось в вашем восприятии изначальной ситуации? Данные алгоритмы лучше всего использовать в обе стороны, так как вина и обида ходят парой.
*********************************************************************************Я завершила полное обучение у Жильбера Рено около пяти лет назад и являюсь клиническим психологом со специализацией Recall Healing ( Исцеление воспоминанием) , окончила полный курс Биологики у Роберто Барнаи и дополнила свое образование обучением в Школе Психосоматики PSY2.0, Все эти школы имеют одним из своих источников ГНМ(Германскую Новую Медицину-GNM)Если Вы обращаетесь ко мне с проблемами здоровья, психосоматическими проблемами или повторяющимися ситуациями в своей жизни , то практически всегда я прошу Вас заранее заполнить и отправить мне клиентскую анкету, С ней вы можете ознакомиться здесь: моя анкета. Само по себе заполнение анкеты бывает весьма терапевтично и полезно
ТЕОРИЯ ОБРАЗНОЙ ТЕРАПИИ (за основу взят подход Николая Дмитриевича Линде)
Принципы, на которых основывается метод образной терапии. В базовой комплектации (~ 20% от всего материала) взят подход, как считаю, гениального психолога Николая Линде, в расширенной — сектантские методики (соответственно под 80% куда более сложные алгоритмы). Так вот эмоционально-образная коррекция включает 10 пунктов, который каждый специалист должен знать наизусть.
1. Чувство, вызываемое психосоматическим приступом, есть запутавшаяся, не нашедшая выхода психическая энергия
2. Главный критерий достоверности наблюдаемого чувства – его телесное выражение.
3. Переживание через образ убедительнее слов. Образ легче приводит к инсайту. Изменения образа хорошо доказуемы.
4. Визуальное проецирование образа расстройства создает диссоциацию (расщепление) психики собеседника на его личность и на переживаемое им чувство. Это делает понятным процесс оздоровительных изменений.
5. Символизация чувства материализует его, превращает в предмет, которым собеседник может манипулировать, тем самым открывая себе возможность противодействия ему (болезненному чувству) как реальному фактору.
6. Образ дает терапевту представление о существе проблемы, он понимает его смысл и находит свое, творческое решение.
7. Фундаментальные образы отражают подсознательные процессы, содержание которых напрямую изменяется посредством терапевтического воздействия на эти образы.
8. Инструментарий терапевта – оригинальные приемы работы с образами. Эти наработки позволяют ему достигать быстрых и эффективных изменений.
9. Ход трансформации образа психосоматического расстройства позволяет контролировать результативность терапии вплоть до полного решения проблемы.
10. Результат образной терапии закрепляется соматизацией, чтобы собеседник отождествлял себя с достигнутым психологическим состояние
Правила терапии: спонтанность, постепенность, тщательность, системность.
Спонтанность. Образы собеседник не придумывает, а позволяет им появиться, как бы нелепо они выглядели.
Постепенность. Мы всегда имеем дело с двумя реальностями: реальностью образов и реальностью тех чувств и отношений, которая за этим стоит. Внешне мы работаем с образами, но на самом деле — с чувствами, которые они отражают. Поэтому образы, связанные с серьезными эмоциями, не могут быть трансформированы легко и быстро. Постепенность преобразования и реальность усилий, которые прилагает собеседник, являются критерием качества терапии.
Тщательность. Устраняемые терапевтом чувства и отношения всегда являются частью психической целостности собеседника, поэтому к образам, которые их выражают, нельзя применять насилие и произвол. Результат может быть катастрофическим. Надо изучать проблему и не жалеть времени на уточнение ее параметров.
Системный подход. Всякая психологическая проблема многослойна и разветвлена, и если провести преобразование в исходном пункте, то все наслоения и ветви отпадут сами собой. Поэтому в работе с образами сначала надо находить магистральный путь и следовать по нему, не отвлекаясь на мелочи. Вторым этапом следует проводить проработку оставшихся деталей.
Этапы терапевтической работы
Гипотеза. Результатом первого общения с собеседником должно быть ясное понимание симптома, который причиняет ему неудобства/страдания, а так же понимание ситуации, внутри которой этот симптом возникает. Наличие того и другого позволяет терапевту предположить структуру проблемы. При этом не стоит ограничивать себя в выборе концепций и взглядов на ее происхождение – главное получить первичное представление о предстоящей работе: какие импульсы требуют реализации и какие препятствия при этом необходимо будет устранить.
Проверка гипотезы. Эта процедура своим результатом должна иметь 1) понимание всех оттенков чувства, от которого хочет избавиться собеседник 2) где и как оно находит выражение в теле собеседника 3) корректность или адекватность его лексического выражения со стороны собеседника. Например, он может ощущать гнев, но говорить, что испытывает страх. Все три параметра выявляются методом усиления беспокоящего чувства, чтобы терапевт получил возможность разглядеть все неясности. При этом имеют значение образные определения, какими собеседник может сопровождать свои переживания (“сдавливают тиски”, “как будто гвоздь раскаленный застрял”, “острым ножом режут”, “комок мешает дышать”, «перед глазами туман», «внутри так тошно, как будто бы куча грязи»), так как они позволяют терапевту уловить плоскость, в которой его собеседник видит свою проблему.
Создание образа. Когда лексическая и соматическая локализация проблемного чувства становятся понятны, можно приступить к созданию образа. Собеседник пытается визуально представить свой симптом перед собой на стуле или в любом другом месте, когда услышит от терапевта важное напутствие: «Не напрягайтесь. Первое, что пришло в голову, то и хорошо». Каким бы нелепым первое видение не оказалось, оно и есть то, что требуется. Если собеседник испытывают трудности с воображением, значит, имеет место внутренний запрет, не позволяющий осознать проблему. Либо нет доверия к терапевту. Либо мешает императив логического мышления, когда довлеет убеждение, что разум и мысли – это одно и то же. Иногда собеседник старается придумать образ «получше», и тогда надо изменять тактику общения с учетом его склада ума — например, вовлечь в игру, когда собеседник приказывает придуманному образу открыть истинное лицо. Во всех остальных случаях необходимы дополнительные мероприятия: беседа, релаксация, рисование (тренировка воображения) и т.д. Главное, чтобы образ был естественной проекцией чувственного переживания.
Исследование образа. На этой стадии терапевтическая гипотеза может быть кардинально пересмотрена, так как правильно созданный образ несет в себе огромное количество новой информации, которую терапевт должен уметь читать. Например, образ змеи, практически всегда соответствует фаллосу. Иголки или кинжалы, поражающие сердце, означают болезненные переживания, связанные с любовью. Раскрытые цветы, как правило, связаны с теми или иными актуальными чувствами. Образ болота – депрессивные переживания. Железные или каменные предметы в голове соответствуют жестким родительским предписаниям. Туман или облака – это непролитые слезы. Капканы или железные тиски, мешки с песком могут означать переживание чужого давления или ограничения свободы. Телов в рыцарских доспехах соответствует мышечному панцирю и ограничениям в общении. Дерево, располагающееся от ступней до макушки, означает витальную силу и уверенность в себе. Скала – образ родителя, который давит на ребенка. Солнце — изобилие энергии и родительская любовь и т.д.
Проверка на фиксацию. Фиксация – это когда визуальный образ реально фиксирует эмоционально-чувственное состояние собеседника. Если такая связь существует, то изменение образа будет означать изменение этого чувственного состояния. Например, увеличение размера образа может привести к усилению болезненных ощущений или наоборот. При этом собеседнику не обязательно знать истинный смысл манипуляций, потому что это может добавить терапевту ненужных хлопот.
Метаморфоз. Этот этап должен изменить интересующее эмоциональное состояние (симптом), что достигается работой над его визуальным образом. Механическое изменение «картинки» результата не дает – требуется искренняя и эмоциональная работа собеседника, потому что истинное преобразование возможно только как результат затраты психической энергии человека. Чем больше, тем лучше, потому что трансформация негативного образа осуществляется до тех пор, пока он не исчезнет полностью и на его месте появляется нечто противоположное по смыслу – позитивное, доброе, хорошее. Например, чувство агрессии, символизируемое черным шаром, сойдет на нет, если этот черный шар исчезнет. Вместо него может спонтанно возникнуть цветок белой ромашки, который на соматическом уровне будет выражаться свободным дыханием и снятием напряжения в области солнечного сплетения.
Соматизация. Именно тело является тем шкафом, где хранятся наши эмоциональные состояния. Приняв новый образ в себя, в свое тело, собеседник принимает ту новизну, которую он ощущает с устранением привычного симптома. Иногда это бывает сложно и даже невозможно. В таких случаях необходимо продолжать разбор психологических проблем собеседника.
Тест на ситуацию. Если собеседник вообразит ситуацию, в которой обычно возникало нежелательное переживание, и при этом ничего не почувствует, то работу можно считать выполненной. Практика показывает, что ментальная проверка полностью идентична реальной, хотя бывают исключения, когда в мыслях человек решает свою проблему, а в жизни все остается по-прежнему. Это происходит, если собеседник обманывает себя и терапевта, либо имеются неучтенные причины для сохранения страданий.
Тест на экологию. Собеседника, после избавления его от психосоматики, необходимо спросить: нет ли каких-либо возражений против достигнутых изменений? нет ли неприятных ощущений в теле? Это необходимо сделать, чтобы быть уверенным в необходимости закрепления полученного результата.
Закрепление. Основная проблема закрепления («якорения») заключается в том, что собеседник — не пациент. В сеансе он выступает в роли клиента, получающего расслабление, которое ему нужно, чтобы остаться наедине с самим собой. Поэтому психолог должен знать, насколько серьезно и искренне собеседник принимает достигнутые изменения. Иногда тот соглашается только для вида, что делает невозможным закрепление результата, а значит, вся работа – насмарку, потому что симптом вернется, и клиент будет считать себя обманутым. Ситуация, не смотря на свою парадоксальность, чревата конфликтом, поэтому прежде чем приступать к якорению (закреплению), психолог обязан удостовериться: не лукавит ли собеседник? И если имеет место «двойная игра», надо либо поменять тактику общения, либо продолжить разработку психологических проблем собеседника в направлении особенностей его характера.
Заседание Ученого Совета по Психотерапии. Психолог Николай Линде
Николай Линде «Эмоционально-образная терапия в работе с симптомом»
Как же она все-таки передается, травма? Понятно, что можно всегда все объяснить «потоком», «переплетениями», «родовой памятью» и т.д., и, вполне возможно, что совсем без мистики и не обойдешься, но если попробовать?
Взять только самый понятный, чисто семейный аспект, родительско-детские отношения, без политики и идеологии. О них потом как-нибудь.
Живет себе семья. Молодая совсем, только поженились, ждут ребеночка. Или только родили. А может, даже двоих успели. Любят, счастливы, полны надежд. И тут случается катастрофа. Маховики истории сдвинулись с места и пошли перемалывать народ. Чаще всего первыми в жернова попадают мужчины. Революции, войны, репрессии — первый удар по ним.
И вот уже молодая мать осталась одна. Ее удел — постоянная тревога, непосильный труд (нужно и работать, и ребенка растить), никаких особых радостей. Похоронка, «десять лет без права переписки», или просто долгое отсутствие без вестей, такое, что надежда тает. Может быть, это и не про мужа, а про брата, отца, других близких.
Каково состояние матери? Она вынуждена держать себя в руках, она не может толком отдаться горю. На ней ребенок (дети), и еще много всего. Изнутри раздирает боль, а выразить ее невозможно, плакать нельзя, «раскисать» нельзя. И она каменеет. Застывает в стоическом напряжении, отключает чувства, живет, стиснув зубы и собрав волю в кулак, делает все на автомате. Или, того хуже, погружается в скрытую депрессию, ходит, делает, что положено, хотя сама хочет только одного — лечь и умереть.
Ее лицо представляет собой застывшую маску, ее руки тяжелы и не гнутся. Ей физически больно отвечать на улыбку ребенка, она минимизирует общение с ним, не отвечает на его лепет. Ребенок проснулся ночью, окликнул ее — а она глухо воет в подушку. Иногда прорывается гнев. Он подполз или подошел, теребит ее, хочет внимания и ласки, она когда может, отвечает через силу, но иногда вдруг как зарычит: «Да, отстань же», как оттолкнет, что он аж отлетит. Нет, она не него злится — на судьбу, на свою поломанную жизнь, на того, кто ушел и оставил и больше не поможет.
Только вот ребенок не знает всей подноготной происходящего. Ему не говорят, что случилось (особенно если он мал). Или он даже знает, но понять не может. Единственное объяснение, которое ему в принципе может прийти в голову: мама меня не любит, я ей мешаю, лучше бы меня не было.
Его личность не может полноценно формироваться без постоянного эмоционального контакта с матерью, без обмена с ней взглядами, улыбками, звуками, ласками, без того, чтобы читать ее лицо, распознавать оттенки чувств в голосе. Это необходимо, заложено природой, это главная задача младенчества. А что делать, если у матери на лице депрессивная маска? Если ее голос однообразно тусклый от горя, или напряжено звенящий от тревоги?
Пока мать рвет жилы, чтобы ребенок элементарно выжил, не умер от голода или болезни, он растет себе, уже травмированный. Не уверенный, что его любят, не уверенный, что он нужен, с плохо развитой эмпатией. Даже интеллект нарушается в условиях депривации. Помните картину «Опять двойка»? Она написана в 51. Главному герою лет 11 на вид. Ребенок войны, травмированный больше, чем старшая сестра, захватившая первые годы нормальной семейной жизни, и младший брат, любимое дитя послевоенной радости — отец живой вернулся. На стене — трофейные часы. А мальчику трудно учиться.
Конечно, у всех все по-разному. Запас душевных сил у разных женщин разный. Острота горя разная. Характер разный. Хорошо, если у матери есть источники поддержки — семья, друзья, старшие дети. А если нет? Если семья оказалась в изоляции, как «враги народа», или в эвакуации в незнакомом месте? Тут или умирай, или каменей, а как еще выжить?
Идут годы, очень трудные годы, и женщина научается жить без мужа. «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». Конь в юбке. Баба с яйцами. Назовите как хотите, суть одна. Это человек, который нес-нес непосильную ношу, да и привык. Адаптировался. И по-другому уже просто не умеет. Многие помнят, наверное, бабушек, которые просто физически не могли сидеть без дела. Уже старенькие совсем, все хлопотали, все таскали сумки, все пытались рубить дрова. Это стало способом справляться с жизнью. Кстати, многие из них стали настолько стальными — да, вот такая вот звукопись — что прожили очень долго, их и болезни не брали, и старость. И сейчас еще живы, дай им Бог здоровья.
В самом крайнем своем выражении, при самом ужасном стечении событий, такая женщина превращалась в монстра, способного убить своей заботой.
И продолжала быть железной, даже если уже не было такой необходимости, даже если потом снова жила с мужем, и детям ничего не угрожало. Словно зарок выполняла.
Ярчайший образ описан в книге Павла Санаева «Похороните меня за плинтусом».
А вот что пишет о «Страшной бабе» Екатерина Михайлова («Я у себя одна» книжка называется): «Тусклые волосы, сжатый в ниточку рот…, чугунный шаг… Скупая, подозрительная, беспощадная, бесчувственная. Она всегда готова попрекнуть куском или отвесить оплеуху: «Не напасешься на вас, паразитов. Ешь, давай!»…. Ни капли молока не выжать из ее сосцов, вся она сухая и жесткая…»
Там еще много очень точного сказано, и если кто не читал эти две книги, то надо обязательно.
Самое страшное в этой патологически измененной женщине — не грубость, и не властность. Самое страшное — любовь. Когда, читая Санаева, понимаешь, что это повесть о любви, о такой вот изуродованной любви, вот когда мороз-то продирает.
У меня была подружка в детстве, поздний ребенок матери, подростком пережившей блокаду. Она рассказывала, как ее кормили, зажав голову между голенями и вливая в рот бульон. Потому что ребенок больше не хотел и не мог, а мать и бабушка считали, что надо. Их так пережитый голод изнутри грыз, что плач живой девочки, родной, любимой, голос этого голода перекрыть не мог.
А другую мою подружку мама брала с собой, когда делала подпольные аборты. И она показывала маленькой дочке полный крови унитаз со словами: вот, смотри, мужики-то, что они с нами делают. Вот она, женская наша доля. Хотела ли она травмировать дочь? Нет, только уберечь. Это была любовь. А самое ужасное — что черты «Страшной бабы» носит вся наша система защиты детей до сих пор. Медицина, школа, органы опеки. Главное — чтобы ребенок был «в порядке». Чтобы тело было в безопасности. Душа, чувства, привязанности — не до этого. Спасти любой ценой. Накормить и вылечить.
Очень-очень медленно это выветривается, а нам-то в детстве по полной досталось, няньку, которая половой тряпкой по лицу била, кто не спал днем, очень хорошо помню. Но оставим в стороне крайние случаи. Просто женщина, просто мама. Просто горе. Просто ребенок, выросший с подозрением, что не нужен и нелюбим, хотя это неправда и ради него только и выжила мама и вытерпела все. И он растет, стараясь заслужить любовь, раз она ему не положена даром. Помогает. Ничего не требует. Сам собой занят. За младшими смотрит. Добивается успехов. Очень старается быть полезным. Только полезных любят. Только удобных и правильных. Тех, кто и уроки сам сделает, и пол в доме помоет, и младших уложит, ужин к приходу матери приготовит.
Слышали, наверное, не раз такого рода рассказы про послевоенное детство? «Нам в голову прийти не могло так с матерью разговаривать!» — это о современной молодежи. Еще бы. Еще бы. Во-первых, у железной женщины и рука тяжелая. А во-вторых — кто ж будет рисковать крохами тепла и близости? Это роскошь, знаете ли, родителям грубить. Травма пошла на следующий виток.
Настанет время, и сам этот ребенок создаст семью, родит детей. Годах примерно так в 60-х. Кто-то так был «прокатан» железной матерью, что оказывался способен лишь воспроизводить ее стиль поведения. Надо еще не забывать, что матерей-то многие дети не очень сильно и видели, в два месяца — ясли, потом пятидневка, все лето — с садом на даче и т. д. То есть «прокатывала» не только семья, но и учреждения, в которых «Страшных баб» завсегда хватало.
Но рассмотрим вариант более благополучный. Ребенок был травмирован горем матери, но вовсе душу ему не отморозило. А тут вообще мир и оттепель, и в космос полетели, и так хочется жить, и любить, и быть любимым. Впервые взяв на руки собственного, маленького и теплого ребенка, молодая мама вдруг понимает: вот он. Вот тот, кто наконец-то полюбит ее по-настоящему, кому она действительно нужна.
С этого момента ее жизнь обретает новый смысл. Она живет ради детей. Или ради одного ребенка, которого она любит так страстно, что и помыслить не может разделить эту любовь еще на кого-то. Она ссорится с собственной матерью, которая пытается отстегать внука крапивой — так нельзя. Она обнимает и целует свое дитя, и спит с ним вместе, и не надышится на него, и только сейчас, задним числом осознает, как многого она сама была лишена в детстве. Она поглощена этим новым чувством полностью, все ее надежды, чаяния — все в этом ребенке. Она «живет его жизнью», его чувствами, интересами, тревогами. У них нет секретов друг о друга. С ним ей лучше, чем с кем бы то ни было другим.
И только одно плохо — он растет. Стремительно растет, и что же потом? Неужто снова одиночество? Неужто снова — пустая постель? Психоаналитики тут бы много чего сказали, про перемещенный эротизм и все такое, но мне сдается, что нет тут никакого эротизма особого. Лишь ребенок, который натерпелся одиноких ночей и больше не хочет. Настолько сильно не хочет, что у него разум отшибает. «Я не могу уснуть, пока ты не придешь».
Мне кажется, у нас в 60-70-е эту фразу чаще говорили мамы детям, а не наоборот. Что происходит с ребенком? Он не может не откликнуться на страстный запрос его матери о любви. Это выше его сил. Он счастливо сливается с ней, он заботится, он боится за ее здоровье. Самое ужасное — когда мама плачет, или когда у нее болит сердце. Только не это. «Хорошо, я останусь, мама. Конечно, мама, мне совсем не хочется на эти танцы».
Но на самом деле хочется, ведь там любовь, самостоятельная жизнь, свобода, и обычно ребенок все-таки рвет связь, рвет больно, жестко, с кровью, потому что добровольно никто не отпустит. И уходит, унося с собой вину, а матери оставляя обиду. Ведь она «всю жизнь отдала, ночей не спала». Она вложила всю себя, без остатка, а теперь предъявляет вексель, а ребенок не желает платить.
Где справедливость? Тут и наследство «железной» женщины пригождается, в ход идут скандалы, угрозы, давление. Как ни странно, это не худший вариант. Насилие порождает отпор и позволяет-таки отделиться, хоть и понеся потери. Некоторые ведут свою роль так искусно, что ребенок просто не в силах уйти.
Зависимость, вина, страх за здоровье матери привязывают тысячами прочнейших нитей, про это есть пьеса Птушкиной «Пока она умирала», по которой гораздо более легкий фильм снят, там Васильева маму играет, а Янковский — претендента на дочь. Каждый Новый год показывают, наверное, видели все. А лучший — с точки зрения матери — вариант, если дочь все же сходит ненадолго замуж и останется с ребенком. И тогда сладкое единение можно перенести на внука и длить дальше, и, если повезет, хватит до самой смерти.
И часто хватает, поскольку это поколение женщин гораздо менее здорово, они часто умирают намного раньше, чем их матери, прошедшие войну. Потому что стальной брони нет, а удары обиды разрушают сердце, ослабляют защиту от самых страшных болезней. Часто свои неполадки со здоровьем начинают использовать как неосознанную манипуляцию, а потом трудно не заиграться, и вдруг все оказывается по настоящему плохо.
При этом сами они выросли без материнской внимательной нежной заботы, а значит, заботиться о себе не привыкли и не умеют, не лечатся, не умеют себя баловать, да, по большому счету, не считают себя такой уж большой ценностью, особенно если заболели и стали «бесполезны».
Но что-то мы все о женщинах, а где же мужчины? Где отцы? От кого-то же надо было детей родить? С этим сложно. Девочка и мальчик, выросшие без отцов, создают семью. Они оба голодны на любовь и заботу. Она оба надеются получить их от партнера. Но единственная модель семьи, известная им — самодостаточная «баба с яйцами», которой, по большому счету, мужик не нужен. То есть классно, если есть, она его любит и все такое. Но по-настоящему он ни к чему, не пришей кобыле хвост, розочка на торте.
«Посиди, дорогой, в сторонке, футбол посмотри, а то мешаешь полы мыть. Не играй с ребенком, ты его разгуливаешь, потом не уснет. Не трогай, ты все испортишь. Отойди, я сама» И все в таком духе. А мальчики-то тоже мамами выращены. Слушаться привыкли. Психоаналитики бы отметили еще, что с отцом за маму не конкурировали и потому мужчинами себя не почувствовали. Ну, и чисто физически в том же доме нередко присутствовала мать жены или мужа, а то и обе. А куда деваться? Поди тут побудь мужчиной…
Некоторые мужчины находили выход, становясь «второй мамой». А то и единственной, потому что сама мама-то, как мы помним, «с яйцами» и железом погромыхивает.
В самом хорошем варианте получалось что-то вроде папы дяди Федора: мягкий, заботливый, чуткий, все разрешающий. В промежуточном — трудоголик, который просто сбегал на работу от всего от этого. В плохом — алкоголик.
Потому что мужчине, который даром не нужен своей женщине, который все время слышит только «отойди, не мешай», а через запятую «что ты за отец, ты совершенно не занимаешься детьми» (читай «не занимаешься так, как Я считаю нужным»), остается или поменять женщину — а на кого, если все вокруг примерно такие? — или уйти в забытье.
С другой стороны, сам мужчина не имеет никакой внятной модели ответственного отцовства. На их глазах или в рассказах старших множество отцов просто встали однажды утром и ушли — и больше не вернулись. Вот так вот просто. И ничего, нормально. Поэтому многие мужчины считали совершенно естественным, что, уходя из семьи, они переставали иметь к ней отношение, не общались с детьми, не помогали. Искренне считали, что ничего не должны «этой истеричке», которая осталась с их ребенком, и на каком-то глубинном уровне, может, были и правы, потому что нередко женщины просто юзали их, как осеменителей, и дети были им нужнее, чем мужики. Так что еще вопрос, кто кому должен. Обида, которую чувствовал мужчина, позволяла легко договориться с совестью и забить, а если этого не хватало, так вот ведь водка всюду продается.
Ох, эти разводы семидесятых — болезненные, жестокие, с запретом видеться с детьми, с разрывом всех отношений, с оскорблениями и обвинениями. Мучительное разочарование двух недолюбленных детей, которые так хотели любви и счастья, столько надежд возлагали друг на друга, а он/она — обманул/а, все не так, сволочь, сука, мразь…
Они не умели налаживать в семье круговорот любви, каждый был голоден и хотел получать, или хотел только отдавать, но за это — власти. Они страшно боялись одиночества, но именно к нему шли, просто потому, что, кроме одиночества никогда ничего не видели.
В результате — обиды, душевные раны, еще больше разрушенное здоровье, женщины еще больше зацикливаются на детях, мужчины еще больше пьют. У мужчин на все это накладывалась идентификация с погибшими и исчезнувшими отцами. Потому что мальчику надо, жизненно необходимо походить на отца. А что делать, если единственное, что о нем известно — что он погиб? Был очень смелым, дрался с врагами — и погиб? Или того хуже — известно только, что умер? И о нем в доме не говорят, потому что он пропал без вести, или был репрессирован? Сгинул — вот и вся информация? Что остается молодому парню, кроме суицидального поведения? Выпивка, драки, сигареты по три пачки в день, гонки на мотоциклах, работа до инфаркта.
Мой отец был в молодости монтажник-высотник. Любимая фишка была — работать на высоте без страховки. Ну и все остальное тоже, выпивка, курение, язва. Развод, конечно, и не один. В 50 лет инфаркт и смерть. Его отец пропал без вести, ушел на фронт еще до рождения сына. Неизвестно ничего, кроме имени, ни одной фотографии, ничего. Вот в таком примерно антураже растут детки, третье уже поколение.
В моем классе больше, чем у половины детей родители были в разводе, а из тех, кто жил вместе, может быть, только в двух или трех семьях было похоже на супружеское счастье.
Помню, как моя институтская подруга рассказывала, что ее родители в обнимку смотрят телевизор и целуются при этом. Ей было 18, родили ее рано, то есть родителям было 36–37. Мы все были изумлены. Ненормальные, что ли? Так не бывает! Естественно, соответствующий набор слоганов: «Все мужики — сволочи», «Все бабы — суки», «Хорошее дело браком не назовут». А что, жизнь подтверждала. Куда ни глянь…
Но случилось и хорошее. В конце 60-х матери получили возможность сидеть с детьми до года. Они больше не считались при этом тунеядками. Вот кому бы памятник поставить, так автору этого нововведения. Не знаю только, кто он. Конечно, в год все равно приходилось отдавать, и это травмировало. А так-то дети счастливо миновали самую страшную угрозу депривации, самую калечащую — до года. Ну, и обычно народ крутился еще потом, то мама отпуск возьмет, то бабушки по очереди, еще выигрывали чуток. Такая вот игра постоянная была — семья против «подступающей ночи», против «Страшной бабы», против железной пятки Родины-матери. Такие кошки-мышки.
А еще случилось хорошее — отдельно жилье стало появляться. Хрущобы пресловутые. Тоже поставим когда-нибудь памятник этим хлипким бетонным стеночкам, которые огромную роль выполнили – прикрыли, наконец, семью от всевидящего ока государства и общества. Хоть и слышно было все сквозь них, а все ж какая-никакая — автономия. Граница. Защита. Берлога. Шанс на восстановление.
Третье поколение начинает свою взрослую жизнь со своим набором травм, но и со своим довольно большим ресурсом. Нас любили. Пусть не так, как велят психологи, но искренне и много.
У нас были отцы. Пусть пьющие и/или «подкаблучники» и/или «бросившие мать козлы» в большинстве, но у них было имя, лицо и они нас тоже по-своему любили.
Наши родители не были жестоки. У нас был дом, родные стены. Не у все одинаково, конечно, были семье более и менее счастливые и благополучные. Но в общем и целом. Короче, с нас причитается. Но про это в следующий раз. Прежде чем перейти к следующему поколению, несколько моментов мне кажется важным проговорить.
Я уже привыкла, что сколько раз не пиши в конце и ли начале текста что-нибудь вроде «конечно, все люди и семьи разные и бывает все по-разному», всегда нн-ое число комментов будет следующего содержания: «а я не согласен, все люди и семьи разные и бывает все по-разному». Это нормально. Меня больше беспокоит, что кто-то и с тревогой спрашивает: а у нас все не так, мы что, не со всеми вместе?
Еще раз: я просто пытаюсь показать механизм передачи травмы. В ответ на вопрос «как так может быть, что травмированы люди, родившиеся через полвека после». Вот так вот может быть. Это ни в коем разе не означает, что именно так и только так, и что у всех так и вообще. Я показываю механизм передачи на одном, довольно частом примере «сюжетной линии». Бывает и по-другому, конечно.
Во-первых, как многие отметили, есть поколения «между», то есть со сдвигом на 10–15 лет. И там свои особенности. Некоторые комментаторы уже отмечали, что те, кто во время войны был подростками и слишком быстро стал взрослым, потом с трудом становились зрелыми людьми. Пожалуй, да, это поколение надолго сохранило «подростковость», авантюрность. Они и сейчас часто выглядят совсем не на свои 75. Кстати, оно оказалось очень талантливым, именно оно обеспечило расцвет кино, театра, литературы в 70-е. Именно ему мы обязаны какой-никакой, а фрондой совку.
В подростковости есть свои плюсы. Но, возможно, именно потому фронда осталась фрондой, не став ничем более серьезным. Матерости не было. Со зрелым родительством было тоже не очень, с детьми стремились «дружить». Но это не самый тяжелый вариант, согласитесь. Хотя и травмы все те же их не миновали, и общая экзистенциальная тоска брежневского времени многих загнала в могилу раньше времени.
Кстати, свою «вечную молодость» они, похоже, передали детям. У меня много друзей в возрасте около 50, и они выглядят совершенно не старше, а то и моложе нас, 40-летних, о которых речь впереди. Многое из того, что появилось в нашей стране впервые и вновь за последние годы, появилось именно благодаря тем, кому сейчас 50 с хвостиком. И многое из того, что появилось, долго не прожило, поскольку не хватало основательности.
Во-вторых, как многими было справедливо замечено, травмы в 20 веке шли волнами, и одна накрывала другую, не давая не то что зализать раны — даже осознать, что произошло. Это все больше истощало, снижало способность к сопротивлению. Именно беспомощные отцы 40-х годов рождения оказались неспособны защитить детей от Афгана.
Ведь эта война не воспринималась священной, ни вообще сколько-нибудь оправданной, сами мальчики на нее отнюдь не рвались, да и на сильные репрессии власть была тогда не готова. Могли бы протестовать, и все бы закончилось раньше, но нет, ничего не было. Обреченно отпускали. И поди тут разбери, от чего больше травма — от самой войны или от этой пассивной беспомощности родителей.
Точно так же возможны сдвиги в волнах травм внутри семьи: например, дочь «Страшной бабы» может тоже вырасти «железной», но чуть мягче, и тогда будет другой сценарий.
В-третьих, на массовые, народные травмы всегда накладывается история собственно семьи, в которой есть свои трагедии и драмы, болезни, предательства, радости и т. д. И все это может оказаться существенней исторический событий. Помню, как однажды в компании вспоминали события путча 91 года, а один мужик говорит: а у меня накануне сын с дерева упал и повредил позвоночник, боялись, что парализует, так что я не помню никакого путча.
А моя бабушка рассказывала, что 22 июня 41 года была ужасно счастлива, потому что ночью у нее дочка родилась, и вроде понимала, что война и надо что-то другое испытывать, а счастье перекрывало все. Наконец, вот что еще важно.
То, как на ребенка влияет опыт родителей, зависит от двух противоположных стремлений. С одной стороны, ребенок стремится быть похожим на родителя, воспроизводить его жизненную модель, как самую известную и досконально изученную. С другой — люди в семье сцеплены друг с другом, как детальки в паззле, где у одного выемка, там у другого выступ.
Ребенок всегда взаимодополнителен к родителям: они беспомощны — он супермен, они авторитарны — он пришиблен, они его боятся — он наглеет, они гиперопекают — он регрессирует. Если детей несколько, все попроще, они могут «распределить обязанности»: один может быть похож на родителя, а другой — дополнителен. Так часто и бывает. А если один? Какие причудливые формы это все приобретет? Плюс включается критичность к родительскому опыту и сознательные усилия «жить иначе». Так что как именно проявится травма в конкретном случае конкретного человека — никто заранее не скажет.
Есть лишь сюжетные линии, потоки, в которых каждый барахтается, как может. Естественно, чем дальше по времени от какой-то генерализованной травмы, типа Мировой войны, тем больше факторов и сложнее их взаимодействие, в результате получается все более сложная интерференционная картина.
И, кстати в результате мы все сейчас живы и обсуждаем все это, а то бы целые поколения прямо ложились и помирали, травмированные. Но поскольку поток жизни идет, всегда все не так однозначно-обреченно. Вот это все хотелось уточнить прежде, чем продолжить.
АПД. Кстати, про самолеты очень интересная была ветка. Там все довольно понятно. Дети прекрасно считывают телесные реакции взрослых. Даже тщательно скрываемые, просто на уровне холодного пота, сердцебиения, бледности. И если у взрослых есть объяснение в голове (пережил войну — боюсь звука самолетов), то у детей нет. А необъяснимые телесные реакции взрослых пугают ребенка еще больше, у него закрепляются свои панические реакции на те же обстоятельства. Это если не думать про реинкарнации и т. п. А если думать, так и подавно.
Итак, третье поколение. Не буду здесь жестко привязываться к годам рождения, потому что кого-то родили в 18, кого-то — в 34, чем дальше, тем больше размываются отчетливые «берега» потока. Здесь важна передача сценария, а возраст может быть от 50 до 30. Короче, внуки военного поколения, дети детей войны.
«С нас причитается» — это, в общем, девиз третьего поколения. Поколения детей, вынужденно ставших родителями собственных родителей. В психологи такое называется «парентификация».
А что было делать? Недолюбленные дети войны распространяли вокруг столь мощные флюиды беспомощности, что не откликнуться было невозможно. Поэтому дети третьего поколения были не о годам самостоятельны и чувствовали постоянную ответственность за родителей. Детство с ключом на шее, с первого класса самостоятельно в школу — в музыкалку — в магазин, если через пустырь или гаражи — тоже ничего. Уроки сами, суп разогреть сами, мы умеем. Главное, чтобы мама не расстраивалась.
Очень показательны воспоминания о детстве: «Я ничего у родителей не просила, всегда понимала, что денег мало, старалась как-то зашить, обойтись», «Я один раз очень сильно ударился головой в школе, было плохо, тошнило, но маме не сказал — боялся расстроить. Видимо, было сотрясение, и последствия есть до сих пор», «Ко мне сосед приставал, лапать пытался, то свое хозяйство показывал. Но я маме не говорила, боялась, что ей плохо с сердцем станет», «Я очень по отцу тосковал, даже плакал потихоньку. Но маме говорил, что мне хорошо и он мне совсем не нужен. Она очень злилась на него после развода».
У Дины Рубиной есть такой рассказ пронзительный «Терновник». Классика: разведенная мама, шестилетний сын, самоотверженно изображающий равнодушие к отцу, которого страстно любит. Вдвоем с мамой, свернувшись калачиком, в своей маленькой берлоге против чужого зимнего мира. И это все вполне благополучные семьи, бывало и так, что дети искали пьяных отцов по канавам и на себе притаскивали домой, а мамочку из петли вытаскивали собственными руками или таблетки от нее прятали. Лет эдак в восемь.
А еще разводы, как мы помним, или жизнь в стиле кошка с собакой» (ради детей, конечно). И дети-посредники, миротворцы, которые душу готовы продать, чтобы помирить родителей, чтобы склеить снова семейное хрупкое благополучие. Не жаловаться, не обострять, не отсвечивать, а то папа рассердится, а мама заплачет, и скажет, что «лучше бы ей сдохнуть, чем так жить», а это очень страшно. Научиться предвидеть, сглаживать углы, разряжать обстановку. Быть всегда бдительным, присматривать за семьей. Ибо больше некому.
Символом поколения можно считать мальчика дядю Федора из смешного мультика. Смешной-то смешной, да не очень. Мальчик-то из всей семьи самый взрослый. А он еще и в школу не ходит, значит, семи нет. Уехал в деревню, живет там сам, но о родителях волнуется. Они только в обморок падают, капли сердечные пьют и руками беспомощно разводят.
Или помните мальчика Рому из фильма «Вам и не снилось»? Ему 16, и он единственный взрослый из всех героев фильма. Его родители — типичные «дети войны», родители девочки — «вечные подростки», учительница, бабушка… Этих утешить, тут поддержать, тех помирить, там помочь, здесь слезы вытереть. И все это на фоне причитаний взрослых, мол, рано еще для любви. Ага, а их всех нянчить — в самый раз. Так все детство.
А когда настала пора вырасти и оставить дом — муки невозможной сепарации, и вина, вина, вина, пополам со злостью, и выбор очень веселый: отделись — и это убьет мамочку, или останься и умри как личность сам.
Впрочем, если ты останешься, тебе все время будут говорить, что нужно устраивать собственную жизнь, и что ты все делаешь не так, нехорошо и неправильно, иначе уже давно была бы своя семья. При появлении любого кандидата он, естественно, оказывался бы никуда не годным, и против него начиналась бы долгая подспудная война до победного конца. Про это все столько есть фильмов и книг, что даже перечислять не буду.
Интересно, что при все при этом и сами они, и их родители воспринимали свое детство как вполне хорошее. В самом деле: дети любимые, родители живы, жизнь вполне благополучная. Впервые за долгие годы — счастливое детство без голода, эпидемий, войны и всего такого. Ну, почти счастливое.
Потому что еще были детский сад, часто с пятидневкой, и школа, и лагеря и прочие прелести советского детства, которые были кому в масть, а кому и не очень. И насилия там было немало, и унижений, а родители-то беспомощные, защитить не могли. Или даже на самом деле могли бы, но дети к ним не обращались, берегли. Я вот ни разу маме не рассказывала, что детском саду тряпкой по морде бьют и перловку через рвотные спазмы в рот пихают.
Хотя теперь, задним числом, понимаю, что она бы, пожалуй, этот сад разнесла бы по камешку. Но тогда мне казалось — нельзя. Это вечная проблема — ребенок некритичен, он не может здраво оценить реальное положение дел. Он все всегда принимает на свой счет и сильно преувеличивает. И всегда готов принести себя в жертву.
Так же, как дети войны приняли обычные усталость и горе за нелюбовь, так же их дети принимали некоторую невзрослость пап и мам за полную уязвимость и беспомощность. Хотя не было этого в большинстве случаев, и вполне могли родители за детей постоять, и не рассыпались бы, не умерили от сердечного приступа. И соседа бы укоротили, и няньку, и купили бы что надо, и разрешили с папой видеться. Но — дети боялись. Преувеличивали, перестраховывались. Иногда потом, когда все раскрывалось, родители в ужасе спрашивали: «Ну, почему ты мне сказал? Да я бы, конечно…» Нет ответа. Потому что — нельзя. Так чувствовалось, и все.
Третье поколение стало поколением тревоги, вины, гиперответственности. У всего этого были свои плюсы, именно эти люди сейчас успешны в самых разных областях, именно они умеют договариваться и учитывать разные точки зрения. Предвидеть, быть бдительными, принимать решения самостоятельно, не ждать помощи извне — сильные стороны. Беречь, заботиться, опекать.
Но есть у гиперответственности, как у всякого «гипер» и другая сторона. Если внутреннему ребенку военных детей не хватало любви и безопасности, то внутреннему ребенку «поколения дяди Федора» не хватало детскости, беззаботности. А внутренний ребенок — он свое возьмет по-любому, он такой. Ну и берет.
Именно у людей этого поколения часто наблюдается такая штука, как «агрессивно-пассивное поведение». Это значит, что в ситуации «надо, но не хочется» человек не протестует открыто: «не хочу и не буду!», но и не смиряется «ну, надо, так надо». Он всякими разными, порой весьма изобретательными способами, устраивает саботаж. Забывает, откладывает на потом, не успевает, обещает и не делает, опаздывает везде и всюду и т. п. Ох, начальники от этого воют прямо: ну, такой хороший специалист, профи, умница, талант, но такой неорганизованный…
Часто люди этого поколения отмечают у себя чувство, что они старше окружающих, даже пожилых людей. И при этом сами не ощущают себя «вполне взрослыми», нет «чувства зрелости».
Молодость как-то прыжком переходит в пожилой возраст. И обратно, иногда по нескольку раз в день.
Еще заметно сказываются последствия «слияния» с родителями, всего этого «жить жизнью ребенка».
Многие вспоминают, что в детстве родители и/или бабушки не терпели закрытых дверей: «Ты что, что-то скрываешь?». А врезать в свою дверь защелку было равносильно «плевку в лицо матери». Ну, о том, что нормально проверить карманы, стол, портфель и прочитать личный дневник… Редко какие родители считали это неприемлемым. Про сад и школу вообще молчу, одни туалеты чего стоили, какие нафиг границы…
В результате дети, выросший в ситуации постоянного нарушения границ, потом блюдут эти границы сверхревностно. Редко ходят в гости и редко приглашают к себе. Напрягает ночевка в гостях (хотя раньше это было обычным делом). Не знают соседей и не хотят знать — а вдруг те начнут в друзья набиваться? Мучительно переносят любое вынужденное соседство (например, в купе, в номере гостиницы), потому что не знают, не умеют ставить границы легко и естественно, получая при этом удовольствие от общения, и ставят «противотанковые ежи» на дальних подступах.
А что с семьей? Большинство и сейчас еще в сложных отношения со своими родителями (или их памятью), у многих не получилось с прочным браком, или получилось не с первой попытки, а только после отделения (внутреннего) от родителей. Конечно, полученные и усвоенные в детстве установки про то, что мужики только и ждут, чтобы «поматросить и бросить», а бабы только и стремятся, что «подмять под себя», счастью в личной жизни не способствуют. Но появилась способность «выяснять отношения», слышать друг друга, договариваться.
Разводы стали чаще, поскольку перестали восприниматься как катастрофа и крушение всей жизни, но они обычно менее кровавые, все чаще разведенные супруги могут потом вполне конструктивно общаться и вместе заниматься детьми.
Часто первый ребенок появлялся в быстротечном «осеменительском» браке, воспроизводилась родительская модель. Потом ребенок отдавался полностью или частично бабушке в виде «откупа», а мама получала шанс таки отделиться и начать жить своей жизнью. Кроме идеи утешить бабушку, здесь еще играет роль многократно слышанное в детстве «я на тебя жизнь положила». То есть люди выросли с установкой, что растить ребенка, даже одного — это нечто нереально сложное и героическое. Часто приходится слышать воспоминания, как тяжело было с первенцем. Даже у тех, кто родил уже в эпоху памперсов, питания в баночках, стиральных машин-автоматов и прочих прибамбасов. Не говоря уже о центральном отоплении, горячей воде и прочих благах цивилизации.
«Я первое лето провела с ребенком на даче, муж приезжал только на выходные. Как же было тяжело! Я просто плакала от усталости». Дача с удобствами, ни кур, ни коровы, ни огорода, ребенок вполне здоровый, муж на машине привозит продукты и памперсы. Но как же тяжело!
А как же не тяжело, если известны заранее условия задачи: «жизнь положить, ночей не спать, здоровье угробить». Тут уж хочешь — не хочешь… Эта установка заставляет ребенка бояться и избегать. В результате мама, даже сидя с ребенком, почти с ним не общается и он откровенно тоскует. Нанимаются няни, они меняются, когда ребенок начинает к ним привязываться — ревность! — и вот уже мы получаем новый круг — депривированого, недолюбленного ребенка, чем-то очень похожего на того, военного, только войны никакой нет. Призовой забег.
Посмотрите на детей в каком-нибудь дорогом пансионе полного содержания. Тики, энурез, вспышки агрессии, истерики, манипуляции. Детдом, только с английским и теннисом. А у кого нет денег на пансион, тех на детской площадке в спальном районе можно увидеть. «Куда полез, идиот, сейчас получишь, я потом стирать должна, да?» Ну, и так далее, «сил моих на тебя нет, глаза б мои тебя не видели», с неподдельной ненавистью в голосе.
Почему ненависть? Так он же палач! Он же пришел, чтобы забрать жизнь, здоровье, молодость, так сама мама сказала!
Другой вариант сценария разворачивает, когда берет верх еще одна коварная установка гиперответственных: все должно быть ПРАВИЛЬНО! Наилучшим образом! И это — отдельная песня. Рано освоившие родительскую роль «дяди Федоры» часто бывают помешаны на сознательном родительстве. Господи, если они осилили в свое время родительскую роль по отношению к собственным папе с мамой, неужели своих детей не смогут воспитать по высшему разряду? Сбалансированное питание, гимнастика для грудничков, развивающие занятия с года, английский с трех. Литература для родителей, читаем, думаем, пробуем. Быть последовательными, находить общий язык, не выходить из себя, все объяснять, заниматься ребенком.
И вечная тревога, привычная с детства — а вдруг что не так? А вдруг что-то не учли? А если можно было и лучше? И почему мне не хватает терпения? И что ж я за мать (отец)? В общем, если поколение детей войны жило в уверенности, что они — прекрасные родители, каких поискать, и у их детей счастливое детство, то поколение гиперотвественных почти поголовно поражено «родительским неврозом».
Они (мы) уверены, что они чего-то не учли, не доделали, мало «занимались ребенком (еще и работать посмели, и карьеру строить, матери-ехидны), они (мы) тотально не уверенны в себе как в родителях, всегда недовольны школой, врачами, обществом, всегда хотят для своих детей больше и лучше).
Несколько дней назад мне звонила знакомая — из Канады! — с тревожным вопросом: дочка в 4 года не читает, что делать? Эти тревожные глаза мам при встрече с учительницей — у моего не получаются столбики!
«А-а-а, мы все умрем!», как любит говорить мой сын, представитель следующего, пофигистичного, поколения. И он еще не самый яркий, так как его спасла непроходимая лень родителей и то, что мне попалась в свое время книжка Никитиных, где говорилось прямым текстом: мамашки, не парьтесь, делайте как вам приятно и удобно и все с дитем будет хорошо. Там еще много всякого говорилось, что надо в специальные кубики играть и всяко развивать, но это я благополучно пропустила:) Оно само развилось до вполне приличных масштабов. К сожалению, у многих с ленью оказалось слабовато. И родительствовали они со страшной силой и по полной программе.
Результат невеселый, сейчас вал обращений с текстом «Он ничего не хочет. Лежит на диване, не работает и не учится. Сидит, уставившись в компьютер. Ни за что не желает отвечать. На все попытки поговорить огрызается». А чего ему хотеть, если за него уже все отхотели? За что ему отвечать, если рядом родители, которых хлебом не корми — дай поотвечать за кого-нибудь?
Хорошо, если просто лежит на диване, а не наркотики принимает. Не покормить недельку, так, может, встанет. Если уже принимает — все хуже. Но это поколение еще только входит в жизнь, не будем пока на него ярлыки вешать. Жизнь покажет.
Чем дальше, чем больше размываются «берега», множатся, дробятся, причудлво преломляются последствия пережитого. Думаю, к четвертому поколению уже гораздо важнее конкретный семейный контекст, чем глобальная прошлая травма. Но нельзя не видеть, что много из сегодняшнего дня все же растет из прошлого.
Собственно, осталось еще немножко, почему это важно видеть и что со всем этим делать.
Меня очень расстроило, что кто-то не услышал важное: восприятие ребенком ситуации может сильно отличаться от реального положения дел. Это не люди военного времени своих детей не любили, это ребенок так воспринимал их «затвердевшее» от горя и перенагрузок состояние.
Это не сами дети войны были по-настоящему повально беспомощны, это их дети так трактовали безумный запрос родителей на любовь. И «дяди Федоры» тоже не параноики, намеренно убивающие в своих детях всякую живую инициативу, ими движет тревога, а ребенок может воспринимать это как установку «быть беспомощным».
Понимаете, никто не виноват. Никто не рожал детей, чтобы их не любить, использовать, кастрировать. Я уже говорила и повторю еще раз: это не про психов ненормальных история, не про уродов бездуховных, которым лишь бы устроиться в жизни получше за счет других.
Это все — про любовь. Про то, что люди — живые и ранимые, даже если могут вынести невозможное. Про то, как странно искажается поток любви под влиянием травмы. И про то, что любовь, когда она искажена, может мучить хуже ненависти.
— Поколение горя и стоического терпения.
— Поколение обиды и потребности в любви.
— Поколение вины и гиперответственности.
— Вот уже прорисовываются черты поколения пофигизма и инфантильности.
Зубцы колес цепляются друг за друга, «передай дальше», «передай дальше».
Меня тут спрашивают: а что же делать? А что делать, когда поток засорен, забит, запружен, искажен?
Чистить. Разбирать, разгребать, по колено, по пояс, по сколько надо в грязную тухлую воду лезть и руками чистить. Вытаскивать оттуда обиды, вину, претензии, неоплаченные счета. Промывать, сортировать, что-то выбрасывать, что-то оплакивать и хоронить, что-то оставлять на память. Давать место и путь чистой воде.
Можно делать это самому, с психологом, индивидуально, на группе, просто обсуждая с друзьями, супругами, сестрами-братьями, читая книги, как угодно, кто как может и хочет. Главное — не сидеть на берегу мутного потока, обиженно надув губы и не бухтеть про «плохих родителей» (говорят, даже сообщество такое есть в ЖЖ, правда, что ли?).
Потому что так можно всю жизнь просидеть, а поток дальше пойдет — детям, внукам. Экологически сильно нечистый. И дальше придется сидеть и бухтеть про никуда не годных детей.
Мне вот кажется, что это именно нашего поколения задача, не случайно большинство участников обсуждения — именно из него. Потому что, напомню, ресурса у нас много. Брать на себя ответственность — не привыкать. Образованные мы все, опять-таки. Сдается, эта задача нам вполне по силам. Ну, и вообще, сколько можно, хватит уже.
Чтобы определить судьбу девочки, нам понадобится узнать, каким видит отца девочки её мать
В жизни ребенка всё зависит от матери, которая является богом для своего дитя, но ирония судьбы в том, что девочка – сама будущая мама, до двенадцати лет смотрит на папу и ждет его бескрайней любви. От того, как девочка в глубине души смотрит на своего отца, от того, может ли она получать его любовь, зависит весь рисунок ее судьбы. А именно: будет ли она разведена, будет ли жить в достатке, придется ли ей тяжело трудиться, доживет ли до старости в окружении своих близких, останется ли в одиночестве, достанется ли ей заботливый муж или же тот, от кого она будет мечтать сбежать.
Родовые сценарии
Все отношения с мужчинами, абсолютно все, зависят от того, как мы смотрим на папу ИЛИ НА ТОГО, КТО НА ЭТОМ МЕСТЕ СТОИТ.
Это правило относится как к женщинам, так и к мужчинам. Все мы, и мужчины и женщины, с детства пользуемся одинаковой стратегией коммуникации, которую позже просто проецируем на всех, кто попадется нам в повседневной жизни.
Проще говоря, если мы обижены на папу, мы будем обижаться на всех мужчин. Точно также, если мы обижены на маму, повзрослев, мы будем искать в женщинах повод, чтобы обидеться и разорвать отношения.
Мы проецируем свои чувства с тех, кто был в нашем детстве на тех, кто есть в нашем окружении сейчас.
К сожалению, большинство людей в мире не осознают, что они видят других людей через призму своих детских чувств и решений. И, прошу прощения за каламбур, эти искажения искажают отношения настолько, что из них хочется вырваться и убежать. Это первое, что мы должны знать, чтобы уметь предвидеть судьбу.
Во-вторых, важно понимать, что для девочки означает ее отец. Девочка до 12 лет эмоционально очень сильно связана с папой. Она ожидает от него внимания и любви больше, чем от матери. Папа для нее — источник покоя точно так же, как теплица для нежного и хрупкого цветка.
В фильме «Золушка» есть кадр знакомства девушки с Принцем на балу. И за спиной у героини в этот момент стоят: Король, Ученый и Отец. С такой свитой она спокойна, и приветливо смотрит на Принца – своего избранника.
Король, Ученый и Отец – это три ипостаси отца, дающие девочке внутренний покой.
Король – это отец, контролирующий пространство, где живет девочка. Король влияет на всех и своей властью обеспечивает стабильность. Король – это достойный, очень достойный человек в обществе. Его статус позволяет девочке чувствовать себя гордой, полной самоуважения, достоинства и значимости.
Ученый – это отец, постоянно развивающийся и способный познавать мир. Как и каждая женщина, девочка считает себя не просто миром, но и Вселенной, и ей важно, чтобы рядом с ней был мужчина, не только постоянно исследующий ее внутренний мир, но и помогающий ей разобраться в себе. Ученый отец позволяет девочке все время меняться и, открывая в себе новые грани, быть всегда интересной в глазах мужчин.
Третья ипостась – заботливый и любящий папа – тот, кто всегда поддержит и приласкает. Он покачает на коленках, расскажет сказку и даст самое сладкое ощущение в мире, что можно всегда оставаться маленькой, не беспокоясь ни о чем. Быть уверенной, что о тебе позаботятся, чувствовать себя достойной внимания, уважения и все время позволять себе быть разной – вот, что дает девочке отец. В идеале.
А теперь, вооруженные этим знанием, вернемся к тому, как же всё-таки связана вся судьба девочки с ее отношением к папе.
Как научиться видеть будущее исходя из прошлого?
Алгоритм будет несложным. Чтобы определить судьбу девочки, нам понадобится узнать, каким видит отца девочки её мать.
Ведь именно от маминого решения зависит, можно ли девочке любить папу самостоятельно, или ей до зрелости смотреть на папу мамиными глазами.
Образно выражаясь, мама девочки всегда держит руку на вентиле трубопровода любви дочки к своему папе.
Перекрыть любовь к отцу или нет – решает мать.
Проинтервьюировав маму девочки, у нас будет совсем немного вариантов будущего её дочери. Оговорюсь сразу, что во всех сценариях мы исходим из истинных чувств матери и дочери, а не тех выражений, которые обычно мы слышим от людей, желающих выглядеть хорошими в глазах окружающих.
Одна из задач расстановщика – показать человеку его настоящие чувства, которые он тщательно скрывает от самого себя.
Варианты
Вариант Первый: Мама искренне любит папу девочки. Мама считает мужа достойным мужчиной – Королем. Девочка тоже так считает.
На глупый вопрос взрослых: «А кого ты любишь больше – маму или папу?” – отвечает: «Я обоих люблю!”
Сценарий её будущего: Девочка будет очень привлекательной для мужчин. В ней будут видеть Королеву. О ней захотят заботиться, обеспечивать. Её будут уважать. Прекрасное будущее!
Вариант второй:Мама считает себя недостойной папы девочки. Он – Король, а мама девочки – Простушка. Девочка боготворит папу и мечтает, чтобы ей достался «муж такой же, как папа”.
Сценарий её будущего: В глубине души девочка скрывает от себя, что она недовольна мамой. Она думает: «Я была бы лучшей женой папе”. Девочка повторит путь мамы – станет такой же Простушкой. При этом, чтобы скрыть свою сущность, будет пытаться выглядеть очень важной, словно она Королева.
Мужа выберет себе такого, чтобы быть недовольной его поведением. Через 7-10 лет после совместной жизни будет стремиться развестись с ним.
Если не осознает своих детских решений, девочка будет болеть, и с годами все больше.
Вариант третий: Мама считает папу девочки бесперспективным, лентяем или просто обычным гражданином, звезд с неба не хватающим. Другими словами, считает себя лучше него.
Сценарий её будущего: Хочет, или не хочет девочка, а мамино программирование и на нее окажет воздействие. Девочка будет Простушкой. Мужчины будут видеть в ней ту, которая ни вдохновить, ни удержать не может.
Она разочаруется в мужчинах и будет верить, что мама была права. Ей придется работать самой, чтобы содержать семью и она будет недовольна своей жизнью. Будущее в серых красках!
Вариант четвертый: Мама открыто недовольна папой девочки. Девочка защищает маму от папы.
Сценарий её будущего: Девочка будет искать мужа, непохожего на отца. В конце концов, она выберет того, кто отравит ей жизнь.
Девочка станет мужественной женщиной и будет считать мужчин ошибкой природы. Сама будет выполнять всю мужскую и женскую работу и обретет мужские черты.
Девочка будет утверждать, что ее жизнь прекрасна,но тяжесть на душе будет давить на всех. Жизнь закончит в одиночестве.
Вариант пятый: Мама открыто недовольна папой девочки. Девочка защищает папу от мамы.
Сценарий её будущего: Став взрослой, девочка станет любовницей женатого мужчины. С женщинами будет в контре. С женой своего любимого тоже. Будет ходить по народным специалистам в надежде на то, что ей помогут выйти замуж.
Дети, а вернее, один ребенок у нее будет. Маму будет любить и жалеть. Ребенок маму не бросит, потому что он заменит ей папу. Даже если ребенок будет девочкой.
Будущее печально и довольно одиноко.
Вот и все основные сценарии. Не густо, правда? Горькая правда в том, что лишь в первом варианте, при разрешении от мамы любить своего отца, дочка станет счастливой женщиной.
Горькая правда в том, что женщины притворяются на людях, что они разрешают дочкам любить своих отцов, а на деле своим недовольством они внушают своим девочкам: «Будь несчастной, как я! Я несчастна и ты такой должна быть!”
Опыт тысяч расстановщиков подтверждает эту печальную тенденцию продолжения страданий женщин из поколения в поколение.
Решение: Когда женщина разводится, она стремится вернуться в отчий дом в поисках того счастья, которое не могла получить, будучи девочкой. Счастливые девочки становятся счастливыми женщинами. Их не бросают мужья и они не уходят в счастливое одиночество.
Счастье женщины ВМЕСТЕ с мужчиной.
Невозможно стать счастливой, если счастье потеряно в детстве, в родительской семье. Девочка отказывается от счастья, глядя на маму, которая также потеряла свое счастье в своем детстве. Но думает, что это мужчина лишил её счастья.
Счастье не в мужчинах.Счастье – это чувство, которое внутри вас. Поэтому ваше счастье не может жить в другом человеке. Как бы не хотелось переложить ответственность за свое счастье на другого, но это не помогает чувствовать себя лучше.
Вы, конечно, хотите, чтобы ваши дети были счастливыми. И очень часто думаете, что если откажетесь от своего счастья, то у ребенка его будет больше. Это так наивно и по-детски глупо!
Ваши дети будут счастливыми, только если вы сами будете озарены счастьем. Потому что вы можете дать другим (детям, мужу, близким) только то, чем обладаете сами.
Поэтому ваша главная обязанность – быть самим счастливыми.
Дорогие женщины, если вам важно счастье ваших дочерей, всем вашим видом, всеми вашими чувствами, всем телом становитесь сами счастливее. Глядя на вас дочки тоже разрешат себе счастье.
Дети берут пример с родителей. Когда у родителей есть любовь, она есть и у детей.
Конечно, на отце девочки тоже большая ответственность за сценарий жизни дочки, и никто этой ответственности с него снять не может. Просто, какой бы отец ни был – хороший или плохой – мать девочки формирует в своем ребенке отношение к мужчинам.
Маленькая девочка всего лишь сосуд, в который родители наливают свой опыт взаимоотношений. И мама для счастья своего ребенка должна позаботиться о том, какой свой опыт она наливает – горький или приятный на вкус.
Для этого мама должна не упрекать мужчину, которого выбрала для себя сама, а посмотреть на своих родителей и, наконец, СДЕЛАТЬ САМОЕ ГЛАВНОЕ: СНЯТЬ ВСЕ ПРЕТЕНЗИИ СО СВОИХ МАМЫ И ПАПЫ.
Тлько в этом случае, в ее семье начнется новая эра – эра стабильного счастья, взаимоуважения и любви-долгожительницы. А дочке эту традицию поддержать и передать дальше будет уже легко!
Почему игра в дошкольном детстве важнее английского
Для достижения успеха в будущем намного важнее социальные навыки, чем получение знаний.
Аманда Морган
Родители дошкольников сейчас много беспокоятся о том, что достаточно ли знаний получают (и достаточных ли успехов достигают) их дети в детском саду и развивающих кружках. Умеют ли хорошо читать, считать до 500 и разбираться в квантовой физике (почти не шутка). Да, получение знаний важно для развития интеллекта маленького ребенка, но для достижения успеха во взрослом возрасте гораздо важнее социальные навыки, нежели раннее интеллектуальное развитие.
5 социальных навыков, которые необходимы ребенку
Уметь хорошо играть с другими
Уметь решать проблемы самостоятельно
Понимать и называть чувства
Уметь помогать другим
Уметь контролировать импульсы
Например, исследование, опубликованное в 2015 году, показало значительную корреляцию между социальными навыками, развиваемыми у ребенка в детском саду, и его благополучием в возрасте 25 лет. Независимо от того, как хорошо они читали или сколько денег зарабатывали их родители, дети с развитыми социальными навыками с большей вероятностью оканчивали школу, шли учиться в университет и получали работу, чем те, у кого эти навыки были развиты хуже.
Поэтому, хотя многие родители и школы сталкиваются с требованием сократить время свободной игры и общения детей между собой, чтобы высвободить время для обучения «жестким навыкам» (hard skills), на самом деле именно «мягкие навыки» (soft skills) являются наиболее важными для достижения успеха в долгосрочной перспективе.
Вот важные социальные навыки, которые необходимы вашему ребенку
Уметь хорошо играть с другими
Игра — это мощный катализатор развития в раннем возрасте. Играя с другими детьми, ребенок учится договариваться, решать проблемы, ждать своей очереди, делиться и экспериментировать. Вы можете помочь своему чаду развить эти навыки, дав ему время и пространство для свободной игры с другими детьми.
Кружок танцев, футбольная секция и игры с участием взрослых — это тоже хорошо. Но дети нуждаются в большом количестве времени, которое они могут посвятить неструктурированной, свободной игре с другими детьми, за которой взрослые могут приглядывать, но которой они не руководят.
Уметь решать проблемы самостоятельно
Всегда есть соблазн броситься на помощь к ребенку по его первому недовольному крику и навести свои порядки. Обычно мы забираем у детей предмет спора, ставим таймер и отправляем их играть по разным комнатам. Мы, родители, отлично умеем решать проблемы, потому что столько тренировались! Однако не стоит забывать, что нашим детям тоже нужны подобные тренировки, ведь это очень пригодится им в жизни.
Так что в следующий раз, когда у вашего ребенка возникнет проблема, предложите ему самому поучаствовать в ее решении. Попросите сына или дочь описать, что произошло, придумать варианты решения проблемы и попробовать один из них в действии. Да, вы продолжаете активно поддерживать ребенка в этом процессе, но вместе того чтобы решать все за него, позвольте ему попробовать справиться самому. Задайте вопрос: «Как думаешь, что бы ты мог с этим сделать?»
Обучая детей решать проблемы, мы также учим их тому, как достойно переживать неудачи и не опускать руки, а предпринимать повторные попытки преодоления трудностей, что является еще одним «мягким навыком». Когда мы спрашиваем детей, как работает придуманное ими решение, то даем им возможность оценить его со стороны и, если нужно, внести корректировки. Мы показываем им, что ошибки помогают нам учиться и двигаться вперед.
Понимать и называть чувства
Дети, которые понимают эмоции других, лучше ладят с окружающими. Вы можете помочь ребенку развить этот навык, обращая его внимание на эмоциональные реакции и давая эмоциям названия. Это можно делать не только в повседневной домашней обстановке («Я смотрю на лицо твоего братика и догадываюсь, что ему сейчас невесело». «Ты выглядела такой счастливой, когда победила, твоя улыбка была такой лучезарной!»), но и обсуждая эмоции персонажей в сказочных историях («Как ты думаешь, что он чувствовал, когда это произошло?»).
В детских книжках полно конфликтов и эмоций — это то, что движет сюжетом. Разговаривать об эмоциях сказочных персонажей нередко легче, чем о собственных, потому что ребенок в этом случае не настолько сильно вовлечен и может посмотреть на них со стороны, — а затем применять то, что он понял, в реальной жизни.
Следует также иметь в виду одну вещь: исследования показали, что чрезмерное использование гаджетов может затруднять развитие у ребенка способности понимать эмоции других. Поэтому убедитесь, что ваши дети проводят гораздо больше времени в игре и живом взаимодействии с другими детьми и взрослыми, чем с пикселями и огоньками на экране.
Уметь помогать другим
Навык помогать другим требует от детей умения замечать не только на себя, но и осознавать потребности других людей. Когда вы видите, что ребенок чем-то помог вам или кому-то еще, обращайте на это внимание и хвалите его — тем самым вы поощряете его делать это вновь.
Важно, чтобы у ребенка была возможность помогать семье в мелочах: например, убрать продукты в холодильник, принести чистый подгузник малышу или помочь младшему брату или сестре одеться. Когда ребенок делает что-то по дому, не скупитесь на слова благодарности.
Обратите внимание ребенка на людей, которые работают в различных службах сервиса, и вместе скажите им спасибо. Это поможет осознать ребенку ценность труда других людей. Это просто: например, поблагодарить упаковщика в супермаркете или отнести печенье дворнику. Дело может принять неожиданный оборот. Когда я стала говорить своим сыновьям, одержимым супергероями из мультиков, что герои и помощники — это, по сути, одно и то же, они стали чувствовать себя настоящими Бэтменами, просто помогая мне косить траву в саду.
Уметь контролировать импульсы
Контроль над импульсами — это часть управленческих функций мозга, которые осуществляет префронтальная кора. Эта область мозга полностью созревает не раньше совершеннолетия, но наиболее быстро развивается в ранние детские годы. Вот почему детям необходима возможность тренировать этот навык.
Это может выглядеть как скандально известный «Зефирный эксперимент», когда ребенок должен отложить удовлетворение желания, чтобы получить двойную порцию лакомства, но не только. Это также может выглядеть как игра! Подвижные игры, в которых ребенку нужно попеременно останавливаться и идти («светофор»), танцевать и замереть («море волнуется») и аналогичные, позволяют детям научиться переключаться и контролировать свои двигательные импульсы.
Игры, в которых нужно кем-то притвориться, — также хороший способ развить этот навык. Перевоплощаясь в нового персонажа и разыгрывая воображаемый сюжет, дети должны планировать свои действия, соблюдать очередь, устанавливать правила и следовать им. Они также пробуют вставать на место другого и действовать так, как поступил бы другой, а не просто следуют своим собственным импульсам.
Тот факт, что наше общество стремительно развивается, может создать впечатление, будто дети нуждаются в большем количестве академических знаний и интеллектуальных навыков — и чем раньше, тем лучше. Однако реальность такова, что «мягкие» социальные навыки, которые дети приобретают в раннем детстве — через простые игры, общение с окружающими, помощь семье и внимание миру вокруг себя, будут служить им намного лучше и намного дольше.
Практика любого психолога богата обращениями родителей, суть которых сводится к просьбе о помощи: «Помогите, у меня проблемный ребенок!», «Мой сын стал неуправляемым, что делать?
А существуют ли проблемные дети? На этот вопрос есть только один ответ — нет!
Есть лишь проблемные родители. А ребенок – лишь зеркало семьи, в котором, если присмотреться, отражается все: личностные проблемы родителей, супружеские, детско-родительские взаимоотношения, противоречия и конфликты.
Учитывая это, надо ли говорить, что чаще всего зеркало — кривое? Вот эта кривизна и проявляется в форме неуправляемого и негативного поведения ребенка.
Иногда эти проявления можно смягчить или устранить вовсе. Этому способствуют и положительные изменения в семейных отношениях, и работа с внутриличностными проблемами самих родителей. И то, и другое благотворно сказывается на формировании личности ребенка. Но, еще раз подчеркну, это, к сожалению, случается крайне редко. Почему? Да потому, что большинство родителей не желают признавать, и тем более работать над собой и своими недостатками. Очень часто они требуют от психолога провести работу по исправлению поведения ребенка. И чем больше работаешь с подрастающим поколением, тем больше убеждаешься, что среди них «трудных» нет, просто многие нуждаются в здоровой окружающей среде.
Зато среди родителей «трудных случаев» больше, чем достаточно. Вот лишь некоторые примеры из всего многообразия:
«Щедрые» родители
«Мой ребенок ни в чём не должен испытывать недостатка!» — таков девиз и жизненный принцип этих людей. К слову, среди них не всегда попадаются действительно состоятельные люди. Чаще, наоборот, это обычные граждане со средним или даже низким достатком. Однако, именно они считают, что если их ребенок что-то захотел, то он должен это получить, вне зависимости от того, необходимо ли ему это на самом деле или нет.
Такие родители всегда подменяют понятие любить понятием купить. Вместо того, чтобы уделять ребенку внимание, дарить ему свое общение, награждать его своей любовью, давать ему тепло и ласку, они покупают игрушку подороже (зачастую подсознательно, а то и осознанно, мотивируя это так: «чтобы подольше не подходил и не мешал отдыхать или работать»), нанимают няню или гувернантку — «попрофессиональней», (обязательно, чтобы с высшим педагогическим образованием:«чтобы ребенок развивался интеллектуально, был хорошо воспитан»).
Можно еще купить репетитора, тренера, психолога и врача. И начать спокойно думать: «Теперь у ребенка все есть, и я могу, наконец то, заняться зарабатыванием денег – ведь ребенок растет, и потребности его тоже будут расти! Поэтому необходимо еще приобрести машину, квартиру, престижный институт и еще тысячу очень нужных для формирования личности ребенка вещей». И, конечно, если кто-то попытается такового родителя немного образумить, то в ответ обязательно услышит – «нельзя быть счастливым, и малоимущим». Хотя французский фильм «Игрушка» говорит, что можно…
«Тревожные» родители
У этих родителей любая мысль о ребенке пронизана тревогой. «Он может простудиться; у него могут быть глисты, он может ушибиться, он может испугаться и т.д.». И, что неудивительно, ребенок, словно смирившись с неизбежностью, простужается (незакаленный ребенок — плохой иммунитет), у него обнаруживают глисты (а у кого их нет в детском возрасте?), и просто постоянно пугается – темноты, докторов, животных, и т.д. ( и кто это научил его боятся, а?…) Но самым страшным (по последствиям) является страх, что ребенок что-то не сможет(завязать шнурки, самостоятельно проехать на двухколесном велосипеде, воспользоваться телефоном). А раз сам не справится, то ему необходимо помочь! И помогают, помогают, помогают… Родителям данного типа не мешало бы почитать книгу Анатолия Некрасова «Материнская любовь» и задуматься над вопросом: «От куда же пошло выражение «маменькин сынок» или «папенькина дочь?»
«Уставшие» родители
Эти родители устали еще до того, как ребенок у них появился. Вооружившись когда-то иллюзиями относительно семейной жизни и воспитания ребенка и столкнувшись, по их мнению, с «суровыми и трудными буднями», они разом теряют интерес и к супружеской жизни, и к воспитанию своего дитяти. Ключевыми фразами таких родителей становятся – «не бегай!», «не лезь!», «не делай то», «не делай это!», «как ты мне надоел!», «я тебя сейчас накажу!». И, самая коронная фраза: «я от тебя устала (устал)!». Помните, самым страшным для ребенка, да и для взрослого человека, оказывается невнимание другого человека, а особенно человека близкого, родного. И для того, чтобы получить это внимание, ребенок готов на все. Для него жизненно необходимо, чтобы родители обращали на него внимание! И все равно, каким оно будет, негативным, в виде очередной порции ругани или еще какого-либо наказания, или позитивным. Просто пока ребенок не знает, как еще обратить внимание мамы или папы на себя.
«Родители – перфекционисты»
«Ты должен быть лучше всех!» — вот их девиз. Такие родители, как правило, имеет минимум два высших образования, и вечно мечтая защитить кандидатскую, работают, в лучшем случае, ассистентом какой-нибудь кафедры. При этом, ребенка они стремятся отдать в «самый-самый-престижный» детский сад: с углубленным изучением иностранного языка и геометрии Лобачевского. Что касается выбора школы, то, конечно, ради учебы именно в ней они будут преодолевать любые преграды: возить его через весь город, нанимать репетиторов, чтобы «соответствовать уровню». Еще бы, ведь, по их мнению, учиться необходимо только на «отлично». Да, и школьная программа должна быть самой неопробированной, и, конечно же, самой эффективной в плане создания вундеркинда. К тому же, к их недовольству, некоторые «несознательные» учителя никак не хотят проникнуться пониманием особенности их ребенка. Более того, они, как будто специально, стараются занять ученика вовсе не теми предметами, которые «важны и нужны», а совершенно ненужными и примитивными, мешающими, отнимающими время, снижающими общий показатель успеваемости: труды, технология, физкультура, музыка, ОБЖ и т.д.
«Родители – неудачники»
Как это ни парадоксально, эти родители, на первый взгляд, многого добились. Однако, если присмотреться повнимательней, то в их поведении можно увидеть клеймо какого-то нереализованного желания.
Профессиональный спорт, большая сцена, подиум, персональные выставки художественных работ — все это не дает покоя амбициозным папам и мамам. Когда-то их собственная лень, немотивированность, отсутствие должной поддержки, совместно с прочими «объективными» причинами не дали этим желаниям реализоваться. Зато уж своим детям они точно «подарят или привьют» свою мечту.
И не беда, что эта мечта сформировалась в период их уже взрослой жизни и стала больше походить на бесплодную фантазию. В итоге, перед их детьми открываются «великолепные» перспективы: не просто учиться, а работать над какой-либо наукой, видом спорта и т.д. по десять часов в сутки, забыв о никчемных игрушках, об общении со сверстниками и признав совершенно неинтересными обычные детские увлечения, хобби и забавы.
Зато, если им удастся чудом избежать истощения нервной системы, невроза или психосоматоза, у них все-таки есть надежда реализовать наконец-таки свою мечту. Точнее, мечту своих родителей, но это уже не важно… ведь правда?!
«Родители — спекулянты или манипуляторы»
Ребенок для такого родителя всего лишь способ воздействия на окружающих: супруга, родителей, других родственников. «Это надо не для меня, это надо для ребенка!» — так обращается один родитель к другому. И чем более беспомощен, или соматически ослаблен ребенок, тем больше возможностей у его папы или мамы воздействовать на других членов семьи. Иногда такие родители, тем самым пытаются сохранять деструктивную семью, сплачивая всех вокруг проблемы с ребенком.
Естественно, с рождения пребывая в окружении «родных», имеющих вышеперечисленные проблемы, вырастая в обстановке, совершенно не способствующей психологическому комфорту, наши дети пытаются защититься от подобной реальности. И вот тогда и проявляются в них либо неосознанные защитные механизмы, либо коппинг-стратегии – осознанные способы защиты от окружающей действительности, попытки рационализировать свое поведение, стремление избежать мыслей о собственных поступках, и жажда убежать от одиночества или тревоги.
И что же делаем мы, любящие и искренние родители? А мы, сталкиваясь лицом к лицу с подобного рода поведенческими реакциями (среди которых разного рода зависимости, нежелание учиться, стремление к социальному и антисоциальному поведению и т. д, я уже не говорю о проблемах со здоровьем), громко говорим себе и окружающим «Боже, это такой проблемный ребенок»! Но никогда при этом даже не допускаем и тени сомнения «А может, просто это мы — проблемные родители?»…
Сегодня есть много «официальных» теорий возникновения рака. В них описываются влияния вирусов, мутаций и канцерогенов как пускового фактора. Но если присмотреться к «онкологическим» личностям, понаблюдать за способами реагирования на стрессы, эмоциональным ландшафтом, на фоне которого возникает заболевание, то станет очевидно – у проблемы онкозаболеваний психологические корни.
По «заданию» организма
Попытка связать онкологию и эмоциональную сферу совсем не нова – этим вопросом занимались еще древнегреческие врачи Гиппократ и Гален. Гален писал, что жизнерадостность – это естественная профилактика онкологических заболеваний. Создавая учение о типах темперамента, Гиппократ в первую очередь утверждал тезис о психосоматическом единстве. Он говорил, что многие заболевания определяются внутренними процессами. Позже эта точка зрения получила подтверждение. Доказано, что состояние эмоциональной сферы существенно влияет на иммунную и эндокринную системы организма. Психосоматическое заболевание возникает именно тогда, когда это влияние становится слишком сильным.
Древняя китайская медицина рассматривала опухоль как результат скопления и застоя крови и жизненной энергии. Злокачественные образования характеризовались как бесчувственные скопления, то есть лишенные жизни, чуждые организму. Поэтому для их лечения использовались не только препараты, влияющие на саму опухоль, но и практиковалось Дао как путь для изменения стиля жизни.
Камень на сердце
Известна онкологическая метафора – «камень на сердце». Со временем, если его не извлечь, камень превращается в опухоль. При возникновении онкологии происходит переход от внешней психологической проблемы к внутренней – соматической. Орган, который повреждается опухолью, символизирует внешнюю опасность, с которой не получается бороться адекватным способом. Онкология – это фактически капитуляция, сдвиг проблемы из области личной ответственности в сторону принятия заботы: «Пусть теперь моей проблемой занимаются врачи, у меня не получается».
Что же запускает онкологическую реакцию? Точкой отсчета становится травма – событие, после которого нельзя жить как раньше. Она как будто разделяет жизнь на «до» и «после», а личность расщепляет на дотравматическую и послетравматическую. Адекватно пережитое травматическое событие позволяет жить в изменившихся условиях. А вот если мы игнорируем реальность, не принимаем ее, организм может начать формировать опухоль. Закрыть на нее глаза уже не получится.
Между крокодилом и львом
Для «травматического» уравнения нужны такие условия: во-первых, принципы, стереотипы и правила, согласно которым происходит структурирование жизни, во-вторых, погруженность в события, которые с этими принципами в какой-то момент начинают сильно расходиться.
Например, мужчина эмоционально включен в романтические отношения с «неподходящей» с точки зрения родственников девушкой. Какое-то время лояльность родительской системе будет удерживать его в стабильных отношениях «между крокодилом и львом», но однажды ему придется сделать выбор – пойти за своими желаниями либо отказаться от них. Предательство себя – яркий пример хронической травмы.
Острая травма возникает как ответ на обнаружение какой-либо реальности, существование которой входит в противоречие с уже имеющимися представлениями. Обнаружение реальности ранит. Например, женщина, выросшая в очень строгой семье, внезапно обнаруживает в себе сексуальные стремления, которые угрожают ее привычной идентичности: «Я хорошая дочь, примерная супруга». И тогда можно либо благодарить судьбу за обретение того, что всегда было недоступно, либо включать мощные репрессивные механизмы, направленные на изгнание из психики возмутительной информации. Правда, эти механизмы работают не так хорошо, как палочка-забывашка из фильма «Люди в черном», и поэтому изгнанная из сознания информация всегда возвращается, правда уже на соматическом уровне.
Изменись или умри
Часто мы можем наблюдать ситуацию, в которой отдельно взятый человек фактически является «клоном» другого. Он не понимает, какие у него есть желания. А вместо этого транслирует желания другого как свои собственные либо жертвует притязаниями в обмен на гарантированное постоянство в отношениях. Так образуется феномен зависимых отношений, когда пустота внутри заполняется активной деятельностью на периферии и один из партнеров вынужден отказываться от себя в пользу другого, считая, что его жизнь важнее и ценнее собственной.
Зависимые отношения опасны тем, что, заканчиваясь, оставляют одного из партнеров в состоянии тотального одиночества, когда нет никакой возможности опереться на самого себя. В этой ситуации уходит вся жизнь, которая выстраивалась вокруг отношений. Типичная личностная реакция на подобные переживания – ощущение беспомощности и безысходности, когда опускаются руки и сил ни на что не остается. И именно в этой точке как никогда необходимо продолжать жить.
Символически послание организма в форме онкологического ответа выглядит так: «Изменись или умри». Какое-то время человек пребывает в состоянии тупика, когда решение старыми способами не может быть найдено. И тогда остается либо исследовать новые возможности, либо в качестве решения прибегнуть к физическому уходу.
Всем нам известны ситуации, при которых человек внезапно теряет смысл жизни. Такое часто случается во время кризисов – предприниматель теряет бизнес, политик уходит на пенсию, дети вырастают и создают собственные семьи. Если жизнь на этом заканчивается, опухоль просто «озвучивает» решение, которое человек бессознательно принял. И тогда та же самая опухоль ставит перед ним новое условие: если хочешь жить, нужно делать это счастливо. То есть необходимо понять, что делает вас живым, и освободить для этого место в своей жизни.
Подавление витальности
Оживить человека может хобби – часто совершенно бесполезная и бессмысленная вещь с точки зрения достижений и успешности. Но благодаря ему появляется пространство, свободное от обязательств и долга, пространство заботы о своем эмоциональном состоянии.
Отстаивать свои интересы помогает и открыто проявленная агрессия – универсальный способ выстраивания личностных границ. Часто она подавляется из страха причинить вред другому и оказаться в изоляции. Но это напрасно. Неспособность выдерживать конфликтные ситуации создает хроническое напряжение. И наоборот – конструктивное прояснение отношений сильно продвигает людей в плане взаимопонимания и позволяет приобретать новые навыки и возможности.
Неспособность быть собой, отказ от переживания собственной подлинности, выбор удобной и комфортной ложной идентичности параллельно происходит и на соматическом уровне. Опухолевая клетка становится чужой для ткани, в которой она возникла, она бесконтрольно делится и проникает в другие органы. А потом вытесняет здоровые клетки и занимает их место. Это вполне прозрачное послание организму: «Когда-то ты сделал неправильный выбор, и теперь пожинаешь результаты». Но никогда не поздно все исправить.
Работа над ошибками
Для того чтобы обрести большую устойчивость в опоре на себя, необходимо оглядеться вокруг и задать себе несколько вопросов:
– Что сейчас происходит в моей жизни?
– Нравится ли мне происходящее?
– Какие ценности я поддерживаю – предписанные обществом или те, что резонируют с моими самыми интимными и трепетными желаниями?
– Когда я делаю выбор, то стремлюсь избежать тревоги или попробовать что-то новое?
– Насколько я свободен в своей возможности делать то, что хочется?
Вспомните о том, что новообразование – это реакция на «застревание» в прошлых эмоциях и незавершенных ситуациях.
Попробуйте увидеть, какое непережитое событие делает вас сильно чувствительным или, наоборот, излишне бесчувственным. Есть ли в жизни опыт, о котором до сих пор нельзя говорить без слез? Что удерживает вас в этих эмоциях и не дает двигаться дальше, истощая тело и забирая жизненную энергию?
Эмоции остаются застывшими только в том случае, если мы стремимся оберегать поврежденный участок души. Изменения происходят, когда меняется отношение. Но для этого необходимо развернуться лицом к сложной ситуации и закончить то, что определяет ее эмоциональное содержание. Например, простить и пережить обиду, отпустить человека, который давно ушел, смириться с потерей, утвердиться в своем желании жить здесь и сейчас.
Подобные практики не только освобождают от скопившегося напряжения, но и укрепляют уверенность в том, что происходящее в вашей жизни зависит исключительно от вас самих. А это само по себе является очень оздоравливающей идеей.
*********************************************************************************Я завершила полное обучение у Жильбера Рено около трех лет назад и являюсь клиническим психологом со специализацией Recall Healing ( Исцеление воспоминанием) , окончила полный курс Биологики у Роберто Барнаи и дополнила свое образование обучением в Школе Психосоматики PSY2.0, Все эти школы имеют одним из своих источников ГНМ(Германскую Новую Медицину-GNM)Если Вы обращаетесь ко мне с проблемами здоровья, психосоматическими проблемами или повторяющимися ситуациями в своей жизни , то практически всегда я прошу Вас заранее заполнить и отправить мне клиентскую анкету, С ней вы можете ознакомиться здесь: моя анкета. Само по себе заполнение анкеты бывает весьма терапевтично и полезно
В психотерапии и в жизни довольно часто можно встретиться с «виртуальностью» психической реальности человека, ее неподчиненностью материальным физическим законам. Одним из таких наиболее ярких феноменов является феномен психологического времени и психологического возраста.
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ
В современных теориях развития содержатся идеи, что процесс развития предполагает не только последовательность, но и одновременность. жизнь не прилагается к детству как его простое продолжение, а линии времени (объективные и субъективные) наслаиваются друг на друга и существуют одновременно. Быть пятидесятилетним, утверждает Ж.М. Робин, представитель Французской школы гештальттерапии, не значит перестать быть сорокалетним, двадцатилетним, трехлетним. Это значит, что если вам пятьдесят, то одновременно вам сорок, тридцать, двадцать, десять, пять лет и два года.
Возможное несовпадение физического (физиологического, паспортного) и психологического возраста достаточно известное явление и в жизни. Мы часто сталкиваемся и в реальной жизни с фактами такого несовпадения как физического, так и психологического плана: человек может выглядеть старше/моложе своих лет, вести себя неадекватно паспортному возрасту. В психологии даже есть термины, обозначающие эти явления, – инфантилизм и акселератизм.
Взрослея, человек не отказывается от переживаний предыдущего опыта, скорее эти переживания наслаиваются как кольца роста на срезе дерева. Наиболее ярко идея присутствия у личности переживаний себя прежнего нашла в психологии отражение в работах Э. Берна, утверждавшего, что в структуре личности каждого человека вне зависимости от его возраста можно выделить три составляющие – Родитель, , Ребенок,названные им Эго-состояниями.
Вышеназванные внутренние Эго-состояния могут поочередно актуализироваться – на психическую сцену последовательно может выступать то , то Родитель, то Ребенок. У каждого внутреннего состояния есть свои функции, чувства, мысли, установки, привычные способы действия. Каждое состояние последовательно появляется на «сцене психической жизни» человека в определенных жизненных ситуациях.
Для психологически здорового человека характерна подвижность, динамичность выделенных Эго-состояний, возможность их смены. Психологические проблемы возникают в случае жесткой фиксации человека на каком-либо одном Эго-состоянии, что зачастую являются причинами его многих психологических проблем.
ВНУТРЕННИЙ РЕБЕНОК И ВНУТРЕННИЙ ВЗРОСЛЫЙ
Рассмотрим более подробно два таких состояния – состояния внутреннего ребенка и внутреннего взрослого, в дальнейшем по тексту называемых Ребенок и .
Каждый взрослый человек когда-то был ребенком, и у него в любом возрасте. Как уже говорилось ранее, сохраняется этот опыт детства – его внутренний ребенок. У каждого взрослого человека есть также его опыт взрослых переживаний, интегрированных им в образ внутреннего взрослого.
Сравним эти два состояния: Ребенок и Взрослый.
Ребенок – витальный, креативный, спонтанный, эмоциональный. Функции ребенка – игра, творчество.
Детская установка к жизни – «ждать» и «получать». Ждать от взрослых удовлетворения своих потребностей и получать то, что они ему дают.
Взрослая установка – «действовать», «брать» и «давать». Не ждать чего-либо от других и от жизни, а действовать, брать самому, и давать нуждающемуся другому.
Способность человека быть в контакте со своими внутренними состояниями – Ребенком и Взрослым – является условием его психологического здоровья. Психологические проблемы возникают в том случае, если какая-то часть личности оказывается выключенной, нефункционирующей. Это может касаться как состояния Ребенок, так и состояния Взрослый.
В каких случаях это происходит? Как это проявляется? Опишу наиболее типичные варианты таких проявлений.
Какой он, внутренний ребенок?
В ситуации терапии довольно часто приходиться встречаться с феноменом актуализированного состояния «Ребенок». Этот феномен можно заметить как путем наблюдения за клиентом, который сильно регрессирует в терапии – плачет, выглядит беспомощным, дезорганизованным, так обратившись к его внутренним переживаниям. В этом случае, на вопрос терапевта: «Сколько Вам сейчас лет?», «На какой возраст себя чувствуете?» человек иногда может ответить: 3,5,7…
В опыте терапии чаще можно встретиться с двумя видами внутреннего ребенка. Назову их условно – Счастливый Ребенок и Травмированный Ребенок.
СЧАСТЛИВЫЙ РЕБЕНОК
Счастливый Ребенок – это тот, у которого было Детство – беззаботное, счастливое. У счастливого ребенка были «достаточно хорошие» (термин Д. Винникотта), любящие, принимающие, взрослые (не инфантильные), психологически здоровые родители. Такие родители не вовлекали ребенка в свои взрослые игры, не нагружали его родительскими функциями, не использовали его в качестве своего нарциссического расширения и т.д. В общем – не лишали его Детства. Этот список «грехов» родителей можно продолжать. Много ли вы знаете таких родителей?
Счастливы те люди, у которых были психологически взрослые родители, способные выполнять ряд важных родительских функций, таких как:
Контейнирование (родитель смягчает неудачи ребенка, сглаживает их, не даёт эмоциям малыша доходить до состояния паники и ужаса);
Авансирование (родитель верит в возможности своего ребёнка, предоставляет ему условия для самостоятельного достижения целей);
Поддержание чувства радости у малыша в счастливые для него моменты (родители искренне со-радуются со своим малышом, испытывают чувство гордости за него).
В процессе взаимодействия родительские качества-функции (забота, поддержка, принятие, любовь) присваиваются, ассимилируются ребенком и становятся со временем функциями самого ребенка – само-поддержка, само-уверенность, само-принятие, само-успокоение и много еще других «само-». Став взрослым, такой человек в стандартных, привычных для него жизненных ситуациях, уже не нуждается в поддержке родителей и способен самостоятельно работать в «режиме само-».
Если у таких уже взрослых людей остается хорошая связь со своим внутренним ребенком, то для них существует возможность подпитываться из этого состояния энергией для жизни. Став взрослым, счастливый Внутренний ребенок может уверенно идти по жизни, решать проблемы, принимать решения, делать выборы. Такие люди представляются гармоничными, целостными, у них больше шансов быть психологически здоровыми и счастливыми. Счастливый ребенок – источник творчества, энергии, спонтанности, жизни.
Внутренний «Счастливый Ребенок» – ресурсное состояние для взрослого человека. Хороший контакт со своим Счастливым внутренним ребенком является источником позитивных переживаний человека.
Счастливый внутренний ребенок хорошо знает, чего он хочет. Взрослые же люди, как правило, затрудняются отвечать на этот простой вопрос, либо, в худшем случае, уже ничего не хотят. Многие психологические проблемы – жизненные кризисы, депрессии, неврозы – являются результатом плохой связи с внутренним Счастливым ребенком, о котором человек забывает в водовороте взрослых проблем. В этом случае задачей психотерапии будет восстановление связи со своим внутренним ребенком для появления энергии для жизни.
Возможность психологически повзрослеть естественным образом есть только у Счастливого ребенка. Гораздо более сложная ситуация возникает в случае отсутствия в психической реальности человека состояния Счастливого ребенка. Это может быть отвергнутый, использованный, присвоенный, жертвующий, брошенный, забытый,ребенок. Назову его одним словом – травмированный. Такой ребенок оказывается в ловушке травмы.
Это ребенок, который был лишен Детства. Его родители, если таковые реально существовали, были слишком заняты своими взрослыми проблемами, зачастую либо игнорируя его, либо чрезмерно включая его в свою взрослую жизнь. Это либо «плохие родители» – нечувствительные, дистантные, непринимающие, отвергающие, эгоцентрированные, либо «слишком хорошие», «идеальные родители» – чрезмерно чувствительные, тревожные, сверхзаботливые, «удушающие» своей заботой и любовью. И неизвестно еще что лучше для ребенка. В психотерапии есть известное выражение – все психические проблемы возникают от недостатка или избытка.
Ребенок может быть травмированным в результате хронического неудовлетворения одной либо нескольких важных для него потребностей. Это является результатом неспособности родителей по физическим либо психологическим причинам удовлетворять его жизненно важные детские потребности. Поскольку родительские фигуры являются источником многих жизненно необходимых потребностей ребенка (в безопасности, принятии, безусловной любви, поддержке и др.), то и характер травм может быть разным. Более подробно об этом можно почитать в нашей (написанной совместно с Натальей Олифирович) книге «Сказочные истории глазами психотерапевта», выпущенной в издательстве «Речь» (Санкт-Петербург).
Лишенный возможности удовлетворять какую-то жизненно важную для него потребность ребенок оказывается перед необходимостью преждевременно столкнуться с суровой реальностью жизни, и вынужден рано повзрослеть. Психологически неготовый к взрослости в силу несформированности ряда взрослых функций, он часто в качестве защиты прибегает к идеализации мира. Идеализация создает иллюзиюсуществования хорошего, поддерживающего, защищающего мира в противовес миру реальному и неблагосклонному к нему.
Яркой иллюстрацией этого феномена служит героиня сказки Г.Х. Андерсена – «Девочка со спичками». Замерзающая, голодная, девочка представляет в свете горящих спичек яркий мир рождественского праздника, свою любящую бабушку – единственного человека в своей жизни от которого она получала душевное тепло.
Травмированный ребенок оказывается навсегда застрявшим между двумя мирами – миром Ребенка и миром Взрослого. Внешне, физически, такие люди выглядят как взрослые, внутренне же, психологически, остаются детьми – маленькими взрослыми. Такие люди всегда психологически находятся в позиции ребенка – недокормленного, вечно голодного, неудовлетворенного, нуждающегося, зависимого, требовательного к другим. Обиды, недовольство, упреки, претензии такого взрослого ребенка изначально предназначены родителям. Однако под эти чувства могут попадать другие люди, чаще всего их партнеры по жизни. Смотри об этом подробнее главу «Комплементарный брак».
Травмированный ребенок появляется на «психическую сцену» в сложной для человека ситуации – стрессы, перенапряжения, психические травмы, кризисы. В этих непростых для человека ситуациях его внутренних ресурсов оказывается недостаточно для того, чтобы справиться с ними, и успешно работающие в привычных условиях механизмы психологической защиты дают сбой.
Такие люди жалуются, обижаются на других, жизнь, мир, судьбу. Психологической причиной такого их поведения является страх остаться одному, отсутствие доверия к близкому человеку и в целом к миру. Они как маленькие, тревожные, хронически голодные, не насыщаемые дети не могут поверить, что другой человек их не бросит, не уйдет, будет всегда доступным. В страхе оказаться одинокими и беззащитными такие люди «цепляются» за партнеров, создавая с ними зависимые паттерны отношений.
ЗАБЫТЫЙ РЕБЕНОК
Есть определенная категория взрослых людей, изначально имевшие опыт переживания внутреннего Счастливого ребенка, но впоследствии утерявших связь с этим внутренним состоянием. Результатами такой потери могут стать многие взрослые проблемы: отсутствие смысла жизни, депрессии, отчужденность, неспособность к близким отношениям, апатия, скука, потеря радости в жизни, ее стереотипность, «пресность», бессмысленность.
Предельным вариантом такого отчуждения от своего Внутреннего ребенка могут быть кризисы жизни взрослого человека.
Кризис – это своеобразный регресс к ранним способам поведения и понимания мира, потеря привычного мироощущения. Одновременно кризис это и реальная возможность измениться и перейти к новому этапу своей жизни. В кризисе для человека существуют две возможные альтернативы: выжить или умереть. Здесь речь не обязательно идет о реальной, физической смерти, скорее смертипсихологической. Такого рода смерть рассматривается как остановка в развитии, застой, следование за привычками, шаблонами и стереотипами. Жизнь же – это творческая адаптация, возможность видеть и выбирать, быть открытым внешнему миру и миру своих переживаний.
Попадая в кризисную ситуацию, Взрослый каждый раз сталкивается с необходимостью встречи со своим внутренним Ребенком, и успешное преодоление кризиса предполагает диалог детской и взрослой части, в результате которого возможно «очищение от шелухи» – всего наносного, внешнего, второстепенного и обретение нового уровня целостности, глубины, чувствительности, внутренней мудрости.
Наиболее сложная ситуация возникает в том случае, когда в кризисном состоянии оказывается взрослый человек с внутренним травмированным ребенком. Его взрослая часть ничего не может взять от своей детской части – ни спонтанности, ни непосредственности, ни радости – там этого просто нет. Человек тогда может оказаться в глубокой депрессии, часто с мыслями о смерти. В таких случаях необходима помощь профессионального психолога/психотерапевта. Фокус профессионального внимания здесь смещается на терапию состояния внутреннего травмированного ребенка. Невозможно вывести такого человека из кризиса, не проработав его ранние детские травмы.
Кроме описанных выше случаев ситуации хронического лишения ранних детских потребностей, в такую «детскую» позицию беззащитного, дезорганизованного ребенка может также попасть любой человек в ситуации психической травмы, когда неблагоприятное воздействие внешней среды оказывается запредельным для его личностных адаптивных ресурсов.
Однако такие случаи вынужденного регресса легко распознаются в силу очевидной их связи с травмирующими факторами, их вызывающими. Это примеры острых психических травм, непосредственно следующих за травмирующими обстоятельствами. Если же в таких случаях оказывается необходима психологическая помощь, то она не носит столь длительный характер и решает иные задачи, чем в случае вышеописанных травм, полученных в результате фрустрации ранних потребностей в детско-родительских отношениях.
ЧТО ДЕЛАТЬ? ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Основной терапевтической задачей в работе с клиентом «Травмированный ребенок»будет его взросление, «подращивание». Суть психотерапии в данном случае состоит в создании таких психотерапевтических отношений, в которых у клиента появилось бы пространство для до-формирования своих ранних прерванных процессов развития.
Результатом успешной терапии является появление возможности встречи и интеграции двух внутренних состояний – Ребенка и Взрослого.
Что возможно сделать в данной ситуации, если нет возможности прибегнуть к профессиональной терапии, а человек оказался в ловушке травмы?
Для людей-травматиков, как уже говорилось выше, основной задачей будет «подращивание» их внутреннего травмированного Ребенка, способного опираться на себя, справляться с вызовами жизни. И эту функцию предстоит освоить самому человеку.
На первом этапе Вам важно будет научиться распознавать такие ситуации в жизни, в которых актуализируется внутренний травмированный ребенок и встретиться с теми переживаниями, которые будут для него свойственны. Это могут быть переживания состояния брошенности, покинутости, отвергнутости, ненужности, одиночества, бессилия.
Здесь возможны две стратегии работы со своим внутренним ребенком: поддержка и встреча с реальностью.
1-я стратегия – поддержка.
Травмированный Ребенок, как уже говорилось выше – ребенок, которому в детстве хронически не хватило любви, принятия и заботы от близких ему людей.
Задача человека, который хочет «подрастить» своего внутреннего ребенка – пытаться самому становиться хотя бы на некоторое время для него таким родителем – внимательным, заботливым, чувствительным, безусловно любящим и принимающим. Как это сделать? Для этого можно сходить в магазин игрушек и выбрать для себя ту игрушку, которая понравилась, которая как-то внутренне откликнулась, отрезанировала, эмоционально затронула. Нужно попробовать представить, что эта игрушка и есть ты сам – маленький, нуждающийся в заботе и любви – твой Внутренний ребенок. В дальнейшем, попадая в ситуацию « появления на сцене» внутреннего неуверенного, беспокойного, зависимого состояния всячески заботиться, поддерживать, опекать своего психологического «двойника». В результате такого рода внимательного и заботливого отношения со стороны Внутреннего родителя к своему Внутреннему ребенку у человека должно появиться ощущение надежности, устойчивости, уверенности.
2-я стратегия – встреча с реальностью
Данная стратегия становиться возможной после тщательной проработки первой стратегии – поддержки. В случае использования второй стратегии происходит обращение человека к своей взрослой внутренней части и ее принятие.
Это становится возможным через создание ситуации встречи со своей взрослой частью посредством задавания себе следующих рефлексивных вопросов:
Сколько мне сейчас реально лет?
Что я знаю о себе взрослом?
Какой я взрослый/взрослая мужчина/женщина
Что я чувствую как взрослый?
Чего я хочу, что могу как взрослый?
Для того, чтобы проще было отвечать на эти вопросы необходимо вспомнить такие ситуации своей жизни, когда ты был сильным, уверенным, взрослым. Проговаривание человеком ответов на эти вопросы и погружение его в это состояние возвращает и укрепляет его переживание себя как взрослого, зрелого, уверенного человека, который может справляться с жизненными трудностями.
Вторая стратегия, как я уже отмечал, возможна лишь в случае хорошо проработанной первой. Прежде чем встречаться с реальностью своей взрослой части, необходимо инвестировать достаточно большой объем поддержки, принятия, заботы и любви в свою детскую часть – Внутреннего ребенка.
Хорхе Букай – аргентинский психотерапевт и писатель. Более 30 лет он посвятил психотерапии, после чего переключился на написание книг. «Я стараюсь вкладывать в каждое предложение только мысли, в пользе которых убедился на собственном опыте». Вот 20 простых и не очень шагов, которые помогут приблизиться к себе и ответить на самые важные вопросы, которые ставит перед нами жизнь.
Шаг 1. Познай самого себя
Снимите с себя покровы, мешающие увидеть, какой вы на самом деле. Примите знание о том, кем вы являетесь на самом деле. Скиньте все «маски», которые вы носите для окружающих. Возьмите на себя полную ответственность за свою жизнь, включая все ваши слова и поступки.
Шаг 2. Стань свободным
Не завоюйте, но предоставьте себе свободу, внутреннюю самостоятельность. Свобода – искусство выбора в пределах возможного, а не вседозволенность. Объявить себя свободным означает сделать шаг к своей независимости. Понять, что отныне только вы один в ответе за все решения, которые принимаете.
Шаг 3. Откройся любви
Любовь, которой нужно открыть свое сердце, – повседневное, реальное и простое чувство. Это подлинная забота о благополучии ближнего. Пробудите в себе неподдельный интерес к жизни других людей, будь то ваш ребенок, ваша мать, супруг, партнер, сосед или вовсе незнакомый человек.
Шаг 4. Cмейся от всей души
Научитесь радостно просыпаться каждое утро, наперекор телевидению и другой негативной информации. Каждый день задерживайтесь у зеркала хотя бы на минуту и улыбайтесь себе. Улыбайтесь, пока не заразите своим настроением всех вокруг. Смех и ирония необходимы человеку, чтобы он мог поступать более разумно, не отрицая существующих проблем и не убегая от них.
Шаг 5. Научись слушать других
Известная мудрость гласит: у нас два уха и только один рот. Это напоминание, что мы должны слушать в два раза больше, чем говорить. Практикуйте активное и заинтересованное слушание, когда вы анализируете, соглашаетесь или отрицаете мнение собеседника. Другой человек может помочь вам лучше понять себя, увидеть грани вашей личности, которые вам не доступны.
Шаг 6. Учись учиться, позабыв о гордыне
Жизнь – постоянное приобретение новых знаний, необходимых для самосовершенствования. Нет хуже наказания, чем невозможность выйти за границы уже полученных знаний. Человек, не готовый спуститься с пьедестала всезнания, ничему не сможет научиться у других, потому что он заранее презирает окружающих, предполагая, что никто не сможет сообщить ему ничего нового.
Шаг 7. Будь всегда приветлив
Довольно легко быть любезным с теми, кто относится к вам с теплотой и уважением. Но не так уж просто соблюдать правила вежливости, когда вам не отвечают тем же. Однако я убежден, что все должны сознательно отказаться от дурного обращения, которому мы подвергаем друг друга ежедневно. Трудно пройти пусть самосовершенствования в полном одиночестве, без попутчиков, и невозможно добиться успеха, если вас не любят.
Шаг 8. Наведи порядок снаружи и внутри
Научитесь добираться до цели, не сбиваясь с пути. Для этого необходимо расставить приоритеты, отделить главное от второстепенного. Помните о двух важных моментах: 1) никакой порядок не может считаться окончательным и неизменным, 2) ваш собственный порядок совсем не должен совпадать с порядком другого человека.
Шаг 9. Стань хорошим продавцом
Девятый шаг на сложном пути саморазвития, несомненно, мало кто делает в открытую – умение грамотно подать себя. Продать в этом случае не означает «продаться», это всего лишь умение донести до окружающих информацию о себе и о том, что хорошее вы умеете делать.
Шаг 10. Выбирай себе хорошую компанию
Выбирать людей нужно не умом, а сердцем. Это может показаться наивным, но не так давно, преодолевая трудности, я убедился, как важно иметь рядом любящих тебя и любимых тобой людей: друзей, родных, читателей, соседей, коллег, учителей… Я называю их спутниками жизни. Не имея таких людей или забывая о них, вы ничего не добьетесь в жизни.
Шаг 11. Не бойся переоценивать свои знания
Часто в погоне за новыми знаниями вы можете забыть, что все сведения, которые у вас уже есть, необходимо постоянно поддерживать.Пересмотрите свои знания, откажитесь от чего-то, откройте что-то новое, пополните и усовершенствуйте то, что всегда считали достоверным. Лично я нахожусь в осознанном и постоянном поиске новых решений для старых проблем, новых ответов на давние вопросы.
Шаг 12. Будь креативным
Есть два способа познания: один основан на опыте и знаниях взрослого человека, второй – на открытиях и переживаниях ребенка, который есть в каждом из нас. Именно второй способ позволяет вытащить на свет творческую силу, обнаружить, что в любой ситуации есть какая-то новая, неизведанная грань. Попробуйте строить жизненный путь в следующей последовательности: эмоция, любопытство исследователя, креативное поведение, творческие ошибки, познание, радость, рост.
Шаг 13. Используй каждую секунду
Настоящее – единственный возможный момент для активной жизни. Ни прошлое, ни будущее не должны отвлекать вас от существования здесь и сейчас. Настоящее всегда открыто для перемен, непредсказуемо и может преподнести любой сюрприз – в этом его главное достоинство. Используйте его по максимуму.
Шаг 14. Избегай зависимостей и привязанностей
Этот шаг предполагает избавление от всевозможных зависимостей: вещей, людей, поступков, позиций, идеологий. Речь идет о том, чтобы избавиться от всего, что так или иначе не является изначально вашим. И начать этот список «ненужных вещей» следует с нашего тщеславного и нарциссического «Я».
Шаг 15. Не рискуй необдуманно
В одной старинной поэме говорится, что каждая вещь, мысль, мнение, поступок несут в себе долю риска. Опасно смеяться, плакать, делать что-то новое, любить, знакомиться с людьми, летать самолетом… Но эта же поэма учит нас еще одному: самая большая опасность – желание прожить всю жизнь, не подвергая себя никаким опасностям. Я предлагаю вам рисковать в жизни, но рисковать обдуманно.
Шаг 16. Торгуйся только в самых крайних случаях
Научитесь торговаться только в области коммерческих или юридических отношений, в тяжбах, войне, конфликтных ситуациях. Для остальных случаев (и особенно для любви!) лучше использовать слово «согласие». В дружбе, семье и любовных отношениях мне больше нравится словосочетание «добровольный отказ», чем «жертвенность».
Шаг 17. Совершенствуйся без соперничества
На собственном опыте я понял, что не существует «здорового» соперничества. Конечно, в каждом человеке есть стремление сравнивать себя с другими, но только в спорте подобное соперничество превращается в игру. Поэтому спорт позволяет сублимировать это роковое стремление превзойти окружающих, а потом вернуться в повседневную жизнь. Только соперничество на уровне компетентности и мастерства может считаться здоровым.
Шаг 18. Не бойся потерпеть неудачу
Наша боязнь неудачи – как правило, результат полученного в детстве воспитания. Каждый человек боится неудачи, и все мы забываем: любое крушение планов является толчком к самосовершенствованию. Духовный рост возможен только через повседневный опыт проб и ошибок. Если вам все удается с первого раза, это, возможно, потешит ваше тщеславие, но ничему не научит. Учиться можно только на ошибках и на осмыслении прожитого.
Шаг 19. Начни все сначала
На жизненном пути вы не раз заходили в тупик, попадали в безвыходное положение, куда вас приводили серьезные, подчас неисправимые ошибки. В такие моменты стоит вспомнить об этом шаге. И принять решение начать все сначала. Смысл этого шага – возвращение назад, к тому месту, где вы сбились с дороги или где дорога оборвалась. А когда вы вернетесь, то поймете – теперь все будет иначе: и сама ситуация, и место, в котором она произошла, и вы сами. Помните, всегда существует возможность начать все сначала.
Шаг 20. Не сомневайся в окончательном результате
Я верю, что любой человек может добиться всего, о чем мечтает, если не торопиться и быть настойчивым в достижении желаемого. Главное, чтобы это было действительно его собственное желание, а не потребности других людей, давшие ростки в его сердце. Говорят, что мы сталкиваемся с неудачами из-за нашего нетерпения, а не из-за отсутствия реальных возможностей. Наверное, так оно и есть.
Простые способы сделать общение глубоким и помочь мужчине открыться эмоционально
Общение — это возможности. Общение имеет бесконечный потенциал, но мы редко его исследуем и делаем первые шаги на новой территории. Эта статья покажет как провести разговоры по нужным тропинкам и избежать постоянной рутины в общении.
Постоянные разговоры не всегда предполагают живое общение.
— Джоэл, «Вечное сияние чистого разума».
Любые отношения начинаются с разговора.
Каждая дружба определяется серией опытов и обсуждением этих опытов.
Даже каждый бессмысленный, страстный, дикий секс сопровождается странным диалогом из серии — кто мы и что мы тут делаем во Вселенной?
Разговоры никогда не теряют своей важности. Они определяют насколько хорошо ты знаешь супруга, насколько качественна взаимосвязь с коллегами и друзьями, и как ты влияешь на людей и привлекаешь их в свою жизнь.
Есть много книг о суб-коммуникации и невербалике, которые считают, что слова, которые мы произносим едва ли что-то значат. Я им не верю.
Скучная писанина, скучные разговоры становятся безвкусными, сухими, клишированными, рутинными и затягивают в ночной кошмар, порождаемый адом, если невозможно их избежать.
Предчувствие неприятного разговора является причиной, по который вы вздрагиваете и отказываетесь отвечать, когда вы видите,что вам звонит какой-то друг семьи или родственник. Это скучно, потому что вы можете предсказать весь разговор.
Рутина устарела и потеряла смысл. Разговор станет просто очередным напоминаем, что вы никогда заговорили бы с человеком, если не были бы связаны кровными узами.
То же самое происходит в нашей личной жизни.
Вот вам воображаемый, но типичный разговор двух людей за ужином.
-Как работа?
-Отлично.
-Как Билл?
-У Билла всё хорошо.
-Ты, кстати, позвонил электрику сегодня?
-Ага.
— А также нам нужно выбрать мебель в эти выходные. Пойдем в магазин в субботу? Ты уже решил насчет дивана?
-Нет.
Вопросы — проходящие, ответы — плоские.
На постоянной основе они ранят сердце и причиняют душевные муки, если долго терпеть. Два человека могут говорить, но так ничего и не узнать о том, что происходит у них внутри. Потому что не в каждом разговоре есть глубина и связь.
Я верю, что разговоры могут менять наши жизни и даже спасать. Лучший разговор — тот, в котором один воодушевляет другого раскрыть свою душу и не бояться исследовать, что внутри.
Вот несколько способов:
1) Задавайте вопросы, которые дают возможность открыться эмоционально.
Люди очень сильно нуждаются в том, чтобы раскрываться перед другими. Режиссер Кевин Смит считает, что у людей есть три потребности: Еда, Секс и Потребность Быть Услышанными.
Но люди будут бояться открыться по многим причинам. Они застенчивы. Они боятся ответа… Они британцы:) Поэтому им нужно разрешение, чтобы выразить себя эмоционально.
Как это сделать просто?
Спросите что они чувствуют по поводу чего-либо.Например:
Что ты почувствовал, когда ты поставил рекорд в марафоне?
Тяжело ли тебе было справиться с разводом родителей?
Какие мысли у тебя были, когда тебе сказали, что берут тебя на работу?
Эти вопросы провоцируют раскрытие эмоций. Они прорезают логику и предлагают другому увидеть свои чувства, что заставляет их чувствовать глубину связи с партнером. Недавняя отличная статья в Хаффингтон Пост рассказывает о том, как одна пара внедрила в свою жизнь такие вот рефлексивные вопросы.
Автор цитирует Гленнона Мелтона: «Вопросы — это подарки, это скрытая за упаковкой мысль, которую чувствует отвечающий.»
Я более чем согласен.
Классные вопросы заставляют человека ждать разговор с тобой с нетерпением, потому что ты позволяешь им говорить о предметах и чувствах, о которых они обычно заговорить не решаются.
2) Используй метод Зигмунда Фрейда.
Когда мужчина отркывается тебе, будь почти беспристрастной в своих ответах. Не суди его. Не критикуй и не вздыхай, когда он говорит, что делал что-то постыдное, безумное или плохое. Пусть почувствует, что это ествественно, затем прояви больше любопытства. Другими словами, дай другому человеку больше пространства для разговора. Психотерапевты обладают навыком слушания и провоцируют на вопросы, которые способствуют большей глубине в общении. Будь щедрой и мотивируй его на большую отдачу.
Как это было?
Что еще случилось?
Есть ещё что-то, что тебе беспокоит или волнует сейчас?
Ты всегда хотел это сделать?
Люди стремятся раскрыться, когда
a) ощущают МНОГО свободы в общении
б) понимают, что их не осудят за и х действия
в) видят, что тебе интересно услышать их ответ.
Сделайте это и люди будут чувствовать себя легко и непринужденно, разговаривая с вами на любую тему.
3) Позвольте ему быть экспертом.
Люди хотят делиться своей мудростью. Если ты хочешь, чтобы мужчина раскрылся, спроси его совета в той области, где он работает. Особенно удачно в случае с амбициозными мужчинами и теми, у кого много опыта, которым они хотят поделиться. Спроси, например:
Что бы ты сказал тому, кто начинает свой бизнес сегодня?
Что самое важное ты узнал о себе, когда ты жил в той стране?
Как ты поддерживаешь себя в форме?
Это интересеные вопросы, потому что они раскрывают внутренние убеждения человека и перспективы его жизни, которые можно соотнести со своими. Люди считают, что им нужно много знать о ком-то другом чтобы быть с ним в глубоких отношениях, но для этого требуются не знания: просто попроси его научить тебя или дать совет.
4) Покажи, что ты тоже уязвима.
Не будь стоиком иначе люди буду чувствовать твою «холодность». Покажи, что ты живая, что ты уязвима и у тебя есть страхи. Не то что бы «я в полном кошмаре», но достаточно, чтобы понять, что ты несовершенна и ты в гармонии с этим. Пока ты легко, с юмором показываешь, что ты всерьез их не воспринимаешь, люди будут любить и твои недостатки.
Если ты до тошноты идеальна, люди будут чувствовать себя отстранено и не захотят поделиться из-за страха выглядеть слабыми перед тобой.
5) Поменяй свои банальные фразы.
Если ты замечаешь, что ты всё время одинаково заканчиваешь фразы, стань более честной. Спроси себя. Что я на самом деле думаю по этому поводу? Почему я это скрываю? Я пытаюсь себя от чего-то обезопасить? Расширяй свои границы каждый раз и ты привыкнешь говорить более искренне. Разберись с фразами, которые ты повторяешь в ответ на вопросы снова и снова и отвечай честно.
6) Побуди его говорить о том, что ему нравится делать.
Увлеки его разговорами о мечтах и глобальных планах. Спроси чего бы он хотел достичь, когда посмотрит на себя в конце жизни или что бы он хотел, чтобы люди сказали о нём в будущем. Будущее это прекрасно потому что людям легко порадоваться предстоящим планам и ты многое узнаешь о внутренних идеалах, когда спрашиваешь о мечтах и целях. Разговор может изменить чью-то жизнь. Мы можем глубоко влиять на людей правильным вопросом или искренним ответом или когда мы позволяем кому-то высказать что-то, что они долгое время держали в себе. Люди, может, и любят поболтать, но это не означает, что эти разговоры ценны. Нам стоит быть исключениями, маяками правды среди вранья, притяжением живого против позирования и поверхностности. У нас есть шанс с каждым словом, в мире, полном напряжения, стать человеком, который говорит только по сути. Ну или по крайней мере, тебя станут приглашать на большее количество вечеринок.
Эпилептоидная мать вовсе не так плоха, как возможно звучит. С другой стороны, это как правило очень сложная фигура, для того чтобы сказать в отношении нее плоха она или хороша. Это женщина – монолит, которая всегда знает, как жить другим. Эта уверенность непоколебима и едина, в ней нет трещин и изъянов. Ее путь по жизни единственно правильный, не подлежащий сомнениям и рассуждениям. Это истерик будет напоминать, требовать и взывать к совести-жалости- восхищению. Эпилептоид говорит один раз, если вы не внимаете, то будете наказаны и наказаны так, что на всю жизнь запомнилось.
В жизни все должно складываться правильно, согласно представлению эпилептоида о правде, истине, достоинстве и справедливости. Если эпилептоидная дама считает, что секс после свадьбы, значит после свадьбы. Настаиваете до? Вы грязный извращенец. И ничто не сможет ее переубедить в обратном. Если же в мире эпилептоида секс бывает после свадьбы, попробуйте откажитесь от свадьб если у вас что-то было. Вообще, в целом мужчины избегают длительных или любых отношений с такими девушками, потому что дамы дают понять, что любые отступления от их воли будут очень чреваты. Но, и они выходят замуж за мужчин, которые подчиняемы или мягки. Далее муж уже «служит на посылках», ему регламентируется роль, когда открывать рот, сколько его держать открытым и когда закрыть.
Далее, согласно генеральному плану, следует беременность, во время которой без всяких дураков выполняется все, что приписано, не пропускается ни одной таблеточки, ни одного визита к акушер-гинекологу. Дама ложится в стационар, когда ей говорят, никогда не просится домой раньше времени. Делается это все без нервов и тревог лиц с навязчивостью, а просто потому, что так положено.
За ребенком уход на все 100%, вставание ночью без всякого нытья и беспокойства. Муж подключается в нужный момент и зорко следится за тем, чтобы он не отлынивал, а выкладывался в заправду.
Все проблемы начинаются, когда ребенок приобретает некие признаки автономности. Ребенок не в курсе материнских понятий о правде и справедливости, а так же хорошем поведении. Мать недоумевает, в чем дело. Для нее существуют два мира и только 2 реальности – одна принадлежит ей, другая неправильная.. Ребенок поступает не так, как положено, значит с ребенком непорядок. Что надо делать, когда непорядок? Идти к врачу или к другому авторитету.
Вообще, эпилептоиды очень любят власть и уважают ее. Они прекрасно чувствуют иерархию и свое место в ней. Врач — человек авторитетный, ему нужно подчиняться. Если доктор сказал в морг, значит в морг. Если морг к моменту приезда закрыт на ремонт, значит в морг врача. Специалисты в глазах эпилептоида бывают или хорошие или плохие. Промежуточных не бывает. Все, кто соответствуют картине мира эпилептоида – хорошие врачи, если выяснится что врач отклонился на полградуса в сторону…то доктор летит в низ по иерархической лестнице эпилептоида и там, на дне, методично запиннывается. Но запиннывается не в хаотичной ярости пограничника или нарцисса, а методично, максимально жестоко и расчетливо. Так чтобы запомнил навсегда, и не скоро встал. То же происходит с воспитателями, учителями, психологами и всеми теми, кто назначен исправить неправильного ребенка, но не оправдали.
Надо сказать, что эпилептоид может достаточно долго ждать подходящего момента, стащить проколовшегося с пьедестала. Они довольно злопамятны и могут припомнить то, что случилось лет 25 назад. Знайте, что в любой момент на вас могут поставить крест. За вами уже выехали, а пока «люди в черном» в пути, эпилептоид будет вам улыбаться и заискивать.
Неправильность ребенка так же может оцениваться линейкой эпилептоида. Вот, к примеру положено съесть 200 грамм овощного полезного пюре… не съесть у ребенка нет шанса. Положено, к 3 годам знать буквы, ребенок будет сидеть с алфавитом, ежедневно по 3 часа, а иногда и днями. Нельзя сказать, что это исключительно отрицательное. У них обычно очень ухоженные «особые дети», потому, что эпилептоид может долбить одно и тоже до упора месяцами, пока не будет результата, без всякого сожаления и с полной самоотдачей. Если маме без соответсвующих личностных черт тяжело бывает эмоционально, нужно примериться с тем, что есть и принять, для эпилептоида все проходит проще. Ребенок может быть правильный или неправильный. Неправильные дети бывают плохие и больные. Если ребенок больной – с ним надо работать. Вот мы и работаем. И это правильно. Плохие же дети должны быть наказаны с максимальной строгостью, даже с жестокостью, ибо они будут еще хуже без наказания.
Быть правильным ребенком очень непростое дело. Легче быть неправильным больным. У эпилептоидной мамы очень много четких правил, которые семья должна выполнять. Должно быть чисто, прибрано, чинно и все должны сидеть смирно с руками на коленях. Семья должна работать, потому что это правильно. Освобождение от работы только смерть. Мать очень болезненно относится к нарушению заведенного порядка. Можно схлопотать от нее за то, что начинаешь мыть пол не с той комнаты, что она считает правильной, за то, что овощи в суп кладешь не в том порядке, или за переставленные не в том порядке статуэтки. И знайте, никогда у вас не будет права ставить статуэтки по другому, сколько бы не было вам лет. Потому что во все времена только один порядок правильный.
Это я говорю к тому, что для дошкольника атмосфера правильной жизни тяжеловата. Он все время выпадает из идеального мира эпилептоидной мамы и возвращается ее железной рукой за шкирку обратно.
Многие эпилептоиды очень религиозны, и с раннего детства детей так же приводят в церковь. Это определенный кластер верующих, которые ходят туда по той причине, что Бог, существо на самой вершине иерархической пирамиды и оттуда его невозможно стащить вниз, как любого другого авторитета в жизни эпилептоида. Более того, Бог может жестоко отомстить за попытки его стащить вниз. Т.е. такой богопротивник может получить настоящее жестокое 100% эпилептоидное наказание – долгое, мучительное и неотвратимое. Геенна огненная — это самое эпилептоидное оно. Там грешники горят вечно и вечно жалеют о своих грехах. Вот этот факт и гонит эпилептоидов в церковь. Их достаточно легко вычленить из массы других прихожан. Сдержанные или елейно угодливые, аккуратные и всегда при виде намека на богохульство звереющие, и со смаком начинающие живописать, как грешник будет гореть в аду. Ну и что ада-то ждать, многие уже и тут собираются всяким неправильным верующим со смаком выпускать кишки. Короче, ребенок с малых ногтей знакомится с тем, куда попадают непослушные дети. И что с ними бывает. В самых ужасных подробностях.
До массового распространения религии в нашей стране, в доперестроечные времена, роль ада играли всякие социально неблагоприятные места, типа « на заводе за конвейером», « под забором», « с метлой дворником». В меру представления самого ужасного места для длительных мучений и раскаяния каждого отдельного эпилептоида. Но описывались все эти «ужасы советского бытия» именно с холодящими душу подробностями. Я однажды слышала такой рассказ про работу дворника и до сих пор осталось ощущение, что лучше сделать харакири….Хотя ад вне всякой конкуренции был всегда и многие эпилептоиды верили в бога даже в самые глухие сталинские времена. Естественно не 100% уходили в религию, ибо реализовать свои личностные черты можно было и через бытие коммунистом. Там можно было учить и детей единственно правильному учению Маркса, и карать общественным порицанием неверных ленинцев.
С наступлением школьного возраста бывает множество трений с учителями и родителями других детей, которые могу играть не ту роль в жизни семьи, которую бы хотелось. Мать часто присуствует в школе, чтобы отслеживать, все ли тут правильно и кто виноват в том, что неправильно. Ребенок до колик боится получить плохую оценку или замечание в дневник. Дома за этот прокол он получит по полной. Все это, в общем-то, создает почву для развития неврозов, тиков, навязчивостей и т.п. Мама с энтузиазмом лечит ребенка, водит по врачам, назначает виноватых в том, что дите пострадало. Невроз ребенка очень удачно ложиться на ее восприятие мира, поэтому склонен к затяжному течению.
В подростковом возрасте случается масса богомерзких изменений с организмом ребенка. Все это может разрушить годы правильного воспитания, поэтому все взросление вырывается с корнем железной рукой, и ведется непримеримая борьба с побегами. Сексуальность подростковая это ужасно и отвратительно, перечить матери — смертельный грех, думать о самостоятельной жизни или даже о том, чтобы после 9 на лавочке с подружками под окном — божеупаси.
Бывает и противоположенная ситуация с оценкой сексуальности детей. Вообще, есть группа эпилептоидов фиксированная на сексе, с тенденцией к различным отклонениям от традиционного.
В во взрослом состоянии дети довольно часто продолжают обнаруживать всякие невротические расстройства в связи с очень узким коридором воспитания. Любые новшества для них связаны с чем-то ужасным. Выражение чувств, затруднено если они не попадают в число дозволенных. Люди довольно сложно строят личные отношения. Либо очень долго нет подходящего человека ( очень узкий спектр характеристик и чтобы мама одобрила), либо обнаружив себя в несчастливом браке они продолжают нести крест, но не из-за любви, а потому что не нести его грех. Мама все так же себя считает в праве на все. Она и в детстве не стесняется физического насилия над ребенком, и взрослой дочери или сыну может залепить оплеуху за неначищенную обувь. Так как выросшие дети часто продолжают идти тем узким коридором правильной жизни, нарисованным в детстве матерью, то они часто начинают прибегать к выпивке, чтобы немного расслабиться.. Но алкоголизм их достаточно мрачный. Они-то понимают, что предаются плохому занятию. А куда попадают люди, которые делают плохие вещи, они знают с детства.
Если ребенок отклоняется от правильного пути, будучи взрослым, мать продолжает его возвращать как котенка за шкирку в правильное место. Избавиться от этой заботы бывает только возможно, если греховность ребенка будет так велика, что мать его проклянет. Дети относятся к этому прерыванию контакта по-разному. Кто-то с облегчением, кто-то с ужасом вынужден ползти к матери просить прощения… ну вы знаете… геенна огненная и все такое.
Перфекционизм как медленный и жестокий способ самоубийства.
Юлия Латуненко
Перфекционизм как медленный и жестокий способ самоубийства.
Как часто мы слышим от других или/и сами себе говорим : «Все должно быть правильно!», «Это не правильно, а вот это правильно», «Это не по инструкции», «Это некрасиво», «Это стыдно», «А вон у другого лучше. Чем у меня или у меня лучше, чем у него»… Ну, и как следствие : «А что люди скажут?».
Перфекционист – это вечный оценщик и интерпретатор, человек, который сравнивает себя с другими. Он живет в постоянном напряжении в связи с тем, чтобы быть всегда правильным и хорошим. Он не позволяет себе «сойти с рельс» правильности и красивости поведения. Но беда в том, что не только с собой перфекционист обходится таким образом, но и со всеми, кто окружает его. Он не позволит ни себе отклонение от правильности , ни другому.
Перфекционист по сути, это человек имеющий нарциссическую структуру характера, нарциссически травмированный в процессе развития значимыми другими.Он пытался быть удобным и выгодным для тех, кого он любил и любит, он стал настолько нечувствителен к своим потребностям, что забыл, что он есть, и он никогда не станет кем-то другим, хотя ему всегда хочется быть лучше, чем он есть. Но то, что он постоянно делает, сравнивая себя с другими людьми, — он отказывается от себя. Сравнивая себя с различными «эталонами» и проигрывая им или даже выигрывая, он в этом сравнении пытается не быть собой. Тем более, что «эталоны» им выбраны совершенно субъективно, это может быть кто угодно. Но чаще всего ими становятся успешные, богатые, красивые люди.
Сравнение – это попытка быть другим, а не собой. Он просто когда-то давно, стараясь быть лучше , чем он есть для своих близких и пытаясь не потерять их любовь, заслужить ее, навсегда отказался от себя. В сущности он ненавидит сам себя, поэтому всегда пытается быть лучше, совершеннее , чем он есть. И основные его переживания – это стыд, что я еще недостаточно совершенен и страх, что кто-то увидит мою неидеальность и зависть, постоянная жгучая зависть к тем другим эталонам, которые оказались лучше его. А еще он всегда смотрит на себя как будто не своими глазами , а глазами других, со стороны. И такой человек всегда озадачен результатом своего действия гораздо больше, чем процессом. Порой от хорошего результата, он получает такое удовольствие, почти сравнимое с оргазмом, а от плохого результата ( плохого на его взгляд ) он получает фрустрацию сродни смертельному исходу. Процесс и творчество в этом случае становятся невозможны. Так как танцуя танец, он уже думает о том результате к которому придет, о последнем красивом шаге, исполняя песню, он думает не о радости творчества , а о последней ноте : «Хоть бы она красиво прозвучала!». И это нереальное напряжение, которое убивает творческий процесс.
Жить и строить отношения с таким человеком нереально сложно, потому что требования которые он предъявляет к себе , он предъявляет и к тем кто оказывается в близости с ним.
Страдание такого человека заключается еще и в том, что он настолько боится неудачи, что может даже остановить себя на полпути , чтобы не пережить воображаемый крах и поражение, он может вообще не сделать даже шага вперед и таким образом он убивает в себе жизнь и превращает свое существование в застой.
Перфекционист может начать что-то делать, но в его картине будущего нет права на ошибку и как часто мы видим таких людей которые бросают начатое, потому что они уверены, что у них ничего не получится. Они не соглашаются на малое. Они как будто хотят сделать монтаж и с нижней ступеньки прыгнуть на последнюю звездную ступень, а путь ошибок и проб они не согласны проходить, поскольку на пути есть риск обнаружить свое несовершенство и ничтножность. Но те же, кому удается пройти сквозь боль неудачи, могут быть настолько упорными в том , чтобы достигнуть вершин, статуса, успеха и богатства, что как упрямцы, с ранеными в кровь лбами и ступнями, стучатся до изнеможения в запертые двери, идут по стеклам, стиснув зубы сквозь тернии к звездам. И эта половина перфекционистов более удачлива в достижении успехов, но и они подвергают себя неимоверным тортурам на пути к социальному успеху – который им жизненно необходим.
Да, именно перфекционисты имеют наибольший шанс быть успешными. Но они настолько уязвимы к малейшей неудаче, что могут себя изнутри казнить за мельчайший промах. Мне кажется, что творчество невозможно при таком диком напряжении и приверженности к структуре, правилам, инструкциям и протоколам. Творчество умирает, там, где есть ограничение. Перфекционист в какой-то момент становится машиной, лишенной чувств и эмоций. И весь фокус его внимания в том, чтобы жить правильно. Он увлечен оцениванием и обесцениванием себя и других и он даже не может себе представить, что есть люди, которые живут не оценивая и в их домах могут висеть криво картины, на столе может быть беспорядок, они могут расплакаться посреди улицы, если им вдруг стало грустно, они могут быть спонтанными и несовершенными.. Но такие люди подвергаются строгому осуждению перфекциониста.
Почему это произошло с ним? Психоаналитик Дж. Стивен Джонс описывает такую структуру характера очень ярко и называет такого ребенка «Использованным». Кем? Конечно родителями. Это первые в его жизни люди, которые пытались его дрессировать как цирковую обезьяку и затачивать на правильность, удобство и идеальность. Они сделали ребенка своим нарциссическим продолжением: «Ты обязан достигнуть в своей жизни тех успехов, которые не достиг я. Если ты не будешь соответствовать моим ожиданиям, я лишу тебя своей любви!». А любовь такого родителя заключается только в гордости за достижения и за те взятые ребенком высокие планки, которые родитель ему установил. В самом простом варианте это любовь за оценочки, любовь за помытую посуду , за хорошее( удобное родителю) поведение. Ребенку приходится всю жизнь положить на то, чтобы доказать родителю, что он достоин его любви. Но как это сложно доказать, когда ребенок приносит со школы 11 по математике, а родитель вместо похвалы говорит: «А почему не 12?». И снова и снова ребенок чувствует свою плохость и недостаточность, переживая стыд за то, что он такой неидеальный. Так рождается в нем страсть к совершенству в погоне за которой он может утратить очень многое, а главное – себя.
Когда такой человек обращается к психологу, первое что он обнаруживает, что его нет, есть только пожизненная гонка за успех и доказательство самому себе и значимым другим, что он хороший.
Чем здесь можно помочь?
Я предлагаю таким людям начать путь ( процесс) расставания с «Совершенным образом себя», дать себе право на ошибку.
Посмотреть на ошибку как на полезный опыт, который развивает, учит чему-то.
Попытаться отдаться процессу творчества, не думая о результате.. Конечно, это путь очень длительной и кропотливой работы в психотерапии, в которой клиент обнаруживает не только свою неидеальность, но и неидеальность терапевта – и вот эта вторая часть, когда он видит, что терапевт живой человек , а не гуру, дает ему право и самому стать живым неидеальным человеком.
Очень важно здесь перейти от паттерна оценивания и обесценивания к вопросам и просьбам. Любое обесценивание себя и других можно перефразировать как просьбу или вопрос. Если вы начинаете обесценивать себя, задайте себе вопрос: «Для чего я так с собой, что дает мне такая жестокость по отношению к себе( другим )?». Или « В чем я сейчас неудовлетворен? Могу ли я сейчас попросить о чем-то себя или другого?». В общем, вредные паттерны постепенно нужно заменить на здоровые. Научиться отслеживать их и останавливать.
Попробовать принять тот факт, что вы пришли в этот мир не для того, чтобы соответствовать ожиданиям других, однако и другие не обязаны соответствовать вашим ожиданиям – это самое сложное место в работе с перфекционизмом ( нарциссизмом).
Перфекционизм – это форма жестокого обращения прежде всего с собой. И путь к любви к себе нелегкий и долгий, через осознание своих травм развития.
Психологическая зависимость. Только не бросайте себя.
Елена Митина
Я пишу эту статью в продолжение темы о зависимом поведении и хочу рассмотреть один из его видов — это психологическая (эмоциональная) зависимость, зависимость от отношений или любовная зависимость. Во всей линейке разных зависимостей, психологическая считается, вероятно, самой легкой, поскольку не вредит человеку так явно и сильно как, скажем, алкоголизм или наркомания. Впрочем, очень многие люди, выращенные советским и постсоветским обществом, страдают именно этим видом зависимости, который может приносить поистине невероятную душевную боль.И все, что я буду писать далее, неизменно связано с моим личным психологическим опытом, поскольку одной из главных тем моей многолетней личной терапии была именно эмоциональная зависимость, воспроизводимая, в частности, в любовных отношениях.И чтобы наперед утешить тех, кто, читая эти строки, прямо сейчас ищет выход и облегчение для себя, могу сказать, что выход есть, и облегчение тоже есть. Выход из зависимости возможен, сейчас я это чувствую и понимаю очень отчетливо.
Зачем нам эмоциональная зависимость
Это состояние можно описать такими выражениями, как «я не могу без него(нее) жить», «без этого человека свет не мил и смысла нет», «не могу им(ею) насытиться», «он(она) мучает меня, а я терплю, потому что люблю», «к ней(нему) тянет и я ничего не могу поделать», «я готов(а) на все, чтобы только вернуть ее(его)» и так далее. Суть такой зависимости, что мы мысленно и, главное, чувственно просто не представляем свою жизнь без какого-то конкретного человека. И главное, что этот человек — один такой во всем мире, и мы полностью зависим от него, от его отношения к нам, одобрения или неодобрения и т.д. И самое интересное, что любовная зависимость — это важная форма нашего творческого приспособления к жизни на данном этапе, как не парадоксально это звучит. Это то, что на самом деле, нас спасает от чего-то более страшного. Ведь в психологической зависимости всегда есть та «пилюля», которая нас «лечит» — это надежда. Надежда, что желанный объект вернется (будет рядом), и все станет хорошо. Надежда делает свою работу, а именно — избавляет нас от переживания ужаса тотального внутреннего одиночества. Я не зря говорю «объект», ведь в эмоциональной зависимости (как и в любой другой) партнер — это всегда объект, а не личность. Партнер — это бокал вина или доза кокаина, это вкусная булочка или Бог и Мессия. Это все, что угодно, но не человек. И как я уже писала, зависимое поведение, в том числе — эмоционально-зависимое — это проблема, по сути, объектных отношений в раннем периоде развития младенца, отношений с матерью, как с объектом, с кормящей грудью. И когда мы проецируем, наделяем партнера этой ролью «кормящей груди», в которой очень нуждаемся, мы неизбежно сталкиваемся с большим разочарованием и обидой, когда замечаем, что партнер нисколько не заинтересован (да и не способен) ею быть. И тогда мы можем метаться из стороны в сторону, то отвергая его, то, не выдерживая, прибегая вновь, питаясь и греясь скорее не об реального человека, а об идеализированный образ, фантазию в нашей голове. Нам просто невыносимо даже подумать, что на самом деле — никто не способен унять нашу внутреннюю боль, эту выжженную дыру, пустоту, которой наполнена душа и глубина и ширина которой, кажется, не имеет границ…
Как выйти из любовной зависимости
Выход, конечно, находится в получении регулярной психотерапии и возможности, таким образом, приобрести, прежде всего, опору на себя. Психологически зависимый человек имеет одну особенность — он не может опираться на себя и переживать чувство одиночества. Его охватывает ужас, который, заставляет бежать в это спасительное слияние.
Далее я постараюсь описать некоторые важные шаги, которые помогут на пути к выходу из зависимых отношений.
Фокус внимания — на себя
Прежде всего, терапия психологической зависимости начинается с восстановления чувствительности к собственным границам. Так случилось, что зависимый человек не научен отделять себя от другого. И чтобы ему стало хорошо, нужно чтобы и другому рядом тоже было хорошо — так он как бы определяет свои границы. Именно это свойство, эта нечувствительность, заставляет людей терпеть порой дикие издевательства от их «любимых» партнеров, психологическое и физическое насилие, унижения, пренебрежение, обесценивание и так далее. Поэтому, важно задавать себе следующие вопросы: «Что я чувствую, какие ощущения испытываю, когда меня отвергают или унижают?», «Насколько комфортно мне так долго ждать его (ее) звонка (приезда, письма)?», «Как мне переживается, когда партнер обманывает меня и манипулирует мною?», «Насколько безопасно я себя ощущаю в этих отношениях?», «Насколько ценной(ым) я себя чувствую для партнера по 10-бальной шкале?». Часто психологически зависимые люди совершенно не чувствительны к собственному раздражению, отвращению, обиде, злости. Им сложно распознавать свои эмоции, переживать и называть их. Они психологически словно заморожены и лежат в своих склепах как «мертвые царевны» из сказки Пушкина.
Дистанция с объектом зависимости
Чтобы хоть как-то защититься от жестокой реальности отношений с партнером, зависимые люди строят себе «замки из песка», создают красивые фантазии, обычно относящиеся к будущему. И совершенно не опираются на опыт прошлого и настоящего. То есть, они все время как бы верят, что партнер изменится и полюбит их, вот только нужно сделать это и это… Например, подождать, потерпеть, быть ласковой… Эта вера заставляет все больше вкладываться в дисфункциальные отношения и все больше ожидать от них возврата. И это ловушка. Поскольку в реальности есть только то, что есть сейчас, и опираться важно именно на это. Конечно, люди меняются, но обычно, это происходит совершенно вне нашего контроля и совсем не так, как мы того хотим. Поэтому, важно на время отказаться от контактирования с объектом зависимости (как и перестать принимать алкоголь и употреблять наркотики — для химически зависимых), чтобы не истощать себя и не обманывать еще больше.
Погружение в «питательную среду»
Психологически зависимый человек обычно ищет расслабления только в отношениях с любовным партнером, отвергая и отгораживаясь от поддержки других теплых и преданных людей. Ведь внутри себя он уверен, что он не заслуживает настоящей теплоты и любви. В этом смысле важно делать прямо противоположное — принимать тепло и поддержку других, пробовать опираться и позволять сочувствовать себе. Вероятно, сначала это будет получаться только на индивидуальных сеансах психотерапии (или встречах терапевтической группы), но потом навык станет возможным и в отношениях с другими — родственниками, друзьями, знакомыми.
Присвоение своего вклада в отношения
Идеализация партнера в зависимых отношениях — не что иное, как наша собственная проекция на него. Это некоторая отщепленая часть личности, которой мы наделяем другого человека. Многие психологически зависимые клиенты говорят, что «только с ним (с ней) я чувствую себя по-настоящему любимой(ым), только с ним(ней) переживаю чувство защищенности, нежности и заботы». Попробуйте присвоить все эти качества себе. Это вы способны быть нежной(ым), заботливой(ым), создавать защищенность и сильно любить. Это вы — тот, кто доверяет и принимает, успокаивает и убаюкивает. И вы способны дарить это людям. Обнаружьте эти качества, признайте, и заберите с собой. Для тех, кто способен их оценить по достоинству.
И помните: самый большой вред, который вы можете себе причинить — это внутренне бросить и отвергнуть сами себя.
Утолить нельзя жить. Как «выглядит» эмоциональная зависимость и что с ней можно сделать?
Ольга Луговая
Образ эмоциональной зависимости однозначен. Это – ГОЛОД, пустота и эмоциональная СЛАБОСТЬ. «Эмоциональный голод» и «душевная слабость» — так тоже можно сказать.
Мы все, в норме, зависимы, уязвимы и нуждаемся в других людях. Все нуждаемся в любви, в принятии нас такими как мы есть, с одной стороны, и в чувстве свободы от внешнего давления, в личной автономии – с другой. И мы все периодически бываем эмоционально голодны и эмоционально переполнены – это нормально. Однако, «проголодаться» — сильно отличается от «долго голодать». И «насытиться» — сильно отличается от «лопаться от пищи».
Поэтому, не бывает эмоционально «независимых» людей, эмоциональная «пища» нужна нам всегда. Но есть люди, которые болезненно эмоционально зависимы и «бросаются» на эмоциональную еду, «бредят ею», стараются «сожрать» её побыстрее, присвоить себе источники такой «еды»; либо обесценивают её, уничтожают, стараются «позабыть о её существовании».
Если Вы регулярно и хорошо питаетесь, то не станете бросаться на корку хлеба, припрятывать продукты или чувствовать приближение смерти, когда еды вдруг временно нет. Вы сможете подождать, отложить, перетерпеть, выбрать ту пищу, которая лучше, качественней. Но люди, которым известен долгий и мучительный физический голод — их отношение к еде меняется. Пища становится навязчивой идеей, люди едят то, что не пригодно, паникуют, если еды долго нет, стараются любым способом сделать запасы. И если пищи безнадёжно долго нет — забывают о ней, желание есть притупляется или совсем исчезает.
Так же и с эмоциональным голоданием.
Эмоционально голодавший человек «бросается» на тепло других. И «вкусив» тепла и доброго к себе отношения, стремится контролировать этот источник, становится одержимым идеей отношений, которые были бы ему «подконтрольны». И может «броситься» в общение с тем, кто вовсе не годится для отношений. Или «забывает» про отношения, как про то, что слишком уж «сложно» для него. Совершенно «забивает» на окружающих людей, когда «эмоционально наполнен» и откровенно «использует других», только как «источники пополнения ресурса». Или избегает общения и близости, так как боится эмоционально «переесть» или «впасть в зависимость».
Есть пища для тела. И есть пища для Души.
Пища для Души — это общение, эмоциональное тепло, принятие, соучастие, со-переживание, со-бытийность других рядом с нами.
Вам может казаться, что Ваши проблемы и неудачи совершенно никак не похожи на «эмоциональный голод», «эмоциональную слабость» или «поиск своей дозы насыщения».
Но, если во взрослом возрасте Вы:
— регулярно чем-то недовольны и не удовлетворены до степени страдания и зависти к тем, «у кого всё хорошо»;
— годами страдаете от «несчастной любви»;
— у Вас всё время «сложные и запутанные отношения»;
— у Вас «бесконечное одиночество»;
— Вы «бессильны что-то поделать с обстоятельствами»;
— Вы всё время кому-то что-то должны и «очень ответственны» за то, что на Вас возложено;
— Вы делаете других людей (сотрудников, детей, жену, мужа) зависимыми от себя, «привязываете» людей к себе;
— Вы «болезненно привязываетесь» и «не можете жить» без кого-то;
— Вы постоянно нуждаетесь в эмоциональной (или физической) стимуляции;
— Вы застенчивы, подозрительны, ревнивы, обидчивы, у Вас «уязвлённое самолюбие»;
— Вы всё время ищите и находите тех, на кого хотите быть похожим;
— Вы тревожны и не выносите неопределённости;
— Вы превозносите людей, а затем разочаровываетесь в них;
— Вы не всегда понимаете, чего Вы хотите и зачастую вынуждены выполнять желания других;
— Вы часто ощущаете себя «против всех» или «брошенным и преданным»;
— Вас часто мучает стыд и «зависть», и Вы много сил тратите на то, чтобы скрыть это.
Если Душа долго пребывала в эмоциональном дефиците — она будет «голодной и слабой». Как и тело после физического голода — слабо и уязвимо. Долго голодавшая Душа с жадностью бросается туда, где для неё есть эмоциональная пища. Либо «избегает» настоящей близости, чувствуя себя «не достойной» или «боясь опять пережить разочарование», часто бессознательно «защищаясь» от отношений, как от чего-то «слишком сложного и недоступного».
Пищей (здоровым насыщением)
для Души являются:
1) Эмоциональное тепло.
Когда рядом есть живой человек, который просто и безусловно Вам рад. Иногда люди для этой цели заводят питомцев. Но ужасно, когда для этой цели «заводят детей» — используют детей для своего эмоционального насыщения, «едят» детей.
2) Безопасность отношений.
Когда мы можем злиться, грустить, нервничать, лениться, бояться, болеть, отказывать — без риска «ответить за это» или быть «виновным за это». Все взрослые люди обязаны отвечать за свои действия, если эти действия приносят фактический (объективный) вред окружающим. Но чувства и состояния мы можем иметь любые.
3) Автономия. Признание другими нашей самостоятельности, отдельности и свободы быть самим собой.
4) Понимание. Это когда в ответ на свои переживания мы слышим слова, или видим действия, которые соответствуют этим переживаниям.
5) Душевный комфорт и эмоциональный покой. Когда не нужно стараться для других, чтобы хорошо себя с ними чувствовать.
6) Умиротворение. Когда можно жить в своём ритме и при этом не страдать от этого.
7) Общение и творчество.
«Заменителями» (суррогатами) эмоционального тепла, чувства «безопасности» и самоуважения обычно становятся любые навязчивые проявления:
Навязчивый поиск партнёра, навязчивая активность (сменяющаяся апатией и депрессией), навязчивое самосовершенствование, навязчивое желание замужества, навязчивое желание нравиться или «побеждать», навязчивая работа и любая деятельность, навязчивая еда, навязчивое голодание, навязчивый фитнес, навязчивый секс, навязчивая общительность, навязчивый поиск одиночества, навязчивое собирательство, навязчивые желания, навязчивая чистоплотность или любовь к порядку, навязчивые страхи или идеи, навязчивое приобретение новых вещей или знакомств, навязчивое принятие внутрь всего того, что влияет на эмоциональный фон и восприятие.
Не даром говорят: самая большая радость — это радость человеческого общения.
Но если общение хронически не удовлетворяет, не насыщает, а угнетает и разочаровывает?
Ведь бывает такой «хронический голод», который не так-то просто утолить…
И бывает такая «еда», которая не годится в пищу.
Тот, кто в детстве подолгу оставался «эмоционально голодным», «не накормленным» заботой и теплом своих родителей и воспитателей, тот в юные и зрелые годы начинает стараться этот ГОЛОД наконец-то хоть как-то утолить.
Часто «запихиваясь» жадно, что и вкуса не разобрать. Лишь бы не отняли.
Но на самом деле «эмоциональной пищей», которой так жадно хочется, является РОДИТЕЛЬСКАЯ любовь.
Материнская, то есть безусловная. И Отцовская — за достижения.
Мы все хотим, чтобы нас любили «просто так», за факт нашего существования. А также, за наши реальные достоинства и достижения.
Но дело в том, что для получения всей полноты материнской безусловной Любви нам в жизни был дан период ДЕТСТВА.
А детство невозможно вернуть.
В детстве Любовь можно было получить «извне», от других; и получить её просто так, за сам факт своего существования.
Но детство окончилось. И правда в том, что эта совершенно особенная безусловная Любовь «извне» больше не доступна…
Если Вы не верите, что для взрослых людей она больше не доступна — продолжайте искать, а вдруг найдёте.
Но надолго ли «хватает» этой Любви?
Ведь мать Любит этой Любовью своих малышей, пока они малыши… Это любовь Матери к Ребёнку. Эта Любовь – временная. Она сменяется (а точнее – дополняется) Любовью Отца, за достижения и проявления характера.
К тому же, в жизни детей и их родителей, между ними, не может быть сексуальных отношений…
Может Вы и найдёте ТАКУЮ ЛЮБОВЬ — но она будет асексуальной, опекающей, в ней будет с точки зрения взрослого человека «что-то не так». Это Любовь «детско-родительская» и следовательно — зависимая. Для такой Любви Вам потребуется быть «малышом» или «папой-мамой». И играть эти роли не сбиваясь со сценария.
Детство — это время для полной зависимости. А между взрослыми людьми ТАКАЯ Любовь, увы, более невозможна… Она может «мелькнуть», где-то «показаться», в каких-то аспектах отношений вдруг проявиться, вспыхнуть… Но обязательно исчезнет, как крыло Синей Птицы.
Утолить этот голод, тянущийся с детства, можно. Но уже совершенно иным путём.
И этот путь проходит внутри личности, а не снаружи.
Невозможно отношениями, едой, сексом, вещами, деньгами и достижениями заполнить эту внутреннюю «любовную» пустоту, этот внутренний эмоциональный голод.
В детстве, этот голод должен был быть насыщен «извне», теми, кто был вокруг ребёнка, рядом с ним. Но для взрослого человека такая возможность уже отсутствует. Для взрослых людей более не существует кого-то (или чего-то) внешнего, что сможет ему этот голод «утолить».
Если в детстве «должны были» другие, то для взрослых людей такой способ больше невозможен. И удовлетворение собственного голода становится собственной задачей.
Эмоциональная зависимость, таким образом — это «ожидание утоления своего голода» извне, при помощи внешних источников.
И отказ признавать тот факт, что это НЕВОЗМОЖНО. Отказ, который часто принимает причудливые и болезненные формы, стоящие личности её жизни и здоровья.
По-сути, это отказ признать реальность фактов. Реальность фактов о том, что жить придётся БЕЗ этой Любви. Но отказать себе в этом порой настолько невыносимо, душевная боль от такой потери настолько велика, что даже причинение себе физического ущерба может выглядеть пустяком в сравнении с этой болью…
Нам крайне не просто признать факт того, что если «потеря Любви» произошла с нами в детстве, то уже более ничто не восполнит эту потерю…
Поэтому, «признал свою зависимость и избавился от неё» — это не так легко, как кажется.
Это кропотливая работа и порой не близкий путь к восстановлению подлинного самоуважения, через осмысление своего болезненного опыта, своих потерь, ошибок, заблуждений, страхов и ожиданий. А иначе взрослыми и не становятся.
Тренажерный зал VS кабинет психолога. Доходчиво про психотерапию
Арсений Володько
Работая не первый год, я сталкиваюсь с необходимостью объяснить нюансы психотерапии на понятном и доходчивом языке для клиентов. Как известно, язык метафор хорошо подходит для описания сложных процессов. Однажды я сравнил работу с психологом с работой в тренажерном зале. Так появилась серия метафор, которую я решил изложить в этой статье.
Информация будет полезной для всех, кто не имеет опыта психотерапии, но подумывает обратиться.
Психотерапия — это не только то время, которые вы провели в кресле у психолога./ Когда растут мышцы?
Большинство людей знает, что мышцы не растут во время тренировки. Во время тренировки мы лишь даем стресс для них, и в ответ запускается механизм компенсации, приводящий к мышечному росту. Т.е. мышцы растут во время отдыха и восстановления. Психотерапия — это вся внутренняя работа, которая происходит от встречи к встрече. Вы о чем-то думаете, переживаете, анализируете и вспоминаете, спите сны, отвечаете на вопросы. Встречи в кабинете поддерживают эту работу на определенном уровне интенсивности
Как часто нужно встречаться с психологом?/ Сколько раз в неделю тренироваться?
Опытным путем выяснилось, что минимально достаточная регулярность встреч с психологом, психотерапевтом является раз в неделю. При такой периодичности внутреннюю работу можно поддерживать на определенном уровне. Можно чаще (в острых состояниях даже рекомендуется), но все упирается в возможности выделить время и деньги для этого. Раз в неделю достаточно. Можно ли реже: раз в две-три недели? Можно и в тренажерный зал ходить раз в неделю, но результатов не будет, либо они будут незначительными, по сравнению с классическими тренировками 2-3 раза в неделю. Т.е., выбирая ходить реже, вы должны понимать, что это повлияет на ваш прогресс.
Можно ли быстро достичь результат у психотерапевта?/Как накачаться к лету за месяц?
Вы поверите в «супер-методику», которая пообещает из любого человека сделать атлета соревновательного уровня за 1-2 месяца? Я бы скептически отнесся к подобным заявлениям. Разные исходные данные, разная генетика и разный опыт. Все это скажется на конечном результате. Определенные процессы изменений требуют времени для их вызревания. Как нельзя обмануть природу, так не получится достичь разительных изменений за короткий срок.
Когда хочется быстрый результат от психотерапии./Хочу выглядеть, как человек с обложки журнала.
Разные люди, проведя одинаковое время в тренажерном зале, получают разный результат. Почему так происходит? Потому что на конечный результат влияет большое количество факторов: генетика (всем по-разному повезло), правильно построенный тренировочный процесс, соблюдение режимов отдыха и питания, усидчивость и прочее-прочее. В психотерапии не меньше факторов: способность к изменениям, степень осознанности, внутрення работа над собой, глубина затрагиваемых проблем, жизненный опыт.
Можно ли самостоятельно работать над собой и решать проблемы?/Нужен ли мне персональный тренер в зале?
Конечно, вы можете попробовать самостоятельно тренироваться, читать соответствующую литературу, подсматривать у других, экспериментировать и пробовать новое. Но вы обязательно будете совершать ошибки, не обращая внимания на мелкие нюансы, и это будет сводить на нет ваши усилия. Со временем вы потеряете мотивацию, а ориентироваться в разнообразных методиках станет еще сложнее. Так психотерапевт не сделает за вас вашу работу, это ваши усилия и ваша терапия, но он будет рядом с вами подсказывать вам ваши промахи, поддерживать и страховать, делиться своими знаниями. После множества лет тренировок с тренером, спортсмены могут поддерживать себя в форме и тренироваться, основываясь уже на своих знаниях и опыте. Так клиенты после длительной терапии нуждаются все в меньшем участии со стороны терапевта. Они приобретают специфический навык, достаточную осознанность, чтобы продолжать работать над собой
Можно ли усилить эффект терапии?/Допинг для спортсменов
Современная фармакология позволяет перешагнуть генетические ограничения человека. А есть ли что-то подобное в психотерапии? Речь не идет о таблетках, расширяющих сознание, которые кстати пытались применять в 20м веке отдельные психотерапевты. Но индивидуальная психотерапия — это не единственная форма терапии. Существует еще групповая терапия. Если совмещать эти две формы: еженедельно ходить на индивидуальную и групповую терапию, то вы добьетесь значительно больших личных результатов. Есть еще экзотические методы. Например, марафоны, когда групповая терапия идет нон-стоп 24-48-64 часа. Или психологический интенсив, когда совмещается индивидуальная и групповая терапия, и они проходят вдали от дома на протяжении 7-12 дней с утра до вечера. Все это можно назвать «допингом для психотерапии»
Я знаю в чем моя проблема./Я знаю как накачать пресс
Многие приходят к психологу, думая, что точно знают свою проблему. Конечно, ведь все же знают, что, чтобы убрать живот, нужно больше качать пресс, а еще можно эту область натирать специальными мазями и надевать пояса. И куда меньше людей понимает, что убрать локально жир невозможно, что для визуальной прорисовки кубиков пресса требуется уменьшить процент содержания жира во всем организме до критического уровня. Порой, наши знания о природе собственных проблем базируются на недостаточных знаниях самих себя и механизмах, которые в нас протекают.
Жалко времени и денег
Как физкультура (не спорт) — это инвестиции в свое здоровье и внешний вид, так психотерапия — это инвестиция в себя, которая способна изменить качество вашей жизни. Вопрос лишь мотивации. Не все покупают дорогие абонементы и тратят деньги на спортивное питание, добиваясь результатов средствами, которыми располагают. Найти психолога по своему бюджету сегодня реально, найти бесплатные или совсем недорогие группы возможно. Но требуется мотивация и необходимость выделить на это время. Хотеть лучшей жизни и ничего для этого не предпринимать, не приведет вас к вашим мечтам.
Есть ли гарантии, что у меня получится?
Гарантий нет! Десятки тысяч людей по всему миру пробуют и оставляют свои попытки, разочаровавшись, потеряв мотивацию, столкнувшись с трудностями, необходимостью делать усилия. Кто-то возвращается спустя время. Но точно можно сказать, что все, кто потратил значительное время (год-два) добивается определенных результатов. Это утверждение справедливо и по отношению к тренажерному залу, и к регулярной работе с психологом
Большинство людей воспринимают психологов, как врачей, к которым нужно обращаться, когда заболит и будет не в моготу. Никто не станет жить с вывихнутой ногой, пытаясь приспособиться к неудобствам. Зато будут жить с «вывихнутыми мозгами» , создавая проблемы себе и окружающим. Мало кто смотрит на нашу профессию, как на инвестиции в себя и свое качество жизни. Оно и понятно, это роскошь. Базовые потребности более актуальны, нежели призрачные возможности жить счастливее.
Если коротко описывать, что такое зрелая личность, то это личность, которая сама себе стала мамой. В идеале, и папой тоже. Но мамой — обязательно.
Взросление, как и обучение, и воспитание, и любое личностное формирование, целиком можно свести к такому явлению как интериоризация. Термин создал Пьер Жане, гениальный психиатр, невропатолог и психолог.
Это страшное слово означает «помещение внутрь». Прокачка любых ресурсов — это помещение части их внутрь.
Создание личностного стержня — это тоже интериоризация. Сейчас постараюсь попроще объяснить, как это происходит, чтобы всем стало примерно понятно, как формируется личность.
Для ребенка (и взрослого ребенка, то есть инфантила, тоже) закон является внешним. У него есть желания и потребности, продиктованные поиском комфорта (не покоя, а именно комфорта, потому что скука — это тоже дискомфорт, и для ребенка очень актуальный, поэтому он может рваться «на свободу»), а из внешнего мира поступают «можно-нельзя», которые ему непонятны сначала, но он подчиняется, поскольку на стороне внешнего мира сила, олицетворением которой являются родители.
Вам знакома идея «общество давит на личность?» Так вот, это идея инфантильного состояния личности. У такой личности действительно может быть конфликт между «хочу» и «надо», причем это «надо» — внешнее, насильственное, она этого «надо» не чувствует сама, просто соглашается, чтобы не понести ущерба со стороны силы. Если страх не слишком силен, такая личность будет стараться выступать против «надо», бунтовать, если сильнее, будет обманывать «надзирателей», если совсем силен, будет соглашаться, но ощущать подавленность. Вот почему слишком жесткое воспитание детей их калечит. Пока сам ребенок не ощутил необходимость «надо», нужно искать баланс между мягким давлением на него и предоставлением ему свободы.
Корней Чуковский говорил: «не взывайте к совести пятилетнего ребенка, у него ее еще нет». Это не значит, что ребенку нужно дать делать все, что ему хочется. Таким образом он быстро себя угробит. Совесть ребенка заменяют родители, они направляют его и принуждают. Это принуждение неизбежно, у ребенка пока не сформирован центр самоконтроля, но это принуждение должно быть мягким, и постепенно оставлять ребенку все больше и больше пространства для собственной воли. Даже если ребенок пока не может нести ответственность, он должен иметь это пространство, чтобы ответственность развивать. Но при этом, так как он пока не несет ответственность, родители должны быть готовы вмешаться в любой момент и взять на себя ответственность.
Это подобно обучению езды на велосипеде. Нельзя велосипед ребенка все время крепко держать. Нужно сначала держать, потом понемногу отпускать, потом совсем отпустить, но страховать, а потом снять и страховку. Когда страховка снята совсем, личность выросла.
Но вернемся к морали. Мораль — это наполовину интериоризованный закон. Если инфантильная личность не понимает, почему она должна и ощущает, что общество ее непрерывно насилует и подавляет, а она хотела бы вечный праздник непослушания, если бы можно было бы ничего не делать и брать все, что хочется, то наполовину зрелая личность уже осознает необходимость для себя закона. Она все еще может ощущать некоторые противоречия между «хочу» и «надо», может ощущать давление морали, но теперь это внутреннее давление: чувство долга, чувство вины. Давление может быть неприятно, и полузрелая личность может искать пути избавления, иногда бунтовать против своих собственных моральных установок, отделять себя от толпы, для которой мораль нужна, то есть говорить что-то вроде «да, все это актуально для стада, но я не оно», обвинять родителей, которые «внушили рабские принципы», то есть мораль — это все еще нечто навязанное, пусть и проникшее уже внутрь. Но это пока нечто чужеродное, хотя иногда личность может его ощущать, как верное, но все время пытаться как-то адаптировать под себя, уменьшив, скинуть часть.
Зрелая личность отличается тем, что закон стал для нее внутренним. Он может отличаться чем-то от общепринятых норм, но всерьез не противоречит им, иначе бы такая личность оказалась дезинтегрированной и не смогла бы получать энергию от ресурсов, которые (напомню) все социальны. То есть нравственность зрелой личности никогда не является догмой, догма — по определению нечто внешнее, догма — это даже не мораль, это попытка сделать внешний закон моралью. Нравственность всегда является гибкой, поскольку человек должен поступать согласно собственному чувству и личному выбору, ориентируясь на всю ситуацию конкретную, а не на какой-то шаблон, который он получил извне. То есть нравственность — это то, чему человек следует осознанно, достаточно свободно (в плане «свобода — осознанная необходимость» но осознанная им самим, а не кем-то за него) и несет за это ответственность. Сам принимает решение, сам наблюдает последствия, сам делает вывод о том, верно ли он поступил, чтобы в следующий раз иметь еще больше представления о том, как ему лично поступать нужно. То есть становится себе полноценным родителем. Занимает трон супер-эго, по концепции Фрейда, заменяет внутреннюю родительскую фигуру, то есть взрослеет.
И вот этот личный выбор зрелой личности не противоречит социальному. Он может противоречить чьим-то конкретным интересам, создавать конфликт между ним и кем-то, конфликт, который ему придется решать. Но это никогда не противопоставление себя социуму вообще. Это не «праздник непослушания» ребенка, который хочет есть только сладкое, не понимая, что заболеет от этого. Нет ни одной нормы социума, которая не была бы чем-то оправдана. Даже если у нормы есть минусы, плюсов у нее обычно больше. Лично для себя зрелая личность может какие-то нормы считать неактуальными, но относиться к ним она все равно будет с пониманием, и яростного бунта не будет никогда. Яростно бунтуют лишь те, кто не понимает, что такое адаптация, и что никакая часть живой системы не бывает лишней, то есть всегда связана с другими. Такие люди могут ненавидеть и себя за какой-то недостаток и стремиться от него резко избавиться, не понимая, что весь их организм уже адаптирован к этому «недостатку», перестроен вокруг него, и нельзя вытащить кирпич из фундамента, не разрушив дом. Перестраивать все можно только последовательно и постепенно, в живой системе все уместно и все играет свою важную роль.
Одним словом, зрелая личность всегда имеет нравственность, которая гармонично соединяет ее личные потребности и интересы общества, без серьезных противоречий, не создавая внутренних конфликтов, открывая возможность для самореализации. Чаще всего проблема демотивации (утраты смысла жизни) связана с тем, что личность по какой-то причине ощущает себя вырванной из социума, не интегрирована в социум, не видит в нем поле для самовыражения.
Но задача «стать себе мамой» касается не только интериоризации закона. Нравственность — это венец формирования, которого не будет, если не будет навыков жизни. Чтобы стать взрослым и сильным, человек должен стать самостоятельным, но это ни в коем случае не значит, что он должен стать «самодостаточным» в том неправильном понимании, под которым имеется в виду сепарация от социума. Наоборот, самостоятельность — это активная и продуктивная интеграция в общество, то есть создание прочных взаимных связей (в этом и смысл ресурсов).
Сепарация от общества всегда опирается на сокращение потребностей в нем, то есть фрустрацию к разным сферам. Если женщина решила сепарироваться от мужчин, она заставляет себя перестать интересоваться темой любви, секса, имиджа, семьи (как заставляет? пугая свое воображение картинами возможных страданий, насилия, разочарования, ущерба, пока ресурсы эти не заблокируются от отвращения и страха совсем ). Такая женщина выключила полкруга ресурсов, да еще вынуждена ограничивать себя в других сферах, потому что ресурсы пересекаются, и подруги могут начать обсуждать неприятные ей темы, вызывая фрустрацию к дружбе тоже (приходится искать узкий круг таких же подруг как она), и в искусстве неприятные ей темы (поэтому литература и другое искусство кажется ей насильственным, и она хочет создать свое, на пустом месте) и экономика тесно связана с этим, и на работе нет-нет, да и возникнет тематика секса, семьи и имиджа. Таким образом, сепарация начинает распространяться на все сферы, и делает эту женщину в конце концов очень маргинальной, ограниченной со всех сторон в своих возможностях, сепарированной не только от мужчин в личной жизни, но и от людей в социуме (ведь в социуме половина мужчина, а половина женщин, большинство из которых связаны с мужчинами).
Еще хуже обстоят дела с мужчинами, которые решили стать независимыми от социума, начав презирать «хищный оскал капитализма», и перестав работать. Постепенно начнут отключаться все другие ресурсы. Даже те люди, кто пытаются просто порвать связи с семьей или просто уехать в другую страну, переживают кризисы. Пока они не создадут для себя новую семью, круг близких людей, связанных не просто интересами, как друзья, но и бытом, чувством физического родства, они могут ощущать свою оторванность. Интегрироваться в новую страну тоже очень сложно, многим эмигрантам до конца это не удается, они так и остаются висеть между пространствами. Одним словом, разрыв связей не способствует самостоятельности, он иногда необходим, когда связи очень деструктивны, но на смену этим связям должны прийти другие. Если же связей будет слишком мало, самостоятельности не будет тоже, поскольку стоять будет не на чем, силе ног неоткуда будет взяться.
Поэтому «стать себе мамой» — это развить побольше социальных навыков для обеспечения своих потребностей. Но вот здесь выясняется, что определенная доля сепарации для развития навыков все-таки необходима. Важно, что это всего лишь доля, и что общая тенденция — это связь с людьми, а не отказ от связи. Простой пример — быт. Если человек хочет быть в быту абсолютно независимым, он должен жить один, но это разрыв связей: отсутствие семьи и любви, а в какой-то мере и дружбы. Но если человек пытается наладить быт с другим человеком (неважно, с супругом, с родственником, с подругой в общежитии) не имея навыков обслуживать себя самостоятельно (той самой доли сепарации) от него сбегут.
Нормальная связь — это способность удовлетворять свои основные потребности самостоятельно, но готовность к сотрудничеству ради более качественного удовлетворения и развития. Это касается связей с любыми ресурсами(!). Минимум сепарации от ресурса быть должно (не должно быть голода, полной зависимости, жажды) но тенденция должна быть не к сепарации, а к максимальному взаимодействию (интерес, любовь, влечение к ресурсу).
Незрелая личность постоянно тяготеет то к одной, то другой крайности. Именно такие говорят «я не умею готовить, не могу заниматься бытом, а если бы умел, не стал бы жениться» или «я не зарабатываю, а если бы зарабатывала, мне не нужен был бы муж». Эти люди воспринимают связь (неважно, с ресурсом вообще или с конкретным человеком в сфере этого ресурса) как свою полную зависимость от него. Но как правило, такие несамостоятельные люди очень обременительны для других. Это иллюзия, что, совсем не умея заботиться о себе в быту, человек может чем-то таким важным наградить другого, чего тот, умеющий заботиться и о себе, и о другом, не мог бы получить. Он будет взваливать на него такое количество собственной бытовой беспомощности, что второй всерьез задумается, а нужна ли ему часть его зарплаты (как правило небольшой, инфантилы очень редко зарабатывают много). И наоборот, если женщина совсем не умеет и не хочет работать (не просто временно в декрете, а вообще избегает любой работы, в принципе) очень сомнительно, что она будет великолепной трудолюбивой хозяйкой (такие люди и работы не боятся) а значит второй будет считать, что отдает больше, чем получает.
То есть минимум самостоятельности: и в быту, и в финансовом плане, и в эмоциональном плане (справляться со своими эмоциями) человек должен иметь, если хочет быть хорошим партнером другому. Минимум не значит сепарацию, наоборот, он делает связь комфортной, не обременяет второго чрезмерно, позволяет эту связь развивать. То есть жена может брать на себя большую часть бытовых забот, если она хочет, но если вдруг она заболела или чем-то другим занялась, муж спокойно сможет заниматься бытом и сам. Муж может обеспечивать бюджет, но если вдруг у него возникнут трудности или необходимость в больших тратах, жена сможет заработать деньги. Когда оба партнера способны обеспечить себе минимум во всем, они становятся друг другу более надежной опорой, могут взаимодействовать на более глубоком уровне, потому что никто из них не чувствует в другом паразита (инфантила) который к нему присосался, а мог бы присосаться и к любому другому, потому что почти любой мог бы удовлетворить эту его простую потребность. Жена не должна чувствовать, что муж держит ее за няньку бытовую, а муж не должен считать, что его используют как единственную материальную опору.
Я специально рассматриваю традиционный расклад, потому что он пока наиболее актуальный. Но даже в нем может быть и должен быть баланс, и оба должны быть достаточно зрелыми людьми. Если же один чувствует, что становится другому мамой, неважно эмоционально ли (вынужден все время утешать, хвалить, поддерживать, выслушивать, в одностороннем порядке) материально ли (вынужден содержать и выслушивать пожелания, что еще хотелось бы иметь и какое) в быту (вынужден убирать за другим, полностью обслуживать, заботится, в одностороннем порядке всегда) второй ощущается как груз, от которого хочется постепенно отделаться.
То же самое чувствуют и друзья, и коллеги, и начальство, и родственники, и вокруг инфантильной личности постепенно образуется вакуум. Никто не хочет становиться мамой взрослому инфантилу, никому это неинтересно, им может заинтересоваться только какой-то мошенник, если у того есть, что брать. Иногда же одним инфантилом интересуется другой инфантил, но первому либо не нравится эта идея, ведь он ищет себе маму, либо он соглашается, но они очень быстро делают жизнь друг друга невыносимой.
Жажда внимания, признания и любого проявления одобрения всегда связана с невротическим состоянием и невротическим восприятием. Речь в статье пойдёт об условно здоровом человеке, с некоторыми невротическими расстройствами. О тех случаях, где условная граница здоровье-патология с точки зрения специалиста не пересечена.
Человек жаждущий внимания, одновременно очень сильно зависит от этого внимания, человеку кажется, что он очень в этом нуждается и одновременно такой человек очень боится этого внимания лишиться, а лишаясь – переживает бурю не самых приятных эмоций, это и злость, и раздражение, и агрессия, и тревога, и ревность – список можно продолжать долго. Настолько остро переживается ломка отсутствия признания и одобрения со стороны.
Подобное состояние я не могу назвать счастливым. Нормальное ли это состояние – вполне. Здоровое ли – тут сложнее, потому что угрозой жизни это как таковой не является, но полноценной жизнь из подобного состояния я назвать не могу, хотя так живёт абсолютное большинство людей. Это совершенно точно не патология. Лечения это не требует, и в помощи это нуждается только в том случае, если вы от этого устали, хотите научиться жить иначе, но не знаете как. Если же вас всё или большая часть того, как вы живёте устраивает, если решимости узнать «а как можно иначе» нет, то всё в порядке, вполне возможно, эта статья не для вас.
Безусловно в той или иной степени, хотя бы отчасти, подобные состояния знакомы практически каждому человеку, по-крайней мере тех, кому это не было бы знакомо, за собственную жизнь я не встречал. Именно поэтому невротический взгляд на жизнь до определённого момента для каждого человека является вполне естественным. Но это состояние всегда тревожное и оно полюсное: состояния эйфории, радости и лёгкости сменяются провалами в тревогу, тоску, печаль или депрессию. Степень глубины подъёмов и падений безусловно индивидуальна – у каждого она своя.
Хотеть внимания – это ненормально, точнее, возможно, это и нормально, в том смысле, что так живёт большинство, но к радости и счастью это не ведёт. Испытывать нужду во внимании для человека взрослого – тяжело. Это нормально для ребёнка, которого кормят грудью – испытывать нужду во внимании и заботе. Быть может, это нормально лет до трёх, максимум пяти. Дальше, если ребёнок не умеет быть целостным и интересным сам себе – он обречён на поиск интереса к себе на стороне. И буквально обречён на пристрастие к эмоциональным качелям, и автоматически обречён на страдания.
Такой человек живёт в мире неутоляемой жажды внимания, заботы и одобрения. Ведёт он себя соответствующе: всегда в расчёте на ту выгоду, в которой от людей нуждается. Происходит всё это неосознанно, на автомате – такова оказалась усвоенная модель поведения. Скорее всего спросив напрямую, этот человек вам скажет, что это не про него, что в этом плане у него полный порядок.
Люди испытывающие нужду и жажду внимания, одобрения и похвалы обычно весьма порядочны, учтивы, приятны в комплиментах, умело могут нащупать вашу собственную важность и будут умело, очень тонко её подогревать, набивая себе цену, порой весьма изящны и обходительны, умеют красиво говорить, умеют доставить собеседнику удовольствие как словом, так и своими действиями, жестами, едва уловимыми касаниями, всеми возможными средствами демонстрируя своё участие. И всё бы хорошо, только где-то здесь есть небольшой подвох.
А подвох здесь в том, что всё это происходит небескорыстно, с конкретной целью, а точнее нуждой.
Такой человек нуждается в вашем одобрении, в подпитке собственной важности. И собственное поведение выстраивает соответственно – исключительно из этой нужды. Отыгрывая свою роль, такой человек буквально как в кислороде, нуждается также и в «аплодисментах» с вашей стороны. Что именно является «аплодисментами» для каждого отдельного человека может очень сильно варьироваться. Одному достаточно услышать спасибо, другому захочется более ярких эпитетов, третий будет с содроганием ждать от вас благодарных объятий, четвёртому достаточно вашей милой одобрительной улыбки, пятый будет надеяться на ваши добрые слова о себе в кругу знакомых. Как именно – не важно, важна сама суть: вы должны такому человеку отплатить своим вниманием и одобрением, должны похвалить или хотя бы не проигнорировать.
Такой человек испытывает потребность во внимании выраженном любыми способами, важно чтобы этим вниманием человеку выражался квант доверия, чтобы он оказался признан и одобрен, если и ни просто так, то хотя бы за что-то. Такой человек нуждается в положительных комментариях, в похвале того чем занимается, своего внешнего вида или хоть какой-то похвале связанной с ним и его деятельностью непосредственно. Ради подобной похвалы человек готов трудиться, стараться, соответствовать, развивать какую-то деятельность, отыгрывать роли, быть нужным и полезным.
Злиться на таких людей бесполезно, и если вы не специалист, то пытаться помогать – тоже. Помощь для такого человека может начать происходить только в момент, когда в нём зарождается осознание того, как он живёт и что творит, а вместе с таким осознанием, возможно, возникает естественное желание так больше не жить. В это мгновение человек оказывается открыт для нового и незнакомого.
До этого пытаться помочь особенно из благих побуждений – бесполезно, а уж из жалости – тем более. До этого всё что вы можете, если вам это доступно – это сострадать не страдая. Или говоря другими словами: помогать не вмешиваясь, молчаливо. Ещё это можно было бы назвать приятием, если для вас это доступно и комфортно. Если же это не комфортно – идите туда, где вам будет комфортно, ищите свой комфорт, находите его и не теряйте.
Если можете оставаться рядом, но только будучи не задетыми неврозами близкого человека – оставайтесь. Для человека находящегося в невротическом состоянии это будет очень полезным – присутствие рядом того, кто неврозом не задет. Если же вы из раза в раз оказываетесь задеты, то решение для вас единственное – начать с себя и разобраться со своим неврозом. Лучший подарок для невротика – отсутствие рядом того, кто так или иначе тоже страдает неврозом.
Чтобы быть незадетыми чьим-то неврозом вам необходимо вылечить собственный невроз. Человек залатавший собственный невроз – подобным больше не может быть глубоко задет.
Вылечив невроз, вы не становитесь неуязвимыми, вы скорее становитесь незаинтересованными в переживании тех эмоций, которыми сопровождался ваш невроз.
Сколь бы долго вы не общались и как бы вы ни были близки – будьте уверенны, невротическая личность вам обязательно однажды выставит приличный счёт. Вы можете быть 20 лет рядом, так может получиться, что вы долгие годы могли быть рядом и так не коснулись ни одной действительно острой темы (как так вышло – это другой хороший вопрос), но как только вы споткнётесь и заденете что-то важное, лишив человека того, в чём он испытывает острую жажду, случайно лишив его своего внимания или привычного одобрения – будьте готовы получить в ответ крупный счёт.
Когда на невротика реагируют хорошо, когда не критикуют, не осуждают, не подвергают сомнениям его выбор и решения – человек ощущает себя комфортно, в безопасности.
Как только такой человек встречается с самой мало-мальской критикой или же с идеями и мнениями, которые не подпитывают его чувство собственной правильности, важности, нужности и особенности, а возможно даже слегка подшатывают ценность валюты, которой невротик расплачивается за внимание, одобрение и заботу – такой человек мгновенно оказывается в переживании отчуждённости, потерянности, ненужности, злости, обиды. Проявляться это может в зависимости от выбранной в каждом конкретном случае модели по-разному.
Кто-то будет вести себя агрессивно, может начать кричать, брызгать слюной, что-то доказывать, пытаясь перетащить одеяло такого тёплого внешнего внимания на себя. Пытаясь вас перевоспитать, переделать, настоять на своём, пытаясь добиться от вас извинений, прощения, обещания итп.
Кто-то будет хитро пытаться задеть, уязвить и спровоцировать «обидчика» – таким образом стараясь победить «противника» и доказать самому себе собственную лучшесть, важность, правость – доказать, что противник ошибался, а значит «я прав» и «со мной всё в порядке». Такой образ поведения связан с постоянной борьбой за внимание и признание как в собственных глазах, так и в глазах окружающих. Такой человек обречён на бесконечное напряжение и жизнь в перманентном стрессе, как бы порой ему не казалась жизнь уютной и приятной. Борьба, надо сказать, эта всегда виртуальная – битва происходит всегда исключительно только «в голове» этого человека.
В повседневной жизни на такого человека никто не нападает, никто ни к чему не призывает и ничего не заставляет – человек сам выбирает из раза в раз вставать в позу защиты или нападения, отстаивая свою психологическую территорию, в страхе потерять свою важность и исключительность. Для этого такой человек всегда специально (но не осознанно) выбирает быть рядом с теми, кто в состоянии подпитывать его подобное поведение и поддерживать статус-кво. И это всегда те, кто готов регулярно отыгрывать одну из нескольких ролей: роль защитников, нападающих или кормчих, питающих нашего героя важностью, вниманием и заботой. И это всегда взаимная неосознанно заинтересованная игра, направленная на подпитку собственной обусловленности обеих сторон. И игра эта может случиться только с теми, кто в состоянии эту игру играть, кому она интересна.
Такие люди сильно привязаны к переживаниям ярких эмоций, полюс которых никто никогда контролировать не может: порой это эмоции приятные и положительные, а порой наоборот. Человек тянется как наркоман к переживанию яркого, а суть ярких эмоций такова, что полюс их контролировать невозможно.
Так же невротическое расстройство связано напрямую с неспособностью испытывать удовлетворение и радость от простых переживаний, лишённых эмоциональной составляющей – такие переживания невротику скучны и неинтересны. Невротику интересна драма и для этого он готов лукавить, недоговаривать, ждать, лицемерить, манипулировать, подыгрывать, угождать, обижаться, терпеть, таким образом продолжая свой собственный излюбленный драм. театр. Театр, в котором главный герой – он, главный режиссёр – он, главный зритель – он, и главный критик тоже он. Да, в таком восприятии много ярких эмоций: много удовольствия и автоматически много страдания. Вот только простой жизни и простому счастью в подобном театре места не остаётся.
Невротическое расстройство связано напрямую с неспособностью испытывать удовлетворение и радость от простых переживаний: простой жизни и простому счастью в драматическом театре невротика места не остаётся
Кто-то вместо открытой агрессии использует другие стратегии, например, стратегии тонкой манипуляции и хитрости. Это стратегии более тихой борьбы с «соперниками», стратегии партизанской войны за внимание. Эмоций здесь кажется меньше, но в действительности они есть и в точности те же, весьма яркие, просто переживаются чуть иначе – подобно чиху «про себя». Чих происходит и здесь и сила чиха идентичная громкому чиху во весь рот, но снаружи этого не видно, потому что звук самого чиха чихающим активно подавлялся. Поэтому жажда внимания и одобрения здесь утоляется чуть иначе: она вуалируется под заботу, доброту, самопожертвование.
Есть и другие стратегии. Но это не главное.
В этой статье мне хотелось вам напомнить, обратить ваше внимание на пару мгновений на то, как проживает свою жизнь невротик. Как проживаете свою жизнь вы, когда вы не ощущаете себя полноценно, когда испытываете потребность во внимании, одобрении и похвале со стороны и нуждаетесь в постоянной подпитке этого.
Познакомить для того, чтобы вы на мгновение поставили на паузу. Прямо сейчас. И посмотрели на себя со стороны. И на секунду задумались.
Задумались и обратили внимание на себя. Вам нужно начинать с себя, каждому просто необходимо разобраться с собой и с собственными паразитическими моделями поведения. Если вы испытываете подобную нужду даже не постоянно, а время от времени – не ждите манны с небес, не рассчитывайте на авось и не откладывайте в долгий ящик – ищите специалиста, который подойдёт именно вам и начинайте над собой работать. Это непростой шаг, но в определённый момент в нём нуждается буквально каждый.
Помочь здесь выбраться из подобных виртуальных качель вы конечно можете себе сами. Это не просто, но возможно. Без помощи это происходит на порядок медленней. Поэтому возможность взаимодействовать с хорошим специалистом я считаю более разумной и конструктивной.
Вам необходимо нормализовать как фон, на котором вы себя воспринимаете, так и привести в норму собственный образ, представление о себе, лишить его высоченных пиков и глубоких впадин: «ты не велик и не ужасен – ты прост и обычен».
Необходимо сжиться, смириться и полюбить собственную обыкновенность. И я повторюсь, в этом может помочь только очень хороший специалист, которых не много. Отвечая на возможный немой вопрос – себя я отношу к специалистам хорошим.
Без глубокого, настоящего смирения со своей простотой и обыкновенностью – о большем речи нет. Это самая база – основа простой, гармоничной, счастливой жизни. Без этого можно даже не начинать искать удовлетворения ни в деньгах, ни в любимой работе, ни в семье, ни в отношениях, ни в детях – всё будет мимо, будет буквально обречено на провал, но видно вам это станет далеко не сразу. И не начав прямо сейчас, вы будете продолжать оттягивать момент, в надежде на более удачный случай, на более благоприятные обстоятельства, а по сути дожидаясь гангрены.
Поэтому не тяните. Начните с себя. И решайтесь не завтра, а прямо сегодня: Начните уделять своему психологическому здоровью, собственной душевной гармонии внимание либо самостоятельно, либо воспользовавшись помощью специалиста, который подойдёт именно вам. Пробуйте к себе прислушиваться, начните над собой работать.
Доращивание как одна из главных задач терапии ранней травмы
Источник: transurfer.livejournal.com
Очень часто можно встретить верование, что проблема существует из-за того, что нечто сломано. И достаточно починить сломанное, как все заработает. Например, человеку трудно выносить близость, и он думает — надо покопаться, узнать, почему глючит, починить и с близостью все наладится.
Когда речь о травматиках — особенно, о ранних травматиках — чаще всего вопрос не в починке, а в отращивании или доращиваниии. Когда происходит травма, то в поврежденном участке психики развитие останавливается. И то, что там должно в идеале вырасти, либо совсем не вырастает, либо замирает на зачаточной стадии.
То есть, у травматика с близостью проблемы не только в том, что первый опыт близости оказался ужасным, но и в том, что из-за этого способность пребывать в близости никогда не получила шанса развиться.
На терапии можно понять проблему и докопаться до источников ее происхождения, но это только первая часть работы. Вторая часть — в отращивании недостающей способности. Очень часто это будет работа по отращиванию практически с нуля.
Можно сказать, что терапия ранней травмы — она, в основном, про это самое отращивание и про получение недостающего опыта (например, опыта безопасной зависимости) из-за которого развитие остановилось.
Если говорить о панике и как с ней справляться, то у ранних травматиков нередко отсутствует способность к саморегуляции. Их эмоциональное состояние носит из крайности в крайность — из паники в полную подавленность и обратно. И ничего посередине.
Саморегуляция — это способность взбодрить себя, когда свалился куда-то в коматоз, и способность успокоить себя, когда вылетел в крайнее состояние. Если представить эмоции в виде синусоиды, то саморегуляция — это навык возвращать себя в ту часть синусоиды, где нет пиковых состояний, а есть просто умеренная волна. В идеале эта способность вырастает в контакте с матерью, которая чутко реагирует на состояние младенца, и может его успокоить или взбодрить. У ранних травматиков часто бывает так, что мать действует все время невпопад и регулярно оставляет ребенка один на один с его состояниями.
Так что способность регулировать свое состояние — это то, что травматик должен осваивать уже во взрослом возрасте и делать это сознательно. Как и всякий навык, это вопрос регулярной систематической тренировки.
Человек может говорить, что хочет отношений, но в его жизни ничего не происходит и отношений не появляется. Когда предлагаешь пойти с кем-то познакомиться, человек вроде и готов, но все вокруг не те, все не то, или вообще занятые. А если и знакомится, то все быстро как-то отваливаются. И тут начинается «у меня венец безбрачия, я проклят, это заговор, что со мной не так?».
Но все может быть намного проще.
Если человек заявляет про желание отношений, но их у него нет, то часто это знак того, что у человека страх отношений. Но только страх этот скрытый и подсознательный. Поэтому на поверхности его не видно и не слышно. Разумом человек стремится в отношения, но подсознание всегда намного сильнее. И поэтому сопротивление отношениям намного больше, чем стремление к ним.
Откуда идет страх отношений?
Есть три варианта.
1. Человек боится, что партнер причинит ему боль: бросит, изменит, разочарует и т.д. И поэтому он всячески старается вообще не вступать в отношения, лишь бы эту боль никогда не испытывать.
Вроде бы все кажется очень понятным и логичным. Но только надо помнить вот что.
Очень часто это не партнер причиняет боль, а человек сам себе причиняет боль.
Все отношения начинаются из отношений матери и ребенка. Первый опыт взаимодействия с другим человеком — это опыт взаимодействия с матерью. От того насколько был плотный и близкий эмоциональный контакт с матерью, будет зависеть, в какие отношения будет дальше приглашать человек.
Если матери часто не было рядом, или были случаи, когда она уходила и оставляла ребенка одного, то у него появляется страх, что его бросят, оставят одного и он не выживет. Потому что для ребенка уход матери — это вопрос выживания. И если мамы рядом нет, то он переживает как о своей смерти. Поскольку до конца эти чувства пережить в таком возрасте нельзя, то они уходят в наше бессознательное. Капсулируются в мешочек и ложатся мертвым грузом на задворки сознания. А ребенок тем временем выбирает для себя стратегию дальнейшего поведения.
Есть два варианта стратегии (упрощенная схема):
1. Привязать к себе другого наглухо. Это создает зависимую модель отношений. Когда человек всячески держится за другого, цепляется, старается стать полезным, важным, пытается угождать, быть самым лучшим для другого и т.д. То есть нормальная привязанность становится невротической зависимостью. Другой в этом случае просто объект, который обеспечивает безопасность и отсутствие страха брошенности.
2. Вторая стратегия, наоборот, не привязываться. То есть ребенок решает, что другой человек вообще не нужен. И поэтому он может начать избегать матери по ее возвращению, отдаляться от нее, убегать от близости, потому что так он спасает себя от следующего приступа ужаса, если мать вдруг снова куда-то уйдет.
Так формируется контрзависимые люди. Это люди, которые настолько боятся зависимости от другого (из мыслей, что зависимость чревата потерей), что предпочитают вообще никого к себе не подпускать.
Эти люди чаще всего долгое время не вступают в отношения и не могут найти себе партнеров. Не потому что партнеров нет, а потому что страшно, что тот бросит. И это запустит все те болезненные чувства, которые было невозможно прожить в детстве.
Тут важно понимать, что нельзя избежать боли. Стратегия «ни с кем не сближаться» вообще не о том, что вам никто не сделает больно. Вы просто останетесь одиноки. Одиночество не менее болезненно. Просто когда долго с ним живешь во взрослом возрасте, то научаешься проживать его. И значит, имеешь опыт выживания. А опыт брошенности так и остается непрожитым. Он остается тайной за семью печатями. Как в детстве все кажется больше и страшнее, так и сейчас вы не можете даже подпустить себя к тому, чтобы увидеть эту боль в ее настоящем размере.
Если вы расстаетесь с человеком во взрослом возрасте, вы не умираете, вы можете найти другого, это не так смертельно как в детстве. Но страх не справиться не дает вам этого увидеть. И поэтому уход другого продолжает ассоциироваться именно с дикой болью. Хотя это реально проживаемо и терпимо.
Как бы это дико не звучало, но чем чаще вас бросают, тем легче в дальнейшем это переживать. Это как отказы у менеджеров по продажам. Сначала больно, потом все равно. А вот если так сильно бояться этой боли, то любые отношения будут казаться крайне опасными.
Важно понять, что отношения для того и полезны, чтобы рядом с близким человеком вы смогли увидеть, что такого происходит с вами, какой багаж из прошлого вы носите и что вы проецируете на партнера.
Например, вы требуете от партнера, чтобы он всегда отвечал вам на сообщения и желательно просто моментально. Кажется, что это просто желание, но не совсем. За этим желанием часто стоит страх, что, не отвечая, он демонстрирует, что может бросить. Вы не знаете, занят ли он, отключен ли телефон, нет ли сети и все такое, но это не важно. Потому что если он не отвечает, начинается внутренняя паника, тревога, истерика. Та, которая о прошлых потерях, детская. Потом эти внутренние истерики становятся внешними. Партнеру выкатываются претензии о том, что он не любит и т.д. Партнер-то может и не любить, вопрос не в этом. А в том, что такая острая реакция на простой «неответ» это всегда про дикую боль своей детской ненужности и отверженности. И она точно не соответствует тому уровню ужаса, который создает этот «неответ».
Иногда это чуть более длинная цепочка чувств. «Как он может не отвечать? Это что же, он меня вообще за человека не считает. Это что же я вообще такое пустое место? Как он смеет, что вообще о себе думает?» И пошло-поехало. Тут вместо боли и ужаса на первое место выходит злость. Но только злость все равно это не настоящая. Это анестезия. Очень часто злость в отношениях — это защита от болезненных чувств. То есть вместо того, чтобы проживать вот эту боль своей детский травмы покинутости и отверженности, ту самую вечную внутреннюю дыру, человек начинает дико злиться и нападать на своего партнера. Потому что злость чувствовать проще. А главное, есть виновник вашей боли.
Но только виновник боли — вы сами и ваш прошлый опыт. И это вообще не про партнера рядом. И чтобы уменьшить количество сложностей в отношениях надо идти к психотерапевту и разбираться со своей внутренней дырой и чувством ненужности. Потому что любой человек, который будет рядом, всегда что-нибудь да сактивирует в вас. И вам станет больно.
Вы не можете требовать от партнера, чтобы он был бережным с вашими травмами. Он не обязан вам помогать. Если вы знаете, что вам больно, то ваша задача пойти к доктору и полечиться, а не требовать первой медицинской помощи от партнера. У него ведь свои раны. Такие же.
Другое дело, что партнер может услышать вас и постараться чуть меньше причинять боли (при условии, что вы в это время стремитесь исцелиться сами). То есть если он знает, что вам невыносимо не получать ответы на сообщения, он может немного постараться и уважить вашу просьбу и начать отвечать сразу же. Но тут все равно очень многое зависит от вас и вашего состояния. Да и партнер, на самом деле может не слишком-то и любить вас, чтобы менять свои привычки. И это вопрос о том, готовы ли вы находиться рядом с таким человеком. Или проще залечить свои травмы и пойти искать другого?
Никто не должен носиться вместо вас с вашей травмой. Поэтому манипулировать другим, что вам «больно, когда он поступает так или так» это шантаж и невзрослость. Свою боль надо лечить. Потому что другой не всегда понимает, что делать с вашей болью, и в итоге может начать просто избегать любого контакта. Лишь бы не навредить.
2. Люди боятся близости с другими, потому что близость делает их уязвимыми.
Часто, убегая от отношений, люди могут выбирать себе занятых партнеров или партнеров на расстоянии.
С одной стороны они от этого страдают, потому что вроде как хочется уже с кем-то соединиться. А с другой стороны подсознание все равно намного сильнее, чем разум. И он выбирает безопасный вариант. Безопасный, потому что если человек будет свободным, то тут сразу возникает ответственность, близость, и это уже становится намного более опасным. А пока встречи раз в несколько недель, пока можно ограничиться переписками и свиданками, то можно и не переживать о том, что другой подойдет на критически опасное расстояние.
Человек может бояться близости, потому что есть дикий страх, что тебя увидят таким, какой ты есть. А в своем представлении (из-за этого не прожитого теневого мешка боли) кажется, что ты какой-то глобальный урод. Ведь если бы не был уродом, то тебя бы не бросали, и ты был бы счастлив всегда. А раз была боль, измены, уходы, значит, ты — урод.
И этот дикий страх, что другой увидит тебя во всем твоем уродстве (мнимом, но кажущимся реальным), заставляет человека убегать из отношений. Дистанцироваться внутри. Держать себя всегда на замке. Не подпускать близко. Это отношения в скафандре. Близости хочется, но очень страшно.
И поэтому никто никого к себе не подпускает.
Это убеждение в совокупности с первым страхом может усиливать само себя.
Например, женщина долго-долго никого к себе не подпускают из-за страха быть брошенной, но мужчина при этом все равно ее добивается. Она видит, что он настойчивый и упорный, решает, что он наверняка будет ей верен (не зря же добивается, чувства, видимо). Тогда она открывается ему. Но поскольку страх покинутости сидит глубоко, она начинает липнуть к нему, паниковать от малейшего отсутствия внимания, терроризирует своим требованиями подтвердить его любовь. Мужчину в какой-то момент это может напрячь, и он все-таки уходит. И тогда женщина для себя делает вывод, что близость опасна. Как только она открылась, то ее бросили. Хотя на самом деле ее бросили не из-за открытия и близости, а из-за того, что она не может переживать свою тревогу и неопределенность, и поэтому требует излишнего подтверждения своей значимости. А была бы она расслабленной, все могло быть вообще хорошо. Но получилось плохо, и у женщины еще сильнее закрепилось убеждение, что «как только она открывается мужчине, ее бросают».
Проблемой также может стать то, что если вдруг один партнер чуть расслабиться и раскроется, а второй не поймет, что это очень уязвимый для него момент и начнет нападать на него со своими проблемами. И тогда первый быстро понимает, что его самораскрытие — это лишь повод навалять и закрывается еще сильнее. Что усугубляет отношения в дальнейшем.
Например, ссорятся мужчина и женщина. Женщина из-за страха потерять мужчину (того, что идет из этой детской травмы) ползает перед ним на коленях и принимает любые его условия. Ей так страшно, что она готова мириться с чем угодно. Ссора заканчивается. Но женщина зла. Она ведь не довольна, что ее нагнули, заставили уступить. У нее остается недовольство, которое она не могла высказать, потому что думала, что если выскажет, то мужчина точно уйдет. И вот проходит время, мужчина уже в другом состоянии, спокойном или немного виноватом (если понимает, что перегнул), подходит к женщине с благими намерениями или извинениями. И тут она со всей дури начинает ему всю свою злость высказывать. Потому что видит, что ситуация не критичная, можно и навалять. Мужчина понимает, что его хорошее настроение никому не нужно, он закрывается и уходит. В результате все несчастны. Женщина испытывает боль, потому что от нее все-таки закрылись (или ушли), мужчина грустит, что он в очередной раз получил подкрепление, что его слушают только тогда, когда он грозит уходом, а когда он добрый, его посылают на хер. Отношения ухудшаются.
3. Третья причина страха отношений — неудачный прошлый опыт.
То есть это не что-то из детства, а реальный уже взрослый опыт, который накладывает отпечаток на выбор в настоящем.
Если человек помнит, что отношения — это головняк, проблемы, сложности, скандалы и конфликты, то естественно он будет всячески их избегать.
Но тут есть важный момент, который надо осознать. Что все эти проблемы в прошлых отношениях тоже были по каким-то внутренним неосознанным причинам.
Тут все те же страхи потери, которые приводили к истерикам, паникам и ужасам, выносу мозга, к нервам, претензиям, наездам и т.д.
Это тот же страх сказать Нет или отстоять свои границы.
Это все варианты зависимостей и контрзависимостей.
Надо понимать, что любые прошлые отношения имеют некоторый бекграунд. Имеют причины, которые не позволили разорвать их в тот момент, пока это было не страшно и не больно. На этапе присматривания, на этапе узнавания друг друга, когда начались первые нестыковки.
Человек может долго-долго терпеть что-то, а потом Бац и прорвало. Все. Закончилась любовь. Осталась только ненависть.
— Чего терпел? Боялся потерять. Думал, что другой сам одумается.
— А чего не говорил о том, что не устраивает? Потому что было страшно, что уйдет.
— А чего страшно, что уйдет? Будет больно.
— А боль умеешь проживать? Нет.
— Ок. Иди, лечись, проживай.
Любые прошлые отношения, какими бы ужасными они ни были — это лакмусовая бумажка. Они просвечивают все ваши слепые пятна и показывают ваши непроработанные вопросы. Это благодатное зеркало, которое говорит о том, что вам надо в себе залечить и чему научиться.
Нельзя их обесценивать. Это же вам в помощь.
Я раньше думала, что если приходит человек с вопросом «разводиться или нет», то вариант для работы только один — сразу уходить.
Теперь я понимаю, что неудовлетворяющие отношения надо изучать. Исследовать, как именно человек создает те отношения, которые не удовлетворяют. И это очень ценно и очень важно.
Понятно, что надо делать это вместе с психологом, так быстрее, но и самостоятельно тоже возможно. Надо разобраться со своими ограничениями. Тогда вместо того, чтобы ненавидеть другого за ужасный опыт, вы берете лучшее от этого и идете вперед.
Нет опыта, который нельзя было бы перевести в пользу. Это важно понимать.
Но еще более важно понимать, что все отношения всегда начинаются с себя. И строить отношения с другим надо с того, чтобы понять, какой я вообще есть. Что я могу и чего не могу. Что страшно делать, а что нет.
Но пока ты сидишь дома, весь такой самодостаточный, в иллюзии проработанности, то и встретиться со своими слепыми пятнами очень сложно. И именно поэтому часто кажется, что ты все знаешь про отношения и про себя, просто не очень они и нужны.
Нужны они. Хотя бы для того, чтобы увидеть скрытое в себе и получить возможность исцелить себя.
Мой вывод такой – радостно идите в отношения. Любые, даже не хорошие и не идеальные отношения, научат вас многому. Только анализируйте их, себя и изучайте, что и как.
Но они все же продолжают влиять на человека изнутри.
З. Фрейд
Первое травматическое событие, которое переживают все — это процесс самого рождения, прохождение ребенка через родовые пути, особенно, если есть какие-то осложнения во время беременности (или желательная-нежелательная беременность и т.п.) и в процессе рождения. Ребенок рождаясь уже испытывает стресс, но сам процесс рождения является первым стрессом, который побуждает к развитию, к успеху, ведь ребенок применяя всю свою силу «выбирается» с места, которое 9 месяцев было комфортным, и на определенном этапе становится тесным. И в дальнейшем, то, каким был процесс нашего рождения, влияет на нашу жизнь, на наше умение справляться со сложными ситуациями. Но в этой статье немного о другом …
К сожалению, психотравмы — это не только то, о чем часто показывают в фильмах или новостях, по статистике до 18 лет не менее 30% людей испытывают какую-то травмирующую ситуацию. Здесь речь может идти и о потерях в возрасте до 17-18 лет ближайших членов семьи (из-за смерти или развода) — как правило, во взрослом возрасте такие люди склонны к депрессивным состояниям; и о стрессовых событиях, которые оставляют рану в психике — травма развития, повторяющиеся травмирующие события в детстве, эмоциональное отсутствие и отсутствие безопасной привязанности (большинство травм развития не из дома, а из социума); также, физическое и психическое насилие, дома и в школе (об этом не всегда рассказывают, иногда рассказывают много лет сидя в кабинете психолога, а иногда носят это бремя в себе, так и не находят смелости об этом рассказать, и часто такие травмы дают о себе знать в виде различных симптомов. Тело и психика находят способ как-то приспособиться к этому напряжению — возникают симптомы, которые содержат остатки травматической энергии (наличие физических симптомов свидетельствует о том, что тело ничего не забывает).
По статистике 50-70% людей в течение жизни переживают психотравму. В ситуациях военных действий этот процент значительно выше. Но из опыта работы со своими клиентами, знаю, что очень много психотравм происходит и без техногенных катастроф или военных действий. Не каждый пережив стресс, психотравмирующее событие, обратится за помощью к специалисту, ведь во многих до сих пор бытует стереотипное мнение, что это стыдно обращаться к психологу: «а что обо мне подумают?», «скажут, что мне что-то не хватает», часто обращаются к различным целителям и стараются как можно быстрее забыть. Но душевная рана, это тоже рана, которую часто сравнивают с раной на теле, и если рану, которая на теле просто забинтовать, и не ухаживать за ней, не дезинфицировать, не менять повязку, то рана может загноиться, и тогда нужно будет прибегать даже к хирургическому вмешательству. Так и с раной, которая в душе — если сделать вид, что ничего не произошло, а пытаться как можно быстрее забыть, то такая рана непременно даст о себе знать в виде симптома соматической или душевной болезни.
= Парень 14 лет, страдал от энуреза, и поэтому вынужден был ходить в памперсах в подростковом возрасте; переживал из-за развода родителей, из-за постоянных семейных драм, жил с ощущением стыда и страха.
= Парень, который в 13 летнем возрасте вместе с отцом был непосредственным очевидцем событий на аэродроме, при падении и взрыве самолета. Тогда родители за помощью не обращались, и только через 12 лет ко мне обратился уже сам парень, с жалобами на панические атаки и постоянную тревожность.
= Женщина, которая уже во взрослом возрасте, имея мужа и детей пережила изнасилование, после этого начала злоупотреблять алкоголем, позже несколько месяцев лечилась в реабилитационном центре, поскольку выбрала алкогоголь, как избавление от травмирующего события.
= Девочка с агрессивными проявлениями и очень сильным чувством ненависти, которое поражает, учитывая очень юный возраст — по моей просьбе нарисовать свою злость и ненависть рисует школу ….
= Молодой человек, вернувшийся с войны, рассказывает, как после каждого обстрела «Градом» пили в больших дозах неразбавленный спирт, чтобы снять страх и сильное дрожание тела …
Все эти истории взяты из практики, (несколько изменены, сокращены, чтобы не было возбуждено принципа конфиденциальности), и это только часть историй, иногда бывают истории из которых можно триллеры писать. Но все они о том, что травмы нужно исцелять вовремя, иначе будут «болеть» и напоминать о себе различными способами.
Из тех, кто пережил психотравму, примерно у 1/3 развивается ПТСР или другие осложнения, такие как генерализованные тревожные расстройства, дистимические расстройства, депрессии, злоупотребления алкоголем, или другие зависимости, травматическое событие может напоминать о себе тревожными снами и т.п. ПТСР иногда имеет отдаленное начало и может развиться через несколько месяцев, а иногда и через много лет. Есть также исследования о том, что ПТСР передается в течение 5 поколений.
Итак, психотравма — это событие, которое воспринимается как угроза существованию, нарушает нормальную жизнедеятельность и становится травматической событием, то есть потрясением, переживанием особое значение. Как переживается это событие человеком, зависит от многих факторов — от внешних и внутренних ресурсов. Одна и та же ситуация может переживаться для разных людей очень по-разному, что для одного человека может являться стрессом, то для другого может быть сильным потрясением, психотравмой и требует длительного времени для лечения.
ПТСР как правило имеют:
= Те, кто выбрал способ избегание или отрицание травмы, или те, которые не имели возможности отреагирования (не имели с кем поделиться пережитым, не имели с кем поплакать);
= Пережившие слишком сильную травму, которая опаснтна для жизни, или человек был свидетелем такого события; жертвы сексуального насилия; те, что узнали о самоубийстве близкого человека;
= Те, в жизненной истории которых имеются сопутствующие стрессовые факторы; нет поддержки близких, социальной защищенности.
Также важным является то, является ли травматическое событие законченным, и человек может начать перерабатывать эту травму, или продолжается во времени (интенсивность и продолжительность).
Понимание механизма травмы дает возможность исцеления:
Психическая травма возникает в результате незавершенной инстинктивной реакции на травматическое событие. Травматические симптомы, такие как беспомощность, тревога, депрессия, психосоматические жалобы и др. возникают в результате накопления избыточной энергии, которая могла быть мобилизованной при встрече с травматическим событием и не нашла выхода и разрядки, а симптомы, которые возникли — удерживают эту оставшуюся травматическое энергию. Нервная система мобилизовала тело для ответа на опасность, но тело из-за страха не вернулись к нормальному своему функционированию. А в случаях, когда у человека не представляется возможным разрядить внутреннее напряжение, его тело и психика находят способ как-то приспособиться к этому напряжению.
Именно в этом и заключается механизм посттравматического стресса. Его симптомы — которые в комплексе часто могут выглядеть как психическое отклонение — на самом деле, не что иное, как глубоко укоренившиеся способы поведения, связанные с экстремальным событием в прошлом.
В травматических ситуациях с картиной мира происходит состояние хаоса, теряется контроль над собственной жизнью, мир уже не кажется такой миролюбивым, теряется доверие, появляется ощущение беспомощности «я не такой сильный, и компетентный» потому, что теряется наше (Я). Человек на 80-90% находится в состоянии шока (страха) и только 10-20% остается нашего ЭГО. А для того, чтобы жить и чувствовать себя в безопасности — должно быть наоборот.
Для того, чтобы освободиться от последствий травмы необходимо завершить травматическую реакцию, разрядить остаток энергии и восстановить нарушенные процессы. Человек имеет естественную способность восстанавливаться после травмы и возвращаться в состояние динамического равновесия. Травма является результатом нарушения обычных психобиологических процессов, а не психической патологией или жизненным приговором и может быть исцелена. При соответствующей помощи и поддержке специалистов травма может изменить жизнь, потенциально может вызвать психологическое и духовное пробуждение.
Цели психологической помощи:
Безопасность и стабилизация состояния;
Уменьшение роста стресса, обработки события (припоминание, оплакивание и «перезапись»);
Обретение ресурсов для восстановления жизни.
Мы должны помнить, что люди всегда склонны использовать механизм избегания, поэтому, должны объяснять, что суть исцеления от травмы — понемногу возвращать в прошлое, чтобы завершить травматическое реакцию, разрядить остаток энергии и восстановить нарушенные процессы.
Мы можем помогать уменьшать невротические реакции на травмы, чтобы в результате полученного травматического опыта появлялась готовность воспринимать травмирующую ситуацию, как такую, с которой можно извлечь уроки. В результате пережитого появляется посттравматический рост, в процессе которого меняется отношение человека к самому себе, к другим, пересматриваются жизненные ценности, жизненная философия. В результате обработки травматических событий человек чувствует себя одновременно более ранимым и более сильным, чем раньше. Меняется отношение к жизни, которое воспринимается не как данность, а как дар, которым стоит воспользоваться. Именно в процессе психотерапии человек имеет шанс восстановить утраченное базовое доверие к миру, потерянные базовые убеждения о картине мира и найти новые жизненные смыслы; увеличивать чувство достоинства личности и развития психологической гибкости. Так, чтобы пережитые отрицательные эмоции трасформировать в положительный источник силы, мудрости, опыта, веры в себя, нового жизненного смысла.
Каждая из жизненных сфер посттравматического роста включает в себя парадоксальный элемент: «когда что-то теряем – что-то получаем».
Первая психологическая помощь должна оказываться как можно быстрее после травмы с последующей психотерапией и по возможности быть длительной во времени.
