Эта статья предполагает, что читатель уже имеет базовое знакомство с моделью спиральной динамики (СД). В статье упоминаются различные источники, через которые можно познакомиться с теорией. Если вы еще не сталкивались плотно с этой моделью, рекомендуем обратиться к любому из приведённых источников и изучить один из источников.

За последнее десятилетие модель эволюционного развития, распространившаяся под названием «Спиральная динамика», успела приобрести широкую известность в России (в мире, по нашим наблюдениям, первая волна моды на данную теорию развития уже спала). Институты учат и продают курсы, Греф открывает бирюзовые Сбербанки, в группах в Facebook идут и идут дискуссии, коучи консультируют до самого Байкала, новые книги выпускаются с российским соавторством.

Это, несомненно, хорошее явление, способствующее распространению этой мощной теории и связанного с ней новаторского подхода. Спиральная динамика, рождённая изначально как психологическая теория, применяется к бизнесу, коучингу, политике, маркетингу, образованию, социологии, социотехнике.

Однако при таком большом количестве интерпретаций теория неизбежно искажается. У этого есть несколько причин.

Во-первых, перекладывая модель на новые области, разные авторы по-разному трактуют сами основания теории: что такое эти «уровни» и какую природу они имеют? Как происходит переход? Что значит, что уровни включены друг в друга? Как они связаны с ценностями, поведением и т. п.? Самые известные авторы становятся «источниками», от которых отталкиваются новые интерпретаторы. Для них такое понимание самой теории  —  уже аксиома.

Вторая причина :  в какой-то момент сама модель и теоретическая база, лежащая в её основании, начинают использоваться просто как язык. Цвета стадий очень удобны для отсылок к типичным ситуациям: «синяя бюрократия», «страна оранжевых менеджеров», «зеленые слоганы», «красный лидер» (и, конечно, «бирюзовая организация»). У нас возникает соблазн подогнать какие-то черты людей / организаций / групп / картин мира под цвета, закрывая глаза на расхождения описанных ситуаций и изначальных характеристик уровня, добавляя расхождения, на которые мы закрываем глаза.

В итоге, все интерпретации спиральной динамики начинаются примерно одинаково. Но, подобно двум линиям, расходящимся под углом, противоречия становятся заметнее по мере удаления от центра. Так, первые уровни данной модели развития (бежевый, фиолетовый) описываются всеми сходно. Но если посмотреть на зелёный уровень (6-й по счету в модели) у разных авторов, то порой в даваемых описаниях сложно опознать одну и ту же теорию.

В этом цикле статей мы хотим немного «расчистить карту местности», проследить изменение понимания теории эволюционного развития, «вернуться к истокам»  —  к базовым тезисам Клэра Грейвза о природе этого самого развития,  —  и задать вопросы в их отношении. Наша цель  —  не «возвратить святую истину первоисточника», а внести ясность и посмотреть современным взором на действительно прорывные понимания.

Это исследование задумывается как цикл статей:

• Первая статья  —  это историческая справка. Мы проследим, «как мы здесь оказались» и какие базовые изменения вводились в теорию в каждой из последующих интерпретаций.
• Вторая статья  —  разбор тех самых базовых предположений и тезисов, которые предлагал Грейвз.
• В третьей статье мы предложим своё описание уровней развития, отталкиваясь от Грейвза и дополняя его своим опытом работы со спиральной динамикой.

В конце попробуем задать вопросы, которые действительно нас волнуют, адресуя их самой теории. И через них пригласим в дискуссию.

Эволюция эволюционной теории

Основоположником теории является Клэр Грейвз (1914 – 1986). Во времена, когда он создавал теорию, у неё  не было ни красивого названия «Спиральная динамика», ни цветовых обозначений. Только академический хардкор : Грейвз называл её  «теорией эмерджентных циклических уровней существования» («The Emergent Cyclical Levels of Existence Theory»), причем уровни в ней он обозначал парами букв английского алфавита: AN, BO, CP, DQ, ER, FS, A’N’, B’O’…

На дворе  — 19 60-е, господствуют несколько основных психологических школ: бихевиоризм, психоанализ, начало экзистенциально-гуманистической психологии. И, так как тогда Грейвз преподавал психологию в колледже, студенты все время задавали ему вопрос: «Так какая же психологическая теория все-таки истинна; какая верно описывает человека?» Д-ру Грейвзу это окончательно надоело, и он начал своё исследование. Своим студентам, еще не успевшим изучить психологию (чтобы не спутать, «студенты» в американских колледжах 1960-х годов  —  это люди из разных социальных слоёв населения в возрасте от 18 до 66 лет) Грейвз задавал один вопрос:

Что такое психологически зрелый («psychologically mature») взрослый («biologically mature») человек?

Слегка обескураженные вопросом, студенты все же начинали обсуждать и думать самостоятельно, а затем писали эссе, которые Клэр собирал, тайно копировал и сохранял (по языку, которым он описывает своё исследование, он вообще тот еще конспиратор был).

Эта процедура повторялась каждый семестр, а ответы доктор Грейвз отдавал независимой комиссии (каждый раз  —  разным людям, не знающим предыдущих результатов), которую просил классифицировать ответы-представления студентов. И раз за разом больше ¾ всех эссе попадало в одни и те же категории. Сначала  —  два больших типа (представления типа «нужно адаптироваться под окружающий мир» и «нужно менять мир под себя»), а те дальше разбились на подтипы. Удивившись такой повторяемости эксперимента, Грейвз начал фиксировать множество психодинамических показателей в поведении студентов, ситуации, в которых они меняли свои представления, способы учиться, динамику группы…  —  и находить корреляции с категорией их ответов.

Наблюдения показывали, что эти ответы часто представляли собой «систему личности в миниатюре», но для определения лежащей за этим закономерности важно не то, во что человек верит, но как он в это верит:

[…] предположение, что не то, что именно человек думает, раскрывает его психологию, но то, как он думает, — вот что предоставляет важнейшие сведения для понимания человека. (Clare Graves, The Never Ending Quest, 2005)

Так Грейвз пришёл к выводу о появлении в развитии психики уровней существования  —  иерархически организованных систем, которые во многом определяют ценности, убеждения, переживание мира, но не являются ни одним из перечисленных феноменов сами по себе (подробнее об их природе по Грейвзу  —  во второй статье).

Появление «Спиральной динамики»

Работа Грейвза,  —  так и не получившая большого признания и популярности при его жизни , —  была подхвачена его учениками: Доном Беком и Крисом Кованом¹. В целом, распространение теории, запоминающаяся терминология («спиральная динамика» и цвета уровней)  —  их заслуга. Но нас больше интересуют содержательные изменения, произошедшие на этом этапе.

Во-первых, Бек и Кован вводят понятие цМема. Слово «мем» использовал Ричард Докинз, называя им «единицу культурной информации», затем термин развил Михай Чиксентмихайи. Бек и Кован говорят:

«Мем содержит набор поведенческих инструкций, передаваемых от одного поколения к другому, социальных артефактов и ценностных символов, скрепляющих социальные системы. Подобно интеллектуальному вирусу, мем размножается через различные концепции, такие как стили одежды, новые слова в языке, стандарты популярной культуры, архитектурный дизайн, формы искусства, религиозные выражения, социальные движения, экономические модели и моральные императивы относительно того, как должна строиться жизнь». (Дон Бек, Кристофер Кован, «Спиральная динамика. Управляя ценностями, лидерством и изменениями в XXI веке»)

А дальше авторы предполагают наличие мемов более высокого уровня, мета-мемов, или ценностных мемов (отсюда  — «цМем»).

«Эти цМемы представляют собой организационные принципы, действующие подобно аттракторам для наполненных содержанием мемов, описываемых Докинзом и Чиксентмихайи […] цМемы обладают такой жизненной силой, что овладевают целыми группами людей и начинают сами структурировать их мышление. ЦМемы определяют направление и процесс формирования убеждений».

Из описания, в котором Бек и Кован говорят о том, что цМемы живут «собственной жизнью», захватывают большие группы людей, транслируются через поведение и социальное устройство, вырисовывается образ нескольких близких понятий: эгрегор (из мистицизма), культурный код (из социологии), социальный сценарий (из социальной психологии). Важно, что цМем  —  феномен культурный. И это первый важный сдвиг теории  —  из психического/психологического поля в культурологическое.

Такое рассмотрение влияет на то, как авторы дальше описывают уровни. Так как книга все-таки американская, то и уровни-цМемы описываются такими, как они сформировались в этой конкретной культуре. «Оранжевый»  —  это «яппи» с Уолл-стрит, «синий»  —  религиозный католик-прихожанин, «зелёный»  —  эко-активист или искатель духовных опытов. Яркие узнаваемые персонажи позволяют легко найти ассоциацию для каждого уровня. Но в этих картинках теряется из вида, как тот же уровень проявляется в другой культуре / ином сообществе / при другом воспитании.

Уровень существования становится культурно-специфичным

Вторая черта  —  Бек/Кован описывают ситуацию так, что в разных сферах жизни человек развит до разных уровней: на работе  —  оранжевый, в семье  —  зелёный, в религии —  синий… Такое рассмотрение логично для теории цМемов: скажем, в Индии бизнесмен с предпринимательским материалистическим взглядом на мир, каждое утро совершающий ритуал перед божествами в офисе, дабы привлечь к себе прибыль и удачу  —  частое явление. Социальные сценарии сменяются в разных общественных сферах несинхронно. А психология с удивлением замечает способность человека рационализировать противоречащие установки в собственной картине мира или просто не замечать нестыковки.

Версия Бека/Кована снимает этот парадокс, однако она же уводит нас от понимания уровней спиральной динамики как уровней существования, фундаментально распространяющихся на всё пространство жизни человека. Если удерживать это предположение Грейвза, нам еще придётся объяснять такое разное поведение человека в рамках одного уровня развития.

Третья особенность:  Бек и Кован сразу пытались заточить спиральную динамику под полезность для менеджеров (основная аудитория такой литературы в США). Отсюда такой фокус на проявлении уровней в корпоративной культуре и организационном устройстве.

Грейвз действительно упоминал (хотя и в незначительной степени) особенности самоорганизации разных уровней при выполнении задач открытого типа без руководства преподавателя (наблюдая за ними из-за одностороннего стекла). Чаще всего «синие» создавали несколько иерархий, «оранжевые» сражались за авторитет, «зеленые» организовывали общий круг, а «желтые» быстро переконфигурировались, меняя ситуативных лидеров.

Но эта динамика была лишь в «гомогенных» группах: состоящих только из людей сходного уровня. В реальной же ситуации в игру вступает множество факторов: взаимодействие разных уровней и их текущая позиция в лидерской структуре, принятые нормы, переходы и взаимовлияние. Бек и Кован предупреждают об опасности упрощения и «окрашивания» целых организаций в цвета, тогда как уместнее через призму спиральной динамики описывать конкретные феномены группового взаимодействия. Но «слово сказанное…». Последствия этого мы еще увидим в дальнейшем пути теории.

«Интегральная эволюция»

Примерно в то же время, что и у Бека/Кована, спиральная динамика начинает фигурировать в работах писателя и философа Кена Уилбера —  автора «интегральной теории». Уилбер проанализировал несколько десятков эволюционных моделей из психологии, социологии, культурологии и др. дисциплин (среди них — теории Гебсера, Лёвинджер, Пиаже, Фаулера, Торберта, Кук-Гройтер, Тейлора, Эриксона и т. д.), а заодно и описания из религиозной / эзотерической литературы, тоже содержащие стадии развития человека.

Обнаружив общие закономерности в этих моделях и сходства между ними, Уилбер объединил их, сказав, что всё это  —  общие уровни развития человека (человечества/общества), где каждая из теорий описывает этот феномен с разных сторон. Сперва он поместил уровни на одну шкалу, проведя аналогии между моделями, которые описывали развитие конкретных сторон личности, общества и стадии духовного просветления.

Подход Уилбера и вправду очень широкоохватный, но достаточно эклектичный. Тем не менее, сам этот сравнительный анализ очень многое дал, расширив разговор об эволюции сознания за пределы конкретных областей, которые на тот момент занимались этим.

Что меняется содержательно в уилберовском рассмотрении уровней?

Во-первых, тот факт, что сперва Уилбер соединил психологические/социологические модели развития с духовными стадиями, внёс некоторую путаницу. Правда, позднее он разделил это на два «вектора развития»: вектор «вертикального» (личностного) развития  —  «стадии-структуры сознания» — и горизонтального (духовного) развития  —  «стадии-состояния сознания». В поздних версиях теории эти векторы могут развиваться сравнительно независимо друг от друга (объясняя существование действительно продвинутых йогов с комплексами подростка и очень зрелых личностно людей, смеющихся над разговорами о просветлении и духовности). Это нашло отражение в «матрице Уилбера — Комбса»:

Грейвз, однако, с эзотерикой и духовностью никак не связывался. Увлечение мистицизмом, духовными поисками и экспериментами с изменёнными состояниями сознания он относил к потерянному поиску молодых людей, перешедших на зелёный уровень. Хотя из описания Грейвзом желтого уровня создаётся ощущение, что речь идёт о людях с сознанием за пределами обычной человеческой психики (какой мы привыкли её видеть).

Второе важное изменение  —  сводя вместе столько разных моделей, Уилбер говорит, что они, «подобно ученым, смотрящим на разные склоны одной горы», описывают развитие разных сторон личности. В более поздних работах он называет их «линиями развития» и утверждает, что они тоже развиваются сравнительно независимо друг от друга. Среди линий Уилбер выделяет когнитивную, моральную, эротическую, линии развития эго, эмпатии, потребностей…

Получается, что человек может находиться на одном уровне когнитивно (интеллектуально), на другом —  эмоционально, на третьем  —  по развитию эго. В «Интегральной психологии» Уилбер привносит сюда еще и теорию множественного интеллекта Гарднера, и отныне все эти линии развития  —  это разные типы интеллекта.

Спиральная динамика в модели Уилбера описывает линию развития ценностей (и, соответственно,  —  «ценностный интеллект»).

Вот в этом месте теория сужается от «цМемов» (у Бека и Кована) до просто ценностей, которые могут эволюционировать независимо от развития других характеристик.

Такое прочтение сильно повлияло на то, как сегодня применяют спиральную динамику: сталкиваясь с ситуацией, где то, что человек декларирует как свои ценности, его поведение, его эрудиция и мощность мышления противоречат друг другу, консультанты говорят: «Ну, это же просто разные линии развития. Мышление убежало вперёд и восприняло новые идеи, а этика и поведение остались на месте».

Корректность такого рассмотрения  —  это один из фундаментальных вопросов к теории, который нас интересует. Но об этом позднее.

(Просветленный) бирюзовый бизнес

Следующая волна популяризации «разноцветной теории» начинается с выходом книги Фредерика. Лалу «Открывая организации будущего».

Лалу занимался, скорее, журналистским, а не научным исследованием разных форм организаций (преимущественно  —  бизнеса). Задавшись вопросом о том, как бизнес может работать в современном мире и взяв спиральную динамику за основу, Лалу находил, интервьюировал и описывал организации, работающие по «новым принципам»: гибкий график, опора на миссию и ценности, большая свобода сотрудников, распределенное принятие решений, орг. структура, основанная на командах и т. д. Их он сравнивал с бизнесами предыдущих уровней развития, чтобы проследить такую же цепочку эволюции, как и в развитии сознания (у Грейвза) и культуры (Бек/Кован).

Лалу, во многом, является соратником Кена Уилбера. В частности, поэтому он взял цвета уровней у Кена, назвав «изумрудным» (teal) уровень, который в спиральной динамике соответствует желтому (в русском издании этот уровень был несколько некорректно переведён как «бирюзовый», что породило немало неразберихи в русскоязычной среде). Есть в книге и ряд конкретных нестыковок с описанием уровней у других авторов. Многие консультанты указывают, что организации, описанные Лалу как «бирюзовые», на самом деле, отражают характеристики зеленого уровня. При этом зеленые организации у Лалу описаны как непродуктивные и наивные (неплохой разбор здесь у Максима Цепкова).

Скорее всего, корректно говорить, что полностью воплощенных здоровых зеленых организаций почти нет в России и единицы на Западе (не путать с примерами просто комфортной корпоративной культуры типа Google). А «желтых» (=«бирюзовых» у Лалу) мы пока не наблюдаем. 

Или не опознаем  —  ведь, по всей вероятности, они будут иметь совсем другую форму, не схожую с классическими представлениями о бизнесе.

Нам, опять же, интересно, какие содержательные изменения привели к этим расхождениям.

1. В версии Лалу спиральная динамика была полностью перенесена на организации. Парадоксально, но расширение теории на новую область в определенном смысле сузило её.
2. Так как Лалу опирался на Уилбера и Бека/Кована, там, где дело касается человека, он говорит, в основном, об эволюции ценностей, а не уровнях существования (которые шире по своей природе).
3. Уже у Бека и Кована описание двух полюсов спирали (в оригинале  —  экспрессивная система и жертвенная система) немного смазано. Лалу полностью заменяет их на пару «индивидуальные» — «коллективные» уровни. Это меняет фокус переходов, хотя по Грейвзу представитель любого из уровней вполне может вести себя как волк-одиночка или предпочитать коллектив. При этом такие психодинамические показатели как «автономность», «тенденция к отношениям», «независимость» на большой выборке в исследовании Грейвза не обнаруживали прямой корреляции с уровнями.
4. Так как речь идёт о «цветах организаций», у Лалу уровни становятся полностью культурным феноменом, который может существовать вне зависимости от психологии конкретных людей. Организационный уровень почти полностью сводится к сумме корпоративной культуры (в т. ч. неявной) и механизмов управления, которые, в свою очередь, могут интегрировать в себя очень разных людей.
5. Вследствие этого Лалу целые компании окрашивает в разные цвета. Но, кажется, с точки зрения логики Грейвза, корректнее говорить, что принципиально разные формы организаций  —  это формы, порождённые разным сознанием. Например, не «non-violent communication — это зеленая практика», а «NVC придумали и распространяли люди, с вероятностью находящиеся на этом уровне». Именно на этом месте происходит сбой многих консультантов по «бирюзовому бизнесу» и CEO, пытающихся такими стать. Перенос самой формы лишь меняет тип менеджмента в организации, не трогая само мышление. Как это работает в обратную сторону? Если «человек у руля» переходит на более высокий уровень существования, вероятно, прошлые методы взаимодействия с людьми окажутся для него неорганичными, неудобными, тяготящими. Но он вполне может остаться в них просто потому, что не нашёл/не смог воплотить новые формы управления  —  культурный пласт не подоспел. Каким цветом назвать такую организацию?
6. Наконец, еще одно важное отличие  —  даже не в содержании, а в стилистике изложения. Так как работа Лалу  —  публицистика, опирается она на образы. Вырисовываются яркие персонажи и компании, олицетворяющие уровни развития. А типичные черты того или иного «цвета» перечислены в конце каждой главы общим списком. И получается, что уровни мы опознаем не по ключевому принципу (у Грейвза это  пара «экзистенциальный вызов — функциональная система; у Бека/Кована  —  цМем; у Уилбера  —  объём воспринимаемых феноменов), а по чертам поведения. Каждый уровень  —  это определенный «анекдот» (в смысле, зашифрованный типичный образ). А там, где черты реальных людей/компаний не соответствуют образу, честно определить их уровень становится невозможно.

Эти особенности спиральной динамики по Лалу вносят путаницу среди тех, кто знакомится с теорией через этого автора. Поэтому, пока мода на «бирюзовые организации» продолжает шагать по миру, я очень рекомендую копнуть чуть глубже в истоки теории Спирали.

Современное развитие спиральной динамики. Мир

С момента публикации Грейвзом первых версий «Теории уровней существования» прошло уже, без малого, полвека. Поэтому многие теорию в её современной интерпретации просто используют: обучают ей или берут в свою деятельность как готовую модель (бизнес-консалтинг, коучинг, терапия).

Но есть и некоторые ветки развития теории.

Одно направление  —  это выяснение связей между уровнями существования и другими психическими / организационными феноменами. Например, в своей статье Дебора Оотен делится результатами своего исследования, в котором она накладывает уровни развития на типы личности по эннеаграмме. Особая ценность таких рассмотрений в том, что они помогают перестать клеймить все проявления человеческого поведения лишь как определенный уровень спирали. Отдельное выделение типов личности и их преломление на СД возвращают нас к нахождению сутевой механики каждого уровня.

Другие ученые занимаются уточнением модели развития, создавая новые версии. Например, Терри О’Фэллон и Тим Барта создают собственную модель, именуемую STAGES.

Она в большей степени основывается на разработках Дж. Лёвинджер / С. Кук-Гройтер и воодушевлена учением Шри Ауробиндо. Но по сути описывает тот же феномен взросления и трансформации психики, что и Грейвз. Кроме того, что уровни здесь несколько иначе организованы (так как авторы обратили внимание на другие повторяющиеся паттерны развития), особенно ценными кажутся две вещи:

1. Авторы начали подробнее сопоставлять уровни со стадиями развития в возрастной психологии (которые в большей степени изучены). Общий принцип, по которому психика человека продолжает развитие, подобное таковому в детском и подростковом возрасте, кажется ценным для общего понимания теории.
2. Авторы рассматривают типы невротических и других психологических травм, возникающих на определенном уровне или переходе (здесь они называются «теневым материалом», термин введен Карлом Юнгом, позднее заимствован и популяризован Уилбером). Это сильно расширяет применение модели для психотерапии и даёт понять, что один уровень можно «пройти» очень по-разному и с разными последствиями.

Исследования Грейвза провоцируют еще одну ветку изысканий: физиология движения по уровням существования. Грейвз выдвинул ряд спекуляций об организменных процессах, связанных с развитием сознания. Например, качание маятника «выражай себя <-> жертвуй собой» он связывал с изменением баланса адреналина и норадреналина, а также доминированием работы правого или левого полушарий мозга; пытался прикинуть, что происходит в головном мозгу при активации новых функциональных систем. При переходе на «желтый» уровень он отмечал резкий скачок электропроводимости кожи, а заодно гадал, что происходит с гормональной системой, если там практически пропадает психологический страх.

Все эти эффекты невозможно было полноценно исследовать в 60-х. Казалось бы, сейчас прорывы в технологиях исследования мозга должны открыть дорогу таким экспериментам. Но, к сожалению, я не нашёл известных исследований, продвинувших понимание физиологических / неврологических изменений при развитии психики.

Я посетил «Нейрофорум 2018» (23 ноября 2018). Общение с нейрофизиологами, нейропсихологами, когнитивистами подтверждает, что в эту сторону исследований особо не ведется.

А в России?

В русскоязычной среде есть свои «звезды» спиральной динамики. Но, как мне кажется, в основном у нас идёт применение и переложение теории на разные области, рост её популярности  —  в большей степени, чем дальнейшее развитие идей.

Резкий скачок популярности теории у нас произошёл с переводом Лалу («Открывая организации будущего»). Теория удачно легла на несколько растущих или оформляющихся сообществ: «Живые города», движение Rapid Foresight (и вообще среда вокруг АСИ и НТИ), бизнес-форумы, начавшие затрагивать вопросы ценностей («Winning The Hearts», «ПиР», «Бизнес со смыслом», «Люби что делаешь») и др. Получилось, что СД, в основном, укрепилась в предпринимательско-инновационных кругах, чуть меньше  —  среди психологов и социальных активистов, в том виде, в котором она дошла до России.

P.S. Я допускаю, что упустил из виду часть глубоких изысканий, идущих в России. Но я сам пока знаком, скорее, с теми специалистами спиральной динамики, которые наиболее публичны и известны (а прорывы зачастую происходят не на свету софитов, в чем убеждает нас данная статья). Поэтому, боясь допустить ошибку, не берусь перечислять имена. Впрочем, их несложно обнаружить, лишь начав поиск в рунете.

Итог

Теория развития сознания Грейвза, опередившая своё время, прошла через ряд интерпретаций и пониманий новых авторов. Это позволило применить спиральную динамику в бизнесе, социологии, политике, духовности и, в целом, популяризовало идею о том, что сознание человека продолжает развиваться, а не просто приходит в «точку взрослости» (и не просто делится на «правильное» и «неправильное»).

С другой стороны, изменялась и сама теория. От уровней существования к цМемам, к ценностному интеллекту, к формам организации… Практически каждая интерпретация по-своему отвечает на вопрос: а что, собственно, развивается (эволюционирует)? Из этого и разные следствия.

Мы предлагаем удерживать в сознании сложность и разнообразие этих прочтений теории, помня при этом базовые положения, предложенные Грейвзом. Именно к ним мы и приглядимся более пристально в следующей статье. Не претендуя на истинность этой версии. Но, по крайней мере, понимая, с чем именно мы полемизируем.

Примечания

Первую часть текста можно найти здесь.

ЗАМЕТКА О ПЕРЕХОДЕ «СИНИЙ-ОРАНЖЕВЫЙ» — у Кук-Гройтер «Эксперт»

У Грейвза этот этап описывается лишь как один из переходов, подобно переходным стадиям других уровней. Мы же, вслед за С. Кук-Гройтер, выделяющей этот этап в отдельный уровень «эксперт», остановимся на нём подробнее. Одной из причин для этого является интересная и частая психодинамика, приводящая к его формированию и стабилизации.

Перспектива восприятия.

Этот переход происходит благодаря появлению ранней перспективы 3–го лица — возможности увидеть со стороны другого, ситуацию взаимодействия с ним и себя в этой ситуации. По сути это — первичная рефлексия, благодаря которой мышление начинает анализировать и сравнивать различные мироописания и убеждения, сравнивать предлагающих эти описания авторитетов, а главное — сравнивать себя с другими.

Экзистенциальные вызовы.

Отсюда начинают проявляться первые сомнения в прежних авторитетах и истинах, предложенных ими. Собственное «Я», которое, согласно закономерности экспрессии-жертвенности, вновь начинает желать проявлять себя, всё еще ориентируется на социальные критерии успеха, но уже не довольствуется просто соответствием им — оно хочет быть лучше других. При этом всё ещё сильно давление изнутри управляющего механизма вины, всё ещё эффективно действует разделение людей на своих и чужих.

И в этом противоречии психика часто находит интересный выход. Оставляя за основу принцип веры в истину авторитета, сама авторитетность переносится внутрь. «Я» пользуется исключительно социальными критериями для идентификации, но разотождествляет себя с группой.

Ключевым вызовом становится быть уникальным, отличаться от всех других.

Динамика уровня.

Какой-то набор убеждений, сформировавшихся к этому моменту перехода (зачастую это те самые установки, которые ранее были переняты у внешней референтной группы), присваивается как собственное знание. При этом ригидность по отношению к обратной связи и опровергающим аргументам остаётся. Если раньше отрицались утверждения, идущие вразрез с мнением референтной группы («мы правы, а они — нет»), теперь психологический фильтр отвергает всё то, что противоречит своему экспертному мнению («я лучше знаю, что истинно, а остальное — ложно»).

Травмы-аддикции.

Взаимодействие с человеком, застрявшем в активном выражении стадии эксперта, может быть не самым лёгким. Ему бывает свойственен бунт против «взрослых», закрытость от обратной связи, нарциссизм, обидчивость в случае непризнания, взгляд свысока на окружающих и установка «я знаю, как правильно», нападение на которую воспринимается особенно болезненно.

Однако стоит распознать в этом не злую волю «эксперта», а настоящий внутренний кризис и когнитивный диссонанс, чем и является эта стадия. За этим поведением с вероятностью стоит незамечаемая боль от потребности быть не «одним среди многих», но уникальным — и одновременно вина за это желание; отказ от чужого авторитета, но отсутствие иной точки опоры. Эксперт боится быть «втянутым обратно в рутину конформизма безликой массы», но ещё больше боится порвать со своей внутренней зависимостью от одобрения этой «массы».

Закономерности.

В модели Грейвза эта стадия — переход между синим и оранжевым уровнями. Поэтому она включает в себя черты и того и другого. Очень ярко видно смешение установок («подавляй себя ради награды в будущем» и «выражай себя эффективным образом») при попадании в паттерн постоянной смены социальной группы в поиске идеала. Личность ещё не способна взять на себя ответственность за активное изменение или формирование социальной реальности вокруг, при этом продолжает надеяться, что «где-то там» будет лучше. Получается что-то вроде «выражай себя через поиск в надежде награды в будущем».

С точки зрения Кук-Гройтер, «эксперт» — это дифференцирующая стадия. В ней явно вновь прослеживается отделение и отличение себя от социального окружения. А точка кризиса, когда старый способ восприятия мира перестаёт работать, происходит перебор и поиск стратегий на основе имеющегося опыта, но новая система ещё не созрела, создаёт диссонанс разных частей внутри личности или личности и мира, пока что не нашедших пути к синтезу.

Итого.

Переходная стадия «эксперта» держится на сохранении баланса двух страхов: потерять уникальность и потерять социальную идентичность. Впрочем, культура и здесь предусматривает пространство для реализации. В обществе, где, зачастую, глубокая уверенность в своей экспертности оказывается даже выигрышнее самой экспертизы, стратегии поведения эксперта позволяют успешно строить карьеру, зарабатывать социальное признание и в целом делать много полезных вещей.

Но стоит человеку, застрявшему в этом переходе — будь то бунтующий подросток или уверенный в себе взрослый — немного помочь, ослабить оценивающее давление внешней среды, и тогда у него появится возможность сделать ещё один шаг к тому, чтобы действительно опереться на себя, не опасаясь, что подумают окружающие… и перед нами откроется величие следующей стадии развития.

ОРАНЖЕВЫЙ (ER) — у Кук-Гройтер «Сознательный» (conscientious) или «Достигатель» (achiever)

«Выражай себя разумным способом»

«…После этого [социальных проектов] в образование я ушёл уже с чисто „миссионерским” заходом — менять мир через изменение людей. […] Постфактум, я считаю, что первые версии [лагеря] LifeCamp были, в общем, дилетантскими педагогически, но драйвовыми и живыми […].

Так или иначе, всё это всем очень нравилось (и нам, и участникам, и родителям), подростки зажигались от нас и много копировали. Но происходило вот что.

Мы обнаруживали, что яркие эффекты, происходящие на эмоциональной волне программы, не превращались для участников в долгосрочные изменения.

И вот на этом месте мы всей командой усиленно начинали учиться.

Искать примеры инновационных педагогических практик, изучать литературу, подтягивать знания из разных дисциплин, прокачивать собственные компетенции. […] Мы немного увлекались EdTech, но быстро уверились, что он особо не меняет статус-кво. Какие-то вещи мы видели, но всё равно изобретали велосипед сами (например, когда хайп о компетенциях и навыках XXI века уже шёл вовсю, мы-таки сами занялись разработкой собственной модели компетенций будущего).

Нас вёл драйв и желание заниматься действительным развитием, а не профанацией, становиться профессионалами и экспертами в этом. Мы понимали, чего нам не хватает, расширяя видимость своей „зоны незнания”, но при этом были уверены в своих силах.

Нас поражала глубина и разнообразие разработок, уже существующих в мире, но воодушевляло чувство, что „правильных ответов” ещё не найдено (поэтому мы продолжали экспериментировать и думать самостоятельно, опираясь на труды других).

И главное — это была часть нашей практики, а не оторванное обучение. Наши проекты менялись и становились глубже, сложнее, осмысленнее и (!) радикальнее с тем, как менялись и учились мы сами».

Воспоминания автора о периоде развития образовательного проекта в 2014 – 2016 годах. Из заметки «Отцы и дети в образовании».

Перспектива восприятия.

Ключевым необходимым (но не достаточным) фактором перехода становится полноценное формирование расширенной перспективы 3–го лица. В отличие от стадии эксперта, сознание которого способно увидеть другого, ситуацию взаимодействия с ним и себя в этой ситуации за счёт первичной рефлексии, оранжевый весь этот комплекс воспринимает и в прошлом (ретроспективная перспектива) и в будущем (проспективная рефлексия — обычно в реальном горизонте максимум 5 – 20 лет). Картина такой сложности позволяет психике критически сравнивать множество точек зрения (Грейвз называл это «multiplistic cognition»).

Предпосылки экзистенциальных вызовов.

Успешное освоение предыдущих уровней ведёт к тому, что психологическое «я» интериоризирует ощущение самой способности упорядочить мир, а значит перестаёт зависеть от идентификации с социальной группой, ролью и авторитетами.

Эти изменения в перспективе и идентификации вместе влекут за собой огромные изменения. Появившееся рационально-критическое мышление позволяет взглянуть на мир и себя в нём новым, не зашоренным взглядом. Знание освобождается от неприкасаемого авторитета — внутреннего или внешнего — и теперь способно сомневаться в собственной правоте. «Откуда я знаю то, что я знаю?» — инсайтовый вопрос, который ведёт к порой неприятным, но важным открытиям оранжевого уровня.

Оказывается, большая часть моих убеждений сформирована авторитетом или группой, а не мной! Оказывается, моя истина может оказаться ошибочной! Оказывается, я живу по проторённой тропинке того, как принято, а не «своей жизнью»! Кто вообще сказал, что правильно и хорошо, а что неверно и плохо? Кто сказал, что социальный мир — такой как есть, и его не изменить, когда в нём куча ошибок? Кто совершал за меня выборы в жизни?

В интенсивном варианте кризис перехода на оранжевый уровень может сопровождаться переживанием «всё, что я до этого знал о мире — неверно» или «я жил не свою жизнь».

Экзистенциальные вызовы.

Исходя из этих предпосылок сознание рождает новый экзистенциальный вызов — познать мир в его истинности и быть автором своей жизни.

Воистину это время перемен! Замечая теперь большое количество недостатков и заблуждений как в себе, так и во внешнем мире, оранжевый встаёт в проактивную позицию по отношению к ним и принимается за изменения. В этом месте формируется ещё один ключевой мотив этого уровня — быть лучше/лучшим и улучшать. Поэтому одно из названий оранжевого — достигатель. Причём это не столько соревновательность с другими, сколько стремление стать лучшей версией себя, опираясь на собственные критерии, а не социальное одобрение. И такие же изменения привносить в мир — делать его лучше.

Но что значит «лучше», если прежние ориентиры больше не работают? Ответ на этот вопрос становится третьим вызовом оранжевого уровня — сборка новой, целостной, созданной самостоятельным творческим усилием картины мира и этической системы.

Динамика уровня.

Социально оранжевый уровень может проявляться огромным количеством различных способов. Он может выбрать более-менее типичные социальные ниши, являющиеся «обителью» оранжевого мировосприятия: прорывная наука (та её часть, которая действительно пропитана духом исследования, а не затхлостью бюрократии), «дисруптивные» стартапы, политическое реформаторство, инновационные проекты. Или наоборот предпочесть путь маргинала, двигать изменения, совсем не популярные в обществе, которые он считает необходимыми.

В частой ситуации, когда полноценный переход на оранжевый происходит во взрослом возрасте, предыдущие критерии, по которым строилась карьера, обесцениваются и толкают в сторону поиска «работы со смыслом» и нового способа самореализации. В эту потребность успешно попали толпы коучей, карьерных консультантов и тренингов поиска своего предназначения.

В большинстве случаев естественным стремлением оранжевого, как и ранее, будет присоединиться к группе своих. Но теперь важно, что это группа единомышленников, разделяющих схожие ценности и выбранных осознанно. Кроме того, привязанность к ней не так велика, как на предыдущих уровнях — оранжевый сверяет свой внутренний компас с ориентирами группы и, в случае несовпадения, не так боится потерять себя, если группу придётся покинуть.

Так, в моём опыте я как раз нашёл такую группу единомышленников, с которой провёл несколько супернасыщенных лет. И тем не менее, в один момент наши критерии разошлись, что послужило для меня поводом выбрать покинуть группу. При этом в выходе ощущалось гораздо меньше бунта (который является обратной стороной страха) или обиды, но ощущение спокойной благодарности. И кажется это — тоже важный опыт проживания стадии осознанного сознания.

Мышление на этом уровне ценит коллаборацию и здоровую конкуренцию, которые позволяют совместно прийти к лучшим и более эффективным результатам. А в споре между несогласными оно видит возможность для рождения истины. При этом истина найденная экстраполируется на всех и следует следующей логике (даже не будучи описанной такими словами):

То, что я считаю правильным и хорошим — правильно и хорошо для всех. Если я столкнусь с противоположными аргументами, я готов их рассмотреть и, в случае ошибки, изменить свои представления. И тогда мой новый, более правильный ответ о хорошем вновь будет применяться ко всем.

И вот примерно в этом месте и пролегает ключевое ограничение оранжевого мышления. «Возможно то, что я знаю — ошибочно. Существует множество точек зрения — но среди них точно всегда можно найти истину и/или первопричину, это лишь вопрос усердия и достаточной разумности».

Очень демонстрирующая цитата из культового романа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»:

«Противоречий не существует. Если ты усматриваешь где-то противоречие, проверь исходные данные. И найдёшь ошибку где-то в них».

Опять же, речь здесь не о декларации убеждения или принципа жизни — это специфика самой когниции. И внутри уровня она совершенно естественна, но часто незаметна.

Здоровая интеграция.

Здоровым образом интегрированный оранжевый уровень даёт уже не только «базу», но «продвинутые» личностные способности (относительно социальной нормы), которые и сегодня встретишь не часто. И именно с опорой на них происходит дальнейшее развитие.

Интеграция оранжевого учит отпускать внешний авторитет (человека или группы), но вместо этого опираться в познании на собственные суждения, рациональное мышление и рефлексию.

Кстати, честное принятие в себе этой неотъемлемой способности открывает и некоторые неочевидные двери. Например, это позволяет допустить себя к опыту следования за Учителем (в смысле духовного наставника), признав, что ты уже не попадёшься на удочку конформизма или слепой веры, и следовательно отпустив связанный с этим страх/скептицизм¹.

Интегрированный оранжевый учит отвязывать свою идентичность от социальной роли и группы (хотя концепции «я» ещё предстоит пройти немало других отождествлений) и, тем самым, гораздо свободнее взаимодействовать с группой — выбирать «своих» по целям и ценностям, не зависеть от их одобрения.

Здесь формируется очень сильная, адекватная, критическая работа с фидбэком: способность открыто принимать его как информацию, использовать для собственного развития и не обижаться / не раниться, если обратная связь ощущается недостоверной.

Здоровый оранжевый позволяет выстраивать собственную согласованную этическую систему и действительно стараться следовать внутренним стандартам (даже если они идут наперекор общественному мнению). Собственно, это качество Кук-Гройтер включает в альтернативное название стадии — conscientious (совестливый/сознательный).

Эта способность, в свою очередь, опирается на сильную рефлексивность, умение видеть внутренние противоречия и пересматривать собственные убеждения, использовать сложные типы рационального мышления, включая дивергентное, абстрактное, прогнозирующее, стратегическое, системное.

Наконец, этот опыт учит совершать осознанный проактивный выбор, ставить самостоятельные цели на обучение (отсюда ставшие уже популярными life-long self-directed learning) и брать на себя ответственность за изменения в мире.

Травмы.

Невозможно (да и не нужно) избежать этой стадии. Однако и она содержит в себе риск формирования теневого материала. Стоит заметить, что к этому моменту в развитии он может выглядеть уже не как классические «травмы детства» (сильные эмоциональные реакции, зачастую вытесняемые в бессознательное), а скорее проявляться в виде убеждений, которые будто затвердевают, прикрывая незащищённое место в психике и не позволяя ей расти дальше.

Травмы-аллергии.

Частая «рана» оранжевого происходит, когда переход на уровень формирует независимое мышление и собственную этику, а агрессивная социальная среда резко осуждает или даже подавляет эти проявления. Тогда может происходить регрессия из оранжевого уровня на более ранние стадии или переход «вопреки» социальному давлению. Последний случай вызывает сильную душевную боль, так как сознание привыкает испытывать когнитивный диссонанс, но боится выражать его вовне.

Этот сценарий уж очень любим русскими писателями, художниками и режиссерами, показывающими страдания души от невозможности жить по совести в агрессивной социальной среде конформизма и лицемерия (при этом в культурном контексте муки остаётся лишь топить в алкоголе). Я не пытаюсь обесценить этот важнейший духовный выбор, необходимый для взросления, в его культурном стереотипе. Но считаю, что сам феномен — общечеловеческий, а не специфичный для одной нации.

Другая возможная «аллергия», не дающая оранжевому интегрироваться, связана с убеждением «рациональное мышление равно безэмоциональности», которое не позволяет этой необходимой доминанте полноценно развернуться в жизнь.

Иной вариант — тянущееся с более базовых уровней недоверие своим ощущениям, которое здесь превращается в недоверие собственной рефлексии и вызывает нерешительность: «А то ли я вижу? Может, мне кажется? Может, я всё не так трактую? Может, я вообще зря это делаю?»

Ещё один сценарий бывает связан с тем, что оранжевое желание достигнуть (например, стремление «изменить мир»), в силу разных причин, терпит неудачу. И тогда дальнейшее развитие базируется не на переживании «вырастания из такого мотива», а на оправдании его нереализованности: «ну, и это всё равно невозможно, а значит — бессмысленно». Похожая история, например, с неуспешной социальной/финансовой/отношенческой реализацией, после которой «псевдо-зелёный» дауншифтинг или убегание в духовность превращаются лишь в отказ от игры, в которой не получилось выиграть. Важно, что здоровая интериоризация этой потребности в достижении связана не столько с объективными внешними критериями («сколько денег нужно заработать, чтобы пройти оранжевый уровень?»), сколько с внутренним ощущением успеха. И здесь критически важной становится честность с собой по этому поводу.

Забегая вперёд, вы можете заметить, что многие вещи, описываемые как «пороки зелёного уровня», зарождаются раньше и имеют своё разрешение, прежде всего, в здоровой интеграции оранжевого.

Травмы-аддикции.

Обратная сторона застревания в этом уровне часто выражается в редукционизме. Невидимое действие установки «у всего есть первопричина и возможность найти истинное описание», помноженное на какой-нибудь эмоциональный триггер, творит чудеса со всем этим рациональным мышлением. Я ярко столкнулся с этим в ситуациях сложных конфликтов с большим количеством действующих сил и факторов — где умные и добрые люди, эмоционально вовлечённые в конфликт, легко оказывались заложниками внутреннего желания найти главного и единственного виновника.

Застывшее в оранжевой ловушке сознание не очень может мириться с непознаваемым или непредсказуемым. Поэтому, хоть сильной стороной этой стадии является способность открытого ума, постоянного вопрошания и исследования, в некоторых случаях мышлению проще придумать какую-нибудь концепцию, которая «наконец-то всё объясняет» или просто не замечать очевидной «дырки в теле знания».

Наконец, очень частым препятствием, не дающим сознанию переступить этот порог, является избегание и незамечание собственного теневого материала и того, какое влияние он оказывает на психику. «Способ № 1 сделать это из инструкции оранжевого уровня» — сбежать от сложных переживаний в аналитику.

Мифы об уровне.

С оранжевым мышлением часто связывают конкретные воззрения: как правило, либертарианский, капиталистический, меритократический, индивидуалистичный взгляд на мир.

Важно увидеть — подобно тому, как синее сознание порождает огромное разнообразие идеологий и догм, противоположных друг другу, но с единой психологической структурой; так и оранжевый уровень из хитросплетений представлений о справедливости и собственных рассуждений даёт начало очень разным этическим системам.

Сравните максималистскую, жестокую, но последовательную этику «разумного эгоизма» всё той же Айн Рэнд:

• «Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить для кого-то другого и не попрошу кого-то другого жить для меня»
• «Незачем забивать себе голову мыслями о людях, которые не способны ни опровергнуть аргумент, ни принять его»
• «Она не понимала природы своего одиночества. Его можно было описать только так: это не тот мир, в котором я хотела бы жить»
• «Кто среди людей является самым низменным? — Человек, не имеющий цели»
• «Один лишь принцип компетентности способен стать основой того морального кодекса, который можно приравнять к золотому стандарту»
• «Когда один человек действует во имя жалости, ставя ее выше справедливости, он наказывает добро во имя зла. Спасая виновного от страдания, он заставляет страдать невинного»
• «Бегите прочь от человека, который скажет вам, что деньги — зло. Эта сентенция, как колокольчик прокаженного, предупреждает нас о приближении грабителя»

… и представления ранних Стругацких с духом утопического коммунизма из «Понедельник начинается в субботу» и «Полдень: XXII век»:

• «Сюда пришли люди, которым было приятнее быть друг с другом, чем порознь, которые терпеть не могли всякого рода воскресений, потому что в воскресенье им было скучно. Маги, Люди с большой буквы, и девизом их было — „Понедельник начинается в субботу”. Да, они знали кое-какие заклинания, умели превращать воду в вино, и каждый из них не затруднился бы накормить пятью хлебами тысячу человек. Но магами они были не поэтому. Это была шелуха, внешнее. Они были магами потому, что очень много знали, так много, что количество перешло у них, наконец, в качество, и они стали с миром в другие отношения, нежели обычные люди. Они работали в институте, который занимался прежде всего проблемами человеческого счастья и смысла человеческой жизни, но даже среди них никто точно не знал, что такое счастье и в чём именно смысл жизни. И они приняли рабочую гипотезу, что счастье в непрерывном познании неизвестного и смысл жизни в том же. Каждый человек — маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других, когда работать ему становится интереснее, чем развлекаться в старинном смысле этого слова…»
• «Сначала он говорит: „Хочу есть”. Тогда он ещё не человек. А потом он говорит: „Хочу знать”. Вот тогда он уже Человек. Ты чувствуешь, который из них с большой буквы?»
• «Красть вещи могут и звери, но только люди могут возвращать украденное»².

На собственном опыте я убеждался, как в различные периоды поиска истины оранжевого уровня и Рэнд, и Стругакцие (такие разные по духу и декларируемой этике) откликались очень большим резонансом — «вот оно»!

Дальше, здоровый оранжевый — это вовсе не эгоистичный индивидуалист, карьерист, думающий исключительно о собственной выгоде и выигрыше в гонке.

Так, называя эту стадию «достигатель», мы говорим вовсе не о бездумном карабкании по карьерной лестнице (характерно, скорее, для поздней синей стадии) или соревновании исключительно ради победы над другими (проявление незакрытого красного).

В некоторых случаях оранжевый действительно находит своё выражение в стремлении добиться карьерных и финансовых высот. Но, если речь о проживании оранжевой, а не более ранней стадии развития, то психологически за этим часто кроется желание «доказать им всем, что я смогу, несмотря на всеобщую убеждённость, что это невозможно / не принято». То есть даже тогда мотивом является действие вопреки социальным нормам, принятым в окружении. Кроме того, если в детском периоде недостаток какого-то ресурса (например, денег) переживался как данность, то с вероятностью желание и возможность менять статус-кво, присущие оранжевому уровню, спроецируют эту нехватку как новую цель жизни.

Многие современные прогрессивные движения, которые интегралисты относят к «зелёным», от социального предпринимательства и гражданского просвещения до правозащиты и эко-активизма, на деле преимущественно являются местом реализации для оранжевого сознания. Резонно предположить, что сами идеи этих движений на заре своего существования были предложены людьми ещё более зрелыми, но, став культурной нормой, были подхвачены оранжевым мышлением, стремящимся внедрить разумные улучшения в мир.

Не проходит факт-чекинга и частое утверждение о том, что оранжевый держится обособленно и предпочитает быть одиночкой. Мы уже писали, что скорее человек на этом уровне стремится найти и выбрать группу единомышленников со схожими целями и ценностями, а также ценит коллаборацию и здоровую конкуренцию как путь к общему благу / истине.

А вот другой миф, кажется, наоборот необходимо признать и легитимизировать. Среди специалистов, использующих СД, хорошо известен феномен, когда у участников тренингов, часто тяготеющих к оранжевому уровню, модель развития со стадиями моментально вызывает желание «как можно быстрее взобраться на верхнюю ступеньку спирали». Дальше, в зависимости от честности внутренней оценки, некоторые умудряются себя на этой верхней ступеньке сразу и разместить (впрочем, играет роль и искаженное описание высших стадий развития, но мотив тот же). Совсем недавно (прямо в период написания статьи) и я вновь столкнулся с этим явлением. И в этом совершенно нет повода расстраиваться или пытаться завуалировать стадийность модели развития, чтобы не провоцировать достигаторское отношение к ней! Ведь этот мотив — естественная (и очень важная!) призма восприятия этого уровня. Не встреться человек с теориями доктора Грейвза, С. Кук-Гройтер, Кигана, Лалу и прочих «девелопменталистов», он бы точно нашёл другую или придумал собственную схему, которая «всё объясняет» и показывает, каким надо стать / сделать других (что знакомо и вашему покорному слуге).

Закономерности.

В логике Грейвза оранжевый — конечно же экспрессивный уровень. Он стремится скорее изменять мир принципиальным образом в соответствии со своими представлениями, а не себя.

Не поймите неправильно. Здоровый оранжевый часто ориентируется на саморазвитие («улучшаться и улучшать»). Но «развивать себя» здесь означает движение в той же логике — обнаружить недостатки, поставить цель, каким надо стать, и приложить все возможные усилия, чтобы этой цели достигнуть.

Согласно Кук-Гройтер это — вновь интегрирующая фаза. Отношения с миром по принципу «его надо изменять» — хоть и конфликтны по своей природе, но плотно связывают субъекта с его окружением. Нахождение единомышленников гармонично вплетает в социальную сеть. А приведение своих действий в соответствие с собственной этикой рождает ощущение внутренней удовлетворённости.

При этом переход с предыдущей стадии «проворачивает» психику вокруг ключевого фактора — вины. Причём сама вина как функция психической системы никуда не делась и продолжает действовать (психодинамически всё то же чувство заставляет испытывать дискомфорт при обнаружении заблуждений, а не игнорировать их). И если синий уровень полностью управлялся виной, то оранжевый (подобно красному, шагающему за страх) стремится вину преодолеть. В здоровом варианте — как раз через действительное следование своим внутренним стандартам. К сожалению, в случае травмы это же стремление провоцирует вытеснение вины.

Итого.

Если все ловушки оранжевого уровня преодолены, многие вершины достижений покорены, и удивительные открытия сделаны, то со всем огромным и бесценным багажом опыта проживания оранжевого уровня сознание смело прыгает в область теней, неведомых до этого.

ЗЕЛЁНЫЙ (FS) — у Кук-Гройтер «Индивидуалист» и «Плюралист»

«Подавляй желания ради награды сейчас»

Вдруг выясняется, что всё то, что казалось собственным независимым мнением, осознанными ценностями, авторской этикой и самостоятельным выбором — по природе своей является обусловленным! Обусловленным воспитанием и нацией, культурой, языком, распространёнными мнениями, детскими травмами, а главное — самой природой мышления и психологических реакций.

Собственные воспоминания.

[…] Что это всё — лишь нескончаемые желания получать, «хочу, хочу, хочу», стремления к благополучию, продуцируемые психикой (даже если эти стремления кажутся возвышенными).

Что это всё — лишь «огромный культурный багаж», заложенный и причудливо трансформировавшийся в нас.

Что это всё — лишь игра теней и травм, которым мы говорим «нет», вытесняя и не замечая драйверы своего поведения.

Отрывок из пьесы «Иранская конференция» Ивана Вырыпаева.

Зелёный уровень — важнейший, сложный, загадочный переход. Как бы мы его ни называли: поворотной точкой, началом нового порядка (как у С. Кук-Гройтер или Кигана) или последним уровнем предыдущей ступени (как у Грейвза) — это, с очевидностью, определённый рубеж, меняющий направление и качество самого процесса развития.

И вместе с тем этот уровень достаточно сложен для понимания вне собственного опыта.

Перспектива.

Итак, как и на предыдущих уровнях, необходимым условием и катализатором перехода становится формирование новой перспективы восприятия — перспективы 4–го лица. Буквально — это появившаяся способность субъекта замечать и видеть процесс собственного восприятия, мышления и принятия решений.

В каком-то смысле это можно считать результатом того, что рефлексия становится всё сложнее, тоньше, высвечивает большее пространство мышления — и в какой-то момент происходит качественный скачок.

Чуть-чуть спекуляции о феноменологии. Вглядываясь в этот процесс, мы видим, что рефлексия, доступная ранее, по природе своей рассудочная и аналитическая. То есть восприятие и мышление происходит в моменте естественным образом, а потом рассудок смотрит на воспоминания об этом, сравнивает с результатом, анализирует и делает выводы о том, как стоит мыслить и поступать в следующий раз. Это «потом» может быть через пару секунд или через неделю после мыслительного акта, но оно всегда ретроспективно. Для оранжевого сам момент рационального анализа — и есть собственный, свободный выбор. Но перспектива 4-го лица позволяет увидеть сам процесс мышления, формирования отношения и принятия решения. Если оранжевое сознание могло посмотреть со стороны на некоторые из своих убеждений и реакций, отождествляя себя с субъектом, совершающим выбор; то новый взгляд вдруг и это совершение выбора видит как такой же разворачивающийся процесс.

«Понимание не есть интеллектуальный процесс. Приобретение знаний о себе и изучение себя — две разные вещи. Ибо знание, которое вы накапливаете о себе, всегда является прошлым […] В сфере психологии изучение себя всегда происходит в настоящем, знание же — всегда в прошлом».

Дж. Кришнамурти, «Свобода от известного».

Это может звучать достаточно сложно. В конце концов, тренировке навыка такого наблюдения себя до степени высочайшей ясности ума посвящены психотехнические системы во многих духовных традициях. И это — лишь один из способов его концептуализации. Доходя до этой стадии развития, человеку вовсе не обязательно описывать своё восприятие такими схемами. Эта способность может развиться спонтанно или стать результатом созерцательной практики или опыта изменённого состояния сознания. Но если психика ещё не готова для перехода и интеграции следующего отсюда инсайта, то знание оттесняется на периферию сознания, остаётся пассивным, ожидая времени, когда сможет прорасти.

Экзистенциальные вызовы.

И всё же настаёт момент, когда смысл наблюдаемых явлений допускается в сознание, запуская одновременно несколько мощных процессов изменения.

Первый — это осознание собственной тотальной обусловленности.

Важно, что речь идёт о прямом опыте, а не интеллектуальном знании идей об обусловленности сознания.

Конечно, психика, которая больше не может «развидеть увиденное», настойчиво требует что-то с этим всем сделать. Возникает искренний вопрос «как вновь обрести себя». Но так как предыдущими способами это сделать уже невозможно, потребностью становится найти смысл вне себя.

Связанное изменение — зелёное сознание начинает видеть весь процесс формирования мнений и убеждений не только в себе, но и в других. Обнаруживается сходность и единая природа психических феноменов с другими людьми и частями мира, их взаимосвязь. И это открывает путь для ещё одного ключевого вызова — быть частью большего целого

Формулировки обоих вызовов, возможно, не совсем точно схватывают их специфику (ведь и переживание становится сложнее). Нам кажется близкой метафорой ощущение разобранного пазла: его элементы распадаются, ты точно знаешь, что должна получиться цельная картина, и почти сенсорно ощущаешь мучительное желание её увидеть, складывая хоть какие-то подходящие друг другу кусочки.

Грейвз точно обобщает это стремление фразой «to pull things together», которую мы перевели как «чувствовать связность с миром».

Динамика уровня.

Кук-Гройтер выделила два подтипа проживания зелёного уровня. Наши наблюдения подтверждают, что проявляются как бы два вектора-способа, через которые психика интегрирует перспективу 4-го лица. Я предполагаю, что чаще всего вначале субъект отчётливо тяготеет к одному из них, а по мере реализации зелёного уровня вектора сходятся вместе.

Общим для обоих типов является отношение с познанием, выходящее из новой перспективы восприятия: все знания и убеждения — есть лишь различные интерпретации и точки зрения. Истину невозможно познать из-за обусловленности сознания.

Естественным образом это вызывает кризис смысла и целей, сформированных на предыдущем уровне. Твёрдые основания, на которых основывались убеждения, как стоит улучшать себя и переделывать мир, начинают дрожать и уходить из-под ног.

Ты верил другим в том, как верно жить.

Ты создавал собственное видение, как верно жить.

И вот ты больше не знаешь этого.

Окрас и интенсивность этого переживания бывают разными — например, похожими на пролог к зелёному уровню. В силу каких-то (пока не ясных нам) причин это новое переживание первично направляется либо на себя, либо на других. В первом случае мы имеем дело с вариацией зелёного «индивидуалист», а во втором — «плюралист»³.

Красивая ирония заключается в том, насколько эти две вариации противопоставлены друг другу по внешним проявлениям, насколько они не понимают и даже обвиняют друг друга в пике своего проявления. И всё же в глубине за ними стоит один и тот же феномен развития психики. А полноценное освоение зелёного уровня, кажется, действительно неизбежно проходит через интеграцию этих двух полярностей в поле сознания.

Здоровая интеграция.

Путь освоения и интеграции зелёного уровня — это включение в себя сложных новых способностей.

Зелёное мышление учится видеть обусловленность мышления и поведения (и своего, и чужого). А значит — видеть границы применимости тех или иных моделей и убеждений, рассудочного/аналитического способа познания.

Его сознание становится чувствительным к контексту и перспективе восприятия. Зелёный начинает выносить суждения не по принципу «прав / не прав», а учитывать неочевидные обстоятельства и взгляд другого.

Как следствие, интегрированный зелёный способен к безоценочному принятию позиции другого (что, конечно, не значит обязательного согласия с ней). В каком-то смысле это — начало (или новый виток?) действительной способности к состраданию.

Тонкость рефлексии теперь позволяет видеть и постепенно осознавать свой теневой материал и даже наиболее базисные убеждения (к которым психика не могла прикоснуться на предыдущем уровне). Осваивать зелёный — это учиться задавать наиболее смелые вопросы к себе.

Наконец, необходимым условием (и наградой) освоения зелёного становится интеграция телесной осознанности. Да-да, помните, мы говорили о том, как психика возвращается к «бежевой телесности» на этом уровне? Видя, что сознание неразрывно взаимосвязано с телом, его состоянием и реакциями, составляет с ним одно целое (а не только управляет им), зелёный учится переставать раздёргивать себя на части, а работать с единым субъектом.

Травмы.

В пике своей здоровой интеграции зелёный уровень предстаёт невероятно красивой, глубокой и мудрой стадией развития, сильно расширяющей степень свободы поведения, по сравнению с предыдущим этапом. Откуда же тогда те частые проявления, наблюдение за которыми заставляет нас задумываться, «а не тупик ли это»? Конечно, и здесь нас поджидают ловушки, не всегда прозрачные по своей механике.

Травмы-аллергии.

Мы обнаружили несколько достаточно типичных случаев, когда очевидно, что человек имел опыт перехода на зелёный, но «обжёгся». Психика не справилась пройти травмирующий опыт и, по сути, «соскользнула» в предыдущий уровень, дополнительно поставив блок на повторный переход. Например, соприкосновение с собственным теневым материалом (тем, который наиболее противоречит позитивному образу себя) вдруг превращается в закрытость от обратной связи и позицию эксперта — «буду помогать всем пройти трансформацию, только не замечать необходимость изменений в себе». Другой частый случай — бегство в интеллектуализацию и придумывание теорий, которые «всё объясняют». Если раньше на оранжевом это было естественным образом действия, то теперь психика вообще-то может действовать иначе, но предпочитает «защититься» от неопределённости мира интерпретаций. Этот же трюк отлично подходит, чтобы избежать работы по интеграции тела (что, видимо, всё же является необходимым для прохождения зелёного уровня) — получаем тот самый сценарий, когда «всё про зелёный понимаю, но живу по-старому».

Ещё один барьер — неспособность справиться с появляющейся глобальной ответственностью, что превращается в эдакий «осознанный эгоизм». Это прямо большой соблазн. С одной стороны, человек, прошедший опыт перехода, и правда осознаёт, что стремление «спасти весь мир», «создать утопию» и «переделать общество» (свойственные для оранжевого уровня или специфических вариаций более ранних травм) — ошибочно. Но вместо того, чтобы найти более сложный способ социального действия (помощь миру из принятия его недостатков и сострадания; работа и с собой, и с другими), субъект вырабатывает в качестве защиты «аллергию» на любые формы прогрессорства⁴. Мне доводилось сталкиваться с такими примерами, в которых социальный активизм высмеивался свысока — но при внимательном взгляде за этим проглядывали страх и боль собственного неразрешённого противоречия.

К сожалению, мы наблюдаем много именно таких проявлений среди прогрессивных кругов, в том числе продвигающих спиральную динамику и прочее «эволюционное мышление». Опасность в том, что этот дискурс позволяет такую травму назвать переходом на следующий уровень и не замечать избегания. Мол, «мы уже переросли эти детские болезни зелёного, стали жёлтыми/бирюзовыми и теперь занимаемся реализацией своего второпорядкового мышления». Ну а на поверку имеем дело всё с тем же материалом, описанном нами в предыдущих уровнях. Отчасти цель этой статьи — развенчать такие мифы и дать трезвый взгляд, от которого можно отстроить собственное развитие.

Травмы-аддикции.

Впрочем, психика часто имеет все основания пытаться защитить нас от полноценного перехода на зелёный уровень (пусть даже такими способами). Ведь на обратной стороне медали — ловушки «аддикции», которые затягивают в самую пучину кризиса зелёного.

Нет, это не карикатура «вечного консенсуса», как у Лалу. Действительно войдя в мир, где всё есть лишь интерпретации с одинаковой истинностью (а точнее — её отсутствием), мы сталкиваемся с растерянностью и неспособностью вообще совершить выбор или расставить приоритеты. «Чем действительно стоит заниматься?», «как на самом деле надо устроить мир?», «что наиболее важно?»: простого ответа на эти вопросы больше нет, истинного и финального ответа не будет — и мы зависаем в решении не давать никакого ответа.

Другой риск. Вот ещё недавно был смысл жизни — тот, что я выбрал (решил/создал/привнёс). А в следующее мгновение выясняется, что выбор этот — лишь продукт обусловленного ума, а значит — уж простите — на экзистенцию всей жизни никак не тянет. И как ни подступись к этому «изнутри» — из размышлений, из эмоций, из желаний, из идей — ты не преодолеешь это фундаментальное ограничение. В случае, когда само стремление иметь ответ на вопрос «ради чего я живу» очень велико, сознание загоняет себя в тупик и переживает принципиальную невозможность обрести смысл жизни.

Наконец, сознание которое не отгораживается от боли мира, теперь отчётливо видимой, при возгонке рискует взвалить на себя единолично всю ответственность за этот мир. Эдакий «эффект сотой обезьяны», когда мне точно суждено оказаться тем, кто наконец-то изменит всё (напомним, что во временной перспективе, оперативно доступной в перспективе 4-го лица, результаты, полученные после моей жизни, психологически не устраивают). С одной стороны, это легко превращается в испытание гордыней, затягивающей в свои сети. Если же здесь постигает разочарование, то интенсивность его может быть гораздо выше, чем на любом из предыдущих уровней.

И это — предельное выражение «ловушки-аддикции» зелёного уровня. Переживание абсолютного бессилия перед лицом нахлынувшей неопределённости и боли мира. Не зря Грейвз писал, что именно на зелёном уровне самый высокий процент суицидов, не связанных с личностным социальным давлением. Это — точка, в которой честный (и вообще-то очень зрелый) кризис зелёного уровня оказывается сильнее базового желания жить, с которого начинается развитие самого первого — бежевого — этапа.

Мифы.

Во-первых, интегралисты отождествили постмодернизм как культурный феномен (истоки которого, наверное, и правда можно частично проследить в сознании зелёного уровня зрелости) с самим этим уровнем, ненамеренно сыграв тем самым злую шутку.

За зелёный уровень существования принимается всё подряд, кроме него самого: те самые постмодернистские идеи, настроения и ценности (построенные на их отрицании), экологические убеждения, мода на духовные практики, майндфулнес и телеску, травмы предыдущих уровней, замаскированные под флаги нового мира (например, зависимость от группы синего, страх агрессии красного или незакрытая потребность в эмоциональном принятии фиолетового)… Мы не зря так подробно разбирались в базовых механизмах психологического взросления и описывали динамику предыдущих уровней с их возможными травмами — нам кажется небезосновательным, что на деле вокруг нас далеко не так много примеров людей с доминантой зелёного уровня, как указано во многих описаниях (от 10% до 15% в статистиках, приводимых Уилбером и Беком/Кованом), а потому его определение часто спекулятивно.

И ещё про его возникновение. Конечно, зелёный уровень существования (а значит — психологической зрелости) «появился» вовсе не в XIX или XX веке. Люди дорастали до него, когда про «смерть искусства», устойчивое развитие и равенство прав никто и не слышал. Кажется корректным представление о том, что во второй половине двадцатого века произошла волна (возможно — очередная из многих) попадания артефактов зелёного сознания в массовую культуру, что и преломилось в социальном контексте этими идеями. Но сами по себе «зелёные идеи», воплощаясь, никак не гарантируют перехода в психике. На этом пересечении начинают рождаться экспериментальные формы социального взаимодействия, которые пока не обеспечивают здоровой реализации интегрированного зелёного. Например, идея горизонтальных сообществ, кажется, имеет в своей основе зелёное мышление. И эти сообщества часто осуждают за зависимость от группы, отказ от лидерства, вечную погоню за консенсусом, избегание конфликтов, конфронтацию с людьми, не разделяющими эти ценности, — осуждают справедливо. Но при внимательном взгляде эти проявления оказываются признаками предыдущих уровней или более ранними травмами. Наконец, как и любой другой уровень, зелёный имеет свои типичные травмы и ловушки — их следует отличать от варианта здоровой интеграции.

Зелёный уровень существования вообще очень легко спутать с идеями, которые помечены этим ярлыком.

Например, идеи обусловленности сознания можно найти и в очень древних текстах по всему миру: от буддийских клеш до платоновской пещеры. Сегодня это — «попса массовой культуры», ставшая практически банальной. Вот и получается, что на словах почти каждый образованный человек понимает это, использует как аргумент в споре или как оправдание своим действиям/бездействию. Но опыт переживания этого инсайта, способность в прямом наблюдении обнаружить такое свойство себя кардинально отличается от интеллектуального знания (хотя, наверняка, описываемого в субъективном пространстве совсем другими словами).

То же увлечение духовностью и психоделиками давно стало мейнстримом⁵ и очевидно свойственно не только зелёному сознанию. Но заметьте, что мотивация здесь совершенно иная. Это не тяга к кайфу, не необходимость справиться с собственной эмоциональной болью, не принадлежность к группе «людей, занимающихся саморазвитием», и даже не развитие ради улучшения себя. Скорее это искренний вопрос, «как вновь обрести себя».

То же касается активистов. В образах, рисуемых в книгах по СД, зелёный часто забвенно спорит с теми, кто не соглашается с его ценностями равенства, экологии и принятия; он держится группы своих, застревая в ней и противопоставляя себя мейнстриму. Кажется, мы уже увидели, что это — миф, порождаемый проявлением других уровней, принявших «зелёные ценности».

Напротив, мы утверждаем, что здоровый интегрированный зелёный — это этап зрелости, на котором впервые человек способен преодолеть внутри себя вечное противостояние «мы — они». Это степень внутренней мудрости, которая, встречаясь с иными ценностями, может видеть не врага, а искренне сказать: «хорошо, я вижу, почему ты так считаешь и этого желаешь; давай найдём способ действовать вместе». Это сознание, которое уже не может игнорировать, что вокруг есть люди, которые не нравятся, исповедуют другую веру, отличаются по ценностям, и всё же они — такие же люди.

Это, заметьте — в известном смысле, парадокс. Что делать, если люди, которые тебе могут активно не нравиться, с которыми ты не соглашаешься — такие же, как ты? В поиске ответа на этот вопрос зелёный развивает в себе способности к состраданию, безоценочному взгляду (не безразличному, а именно безоценочному) и принятию другого в его полноте. Слова эти тоже уже замылились — в силу того, что мы много о них слышим, но так мало видим людей, действительно на это способных.

Иными словами, кажется мы рано ринулись строить «бирюзовые» организации и зачислять в ряды второпорядкового мышления — ведь на самом деле мы ещё так мало понимаем и видим примеров настоящего, интегрированного зелёного уровня развития.

Закономерности.

Согласно Кук-Гройтер индивидуалист/плюралист — дифференцирующий уровень. На нём психика буквально расщепляется на множество частей, потому что субъект видит, что она и состоит из множества частей. Обнаружение этой расщеплённости, в которой совершенно непонятно, где же есть целостное «я», может вызывать сильный стресс, растерянность, диссонанс, ощущение попадания в цикл (образ змеи, кусающей себя за хвост). Сознание базово остро чувствует свою отдельность от других людей и мира (и именно поэтому стремится эту связность восстановить: через духовность, коммунность, помощь другим). А малое проявление зелёного мышления в окружении усугубляет сложность в нахождении единомышленников.

В модели Грейвза зелёный — жертвенный уровень с установкой «подавляй себя сейчас ради награды сейчас». Личная экспрессия подавляется, но не ради безопасности или социального одобрения. Источником подавления становится собственная психика, которая теперь в личной экспрессии замечает и обусловленность этой экспрессии, и причину отделённости от мира. Той самой «наградой сейчас» оказывается глубинная связь с собой, миром и другими.

Управляет же этим механизмом, на наш взгляд, неопределённость. Подобно страху на фиолетовом или вине на синем, нахлынувшая неопределённость (которую теперь невозможно развидеть) заставляет психику считаться с собой и адаптироваться под себя в поисках нового мира. Как неопределённость может превратиться из хозяина положения в драйвер развития — мы увидим на следующем уровне.

Итого.

Травмы и ловушки зелёного показывают, насколько действительно большим и сложным оказывается переход на этот уровень. И хоть нередко именно с ними мы и имеем дело, во многих случаях психика пока ещё не добирается до этих проблем. Возможно, очень продуктивным шагом было бы создание сообществ, помогающих интегрировать, включая друг в друга, все уровни вплоть до зелёного. Кстати, такая задача самому зелёному в пиковой форме должна быть по силам — ведь, вопреки тезису из книг Бека/Кована, зелёному уже должно быть вполне доступно понимание и принятие людей, находящихся на предыдущих уровнях развития. И если травмы / непрожитые опыты на ранних стадиях, тем не менее, компенсируются психикой, позволяя ей взрослеть и переходить на следующие уровни — то переход с зёленого уровня, кажется, так не работает. Он действительно требует и исцеления, и проживания, и интеграции, и, в конце концов, трансцендирования всех предыдущих структур. Так как жёлтый (в модели Грейвза) уровень начинает движение в сторону, отличную от того, что мы обыденно привыкли называть зрелой личностью.

ЖЁЛТЫЙ (GT / A’N’) — у Кук-Гройтер «Стратег»

«Выражай себя, но никогда за счёт других и так, чтобы от этого выигрывали все живые существа»

Здесь нам необходимо сразу сделать оговорку. Мы убеждены, что понимание психодинамики уровня требует двух факторов. Во-первых, длительного и глубокого наблюдения за развитием людей (в идеале — вместе с ними), позволяющего анализировать не их слова или даже поведение, но то, что за этим стоит. А во-вторых, нужно иметь проживание этого уровня в собственном опыте, иначе, что бы ты ни увидел — интерпретироваться и ощущаться это будет через призму более раннего восприятия. Так вот, с предыдущими уровнями у нас был шанс поработать — и в групповых процессах, и в терапии, и в работе с сообществами, и в собственной рефлексии. А вот примеров психики, дозревшей до второго порядка (если всё-таки не опираться на одни лишь заявления об этом), оказалось вокруг не так много. И главное — каждый из нас в коллективе авторов этой статьи признаёт, что к переходу на жёлтый уровень сознания мы сами ещё пока не подобрались. А значит мы можем лишь делать предположения на основе теории, экстраполяции имеющихся закономерностей и пиковых опытов, вероятно, отражающих какие-то аспекты нового уровня. Так что жёлтый для нас — это скорее область интригующего исследования, а не достоверного описания. А уровни выше жёлтого мы пока не берёмся описывать, чтобы избежать профанации.

Перспектива восприятия.

Жёлтому уровню открывается расширенная перспектива 4-го лица, так описываемая С. Кук-Гройтер. Всё то восприятие, которое было доступно ранее (в перспективе 4-го лица), помещается субъектом в системный контекст всего мира. Видение собственного «я» включается в исторический и культурный контекст, во временную рамку всей своей жизни и исторической перспективы.

«Эта перспектива — действительно мироцентрична. Если более ранние стадии могли проявлять глобальные ценности, цели и взгляды, стратег (жёлтый уровень) способен принять и воплотить в себе эти принципы. Он интернализует системное мышление. Он не только видит взаимосвязанность аспектов внешнего мира, но и собственного восприятия»⁶.

Попробуем подобраться к пониманию жёлтого, так же взглянув на него с разных сторон.

Экзистенциальные вызовы.

Что же является ключевым вызовом для жёлтого сознания, находящегося в таких отношениях с миром и с собой? Ну, вообще мы не знаем. Из написанного выше лучшие найденные нами формулировки — воплощать самим собой внутреннюю свободу (а не бороться за неё) и жить с миром (а не за его счёт). Как выглядит воплощение этого вызова?

Динамика и интеграция уровня.

За основу мы взяли очень точную и многослойную формулировку Грейвза о психике этого порядка — «he is a man who has ambition yet is not ambitious». Человек, у которого есть амбиция, но он не амбициозен.

Такое сознание обеспечивается резким снижением роли компульсивности и психологического страха практически до уровня их феноменального отсутствия. Осознать масштаб этого изменения можно лишь увидев, в какой степени наше обыденное восприятие и поведение обусловлено компульсией (то есть автоматической реакцией на события сейчас, базово сводящейся к стремлению испытывать удовольствие и избегать боли) и страхом (имеется в виду не объективный страх актуальной опасности, а страх психологический как паттерн мышления). Это не значит, что жёлтый сразу же становится просветлённым и избавляется от этих феноменов психики навеки. Но здесь начинается путь освобождения из их прежде невидимых уз.

Это требует, чтобы потребности, бывшие ключевыми вызовами на предыдущих уровнях, были интернализованы. То есть ощущение безопасности (фиолетовый), проявление своего «я» (красный), чувство своего места (синий), и достижения (оранжевый), и даже переживание связности с миром (зелёный) — реализуются преимущественно изнутри, а не зависят от внешних обстоятельств. Именно поэтому для перехода на жёлтый правда необходима здоровая интеграция всех предыдущих уровней, без избегания какого-то из них.

Как следствие такой внутренней трансформации можно предположить и ряд изменений в поведении. Так, жёлтый, вероятно, способен полностью принять фундаментальную неопределённость жизни и учиться действовать в ней. Он, наверняка, любит учиться и постоянно учится (как формально, так и естественно в любой ситуации) — причём делает это осознанно именно ради самого учения, а не иного мотива, например, признания группой/авторитетом, самовыражения или применения для конкретной задачи.

Жёлтый выстраивает отношения с миром из позиции «взрослый — взрослый». В отличие от предыдущих уровней, базово строящихся на ощущении мира как родителя (от которого ждёшь удовлетворения потребностей), опасного взрослого (от которого надо защищаться) или наоборот ребёнка, которого надо спасти/перевоспитать — здесь это отношения равных. Сама идея отношений «взрослый — взрослый» давно уже стала популярной благодаря Э. Берну и транзактному анализу. Но одно дело — понять идею, совсем другое — прийти к состоянию, когда индивидуальное сознание становится соразмерным миру, в котором оно живёт.

Наконец, вот это качество «амбиции без амбициозности» очень напоминает классическое описание карма-йоги, в которой ты полностью, беззаветно и с глубоким удовольствием способен отдать себя труду и не ожидать за это никакой награды — в том числе даже психологической в виде одобрения или собственной гордости за результат. Это сходно с метафорой садовника, который сажает семя и ухаживает за ростком, но не пытается контролировать, какое дерево вырастет.

Мы предполагаем, что индивидуальные отношения человека на жёлтом уровне существования с группой или сообществом единомышленников не менее удивительны. Вероятно, он способен войти в такую группу «всем сердцем и всем собой», разделить групповую ответственность, вкладываться в развитие группы, устанавливать глубокую личную связь с её членами… и при этом психологически нисколько не зависеть от неё. Это состояние, которое достаточно сложно представить — принадлежность к группе, не обусловленная личностными мотивами (психологическими или прагматическими) бытия в ней.

Мифы об уровне.

Одна из сложностей заключается в том, что черты, описанные в перспективе восприятия жёлтого, в определённых интеллектуальных кругах являются общим дискурсом: о них говорят, по ним пишут статьи, делают тренинги и пр. Но сложно представить, что значит, когда этот интеллектуальный канон становится перспективой, действительностью нашего существования. Обнаружить это можно лишь по поведению человека и глубинному контакту с ним, а не по словам и идеям.

Самоорганизация, которую бизнес-консультанты СД называют главным достижением жёлтого, вероятно доступна и гораздо раньше. Распространение такой формы организации и инструментов для неё — скорее вопрос сдвига наиболее массовой организационно-культурной нормы. Психологически же эта форма должна быть доступна уже со здорового оранжевого уровня и гармонична для него. А вот орг. форма, соответствующая групповой динамике, описанной нами выше, пока даже не ясна. Согласитесь, не похоже, чтобы среди организаций, считающих себя уже бирюзовыми, речь шла о подобной трансформации. Мой хороший друг George Pór, занимающийся сейчас темой сообществ, делает ставку на то, что он называет «трансформационные сообщества практики» — такие сообщества, целью которых является одновременно вертикальное развитие своих членов, собственной групповой динамики и внешнего мира. Впрочем, он сам считает, что примеров таких сообществ пока нет, они лишь начинают попытки формации (видя несколько сообществ с таким потенциалом, я склонен согласиться).

Нельзя не упомянуть о ещё одном искажении, которое часто заставляет видеть второй порядок там, где его нет. Это очень точное замечание, названное Уилбером «до/над заблуждение» (pre/trans– fallacy). Если кратко — это ошибочное отождествление проявлений дорационального (доконвенционального) ума, присущего ранним стадиям развития, и пострационального (постконвенционального). Так, непосредственная открытость и присутствие ребёнка, не обременённого ответственностью, может противопоставляться «менее мудрому» сознанию взрослого, погружённого в планы о будущем. Или мифическое мышление племенного человека романтизируется и становится «ближе к истине», чем современный рационализм.

Постконвенциональное развитие действительно как будто меняет своё направление. Оно выходит за пределы чистого рацио, включая эмоции, тело и интуицию; учится осознанному присутствию в моменте «сейчас»; проходит путь от автономности и независимости отдельного «я» к связности с миром. Но пройти за пределы рационального мышления — совсем не то же самое, что так и не развить его.

Поэтому тэги, которые ассоциируют с второпорядковым мышлением: «жить в потоке», «быть в сейчас», «доверять интуиции» — порой очень легко спутать с беспечностью и мифической рационализацией своих желаний, а порой — с просаженными личными границами или другими травмами предыдущих уровней.

Закономерности развития.

В спиральной динамике жёлтый — экспрессивный уровень. Экспрессией становится не изменение мира в угоду своим желаниям или видению «как надо», но служение ему (столь по-разному переживаемое). Но служение — активное, уникальное, авторское, из собственной целостности (поэтому оно всё же — экспрессия).

В модели Кук-Гройтер это интегрирующая стадия, в которой элементы, бывшие разрозненными, объединяются в системные паттерны: противоречащие точки зрения и части собственного сознания, воля и её обусловленность, свои высшие устремления и тень, внешнее и внутреннее, сознание и подсознание, рацио и интуиция, одиночество и связность… Поэтому наша гипотеза, что мощным актуальным инструментом при переходе на жёлтый оказываются практики интеграции полярностей.

Наконец, если зелёный уровень управляется и доминируется нахлынувшей воспринимаемой неопределённостью мира, то жёлтый совершает переход, преодолевая (или точнее — интегрируя) её. Если вспомнить метафору попытки собрать разрозненный пазл на зелёном уровне («to pull things together»), жёлтый больше не нуждается в том, чтобы создать «теорию всего», видя общую картину в каждом элементе пазла и их сочетаниях. Впрочем, напомним, что это — лишь наше предположение, пока не подтверждённое эмпирикой.

Итого.

По уже упомянутым причинам мы не берёмся говорить о возможных травмах жёлтого уровня и динамике, приводящей к следующей трансформации. Но так или иначе, переход на него — это очень большая и непростая работа с собой. Путь, на котором нужно и приложить немало усилий, и найти в себе смелость отпустить многие привязанности (в том числе — стремление к контролю над собственным развитием). Но и этот же путь таит в себе чудеса и радость открытия нового мира. Который нам ещё предстоит исследовать.

Подведение итогов

Итак, каков же лейтмотив развития психики, прослеживаемый в виде тонкой прослойки за отдельными уровнями?

Мы точно видим закономерности, связанные с последовательностью уровней, невозможностью их «проскочить» в развитии. Парные закономерности, связанные с чередованием экспрессии/жертвенности или интеграции/дифференциации, а также с «ключевым фактором», вокруг которого происходит трансформация (страх — вина — неопределённость).

Точно верными кажутся тезисы Грейвза (а позднее — Уилбера и других интегральщиков) о том, что каждый следующий уровень превосходит (трансцендирует) предыдущий, но включает его способности в себя. Это означает, что необходимым условием развития является воплощение, освоение и интеграция каждого уровня.

Среди всего разнообразия проявлений выделяется общий вектор развития, сходно названный всеми проанализированными нами авторами: каждый следующий уровень увеличивает степень внутренней свободы поведения и позволяет воспринимать более сложный мир.

Р. Киган так описывает переходы по стадиям развития: то, что на предыдущей стадии является субъектом (то есть точкой идентификации, на которую невозможно посмотреть со стороны), на каждой следующей становится объектом (с которым можно оперировать и управлять им).

Сходное переживание сопровождало меня в рефлексии собственного опыта задолго до того, как я познакомился с теориями развития. Тогда я описывал его следующим образом: то, что на предыдущем этапе жизни было моим «зачем» (смыслом, ради которого я живу), на следующем виделось лишь как «почему» (причинами, обуславливающими мои действия, обстоятельствами, которые можно преодолеть).

И вот видя эти не всегда очевидные, но достоверные закономерности, мы задаёмся вопросом — зачем вся эта модель нужна?

Может быть, она является, в лучшем случае, очередным самосбывающимся пророчеством — красивым объяснением, которое работает ровно в той степени, в которой люди верят в него (что верно, например, для волны распространения моды на бирюзовые организации)?

Или всё же эти теории — разные двери, позволяющие нам интуитивно схватить более тонкий причинно-следственный пласт объективной реальности и высветить часть скрытого процесса развития человеческой психики?

Во втором случае эти понимания дают нам не просто точную оптику, позволяющую лучше видеть, что происходит с человеком в терапии, в группе, в процессе взросления. Это ещё и вызов. Вызов работать и помогать, в том числе на более тонком и сущностном уровне изменений. И себе, и другим.

Ведь красивейшая ирония мира проявляется в том, что видение универсальных закономерностей развития сознания нисколько не умаляет, а лишь ещё ярче высвечивает бесконечное разнообразие путей, по которым наши души проходят своё «бесконечное странствие»:

Ваши сердца знают, но молчат, о секретах дней и ночей.

Но уши ваши жаждут услышать о том, что знает сердце.

И вы услышите в словах то, что вы всегда знали в мыслях.

И вы дотронетесь пальцами до нагого тела ваших мечтаний.

Так это и должно быть.

Ведь скрытый родник вашей души должен подняться и побежать, журча, к морю;

И сокровище ваших бесконечных глубин должно открыться вашим глазам.

Но пусть не будет весов, чтобы взвешивать это сокровище, которое вам неизвестно;

И не стремитесь измерить глубину познанья себя при помощи мерной рулетки,

Потому что Я – это море, которое не имеет границ и которое невозможно измерить.

Не говорите: «Я нашёл правду», а скажите: «Я нашёл крупицу правды».

Не говорите: «Я нашёл дорогу, которой идёт душа», а скажите: «Я встретил душу, идущую моей дорогой».

Потому что душа идёт всеми дорогами.

Потому что душа не идёт по прямой и не растёт, как тростник.

Потому что душа, как цветок лотоса, открывает свои лепестки один за другим и число их нельзя сосчитать.

Халиль Джебран, «Пророк».

Перед вами — третья, заключительная статья в цикле, где мы глубоко разбираемся с моделью спиральной динамики, известной изначально как «теория циклических эмерджентных уровней существования»(а вот — первый и второй тексты)
. Исследование, которое когда-то задумывалось небольшим предприятием по «прояснению белых пятен и противоречий», обернулось полномасштабным изысканием. Здесь публикуется первая часть третьей статьи, которая заканчивается описанием синего уровня. Вторую часть текста читайте по ссылке.

Как мы описываем уровни

Первые две статьи подготовили нас к тому, чтобы понять спиральную динамику не как набор карикатурных образов. Под цветовыми обозначениями здесь мы имеем в виду не ценности, не «цМемы», не этические системы, убеждения или картины мира, не уровни организации, корпоративной культуры или общественных настроений.

Речь об уровнях существования, как их понимал Грейвз. Повторим краткие тезисы:

• Уровень существования — это феномен развития и качественных переходов в психике взрослого человека.
• Природа уровня не в том, что человек думает, а в том, как он думает. Важно не спутать саму структуру психики с тем, что человек считает/знает.
• Любой тест или поверхностный анализ поведения и позиционирования человека дадут лишь внешнюю атрибутику, но не механику уровня.
• Процесс развития — открытый. Он имеет определённые закономерности, но проявляться может с высокой степенью разнообразия.

Вот мы как раз и попробуем «очистить» описание уровней от многообразных вариантов их проявления (в терминах Грейвза — «схемы») и вычленить само сущностное ядро каждого уровня — «тему».

Возможно, этим ядром являются закономерности, общие для различных моделей? Сравним теорию Грейвза с моделью стадий развития эго С. Кук-Гройтер

Видим, что, во-первых, двое учёных выделяют разное количество уровней (например, то, что Грейвз описывает как переход от синего к оранжевому, Кук-Гройтер выделяет в отдельный уровень «эксперт»).

Во-вторых, они видят разную закономерность в попарном чередовании уровней. У Грейвза: экспрессивный-жертвенный; у Кук-Гройтер: дифференцирующий-интегрирующий. При этом сам паттерн чередования не совпадает — см. таблицу ниже.

В-третьих, оба исследователя по-разному выделяют точку «квантового скачка». У Грейвза это — переход на жёлтый уровень; а у Кук-Гройтер разворот начинается со стадии «индивидуалист-плюралист» (аналог зелёного).

Из сравнения мы делаем вывод, что феномен развития психики взрослого человека, его природа и механика — универсальны. А вот конкретные уровни и их взаимоотношения являются лишь элементом модели. Можно выделить 8 уровней, можно 10 или другое количество — получатся разная степень детализации и разные закономерности.

Помня о возможной ошибке упрощения, мы всё же возьмем за основу уровни, выделенные Грейвзом, и про каждый из них опишем:

1. Перспективу восприятия — доступный уровень когнитивной сложности, определяемой по модели С. Кук-Гройтер (нам кажется, что это — наиболее точный способ описать то, что Грейвз называл «функциональная система» уровня).
2. Экзистенциальные вызовы — глубинные желания/потребности, ответ на которые рождает ощущение осмысленности жизни.
3. Здоровую интеграцию — какие способности развиваются и включаются в психику в результате успешного освоения уровня.
4. Динамику уровня — характерные способы, которыми уровень проявляется в поведении и социальном взаимодействии (с возможными типичными вариациями).
5. Травмы-аллергии — травмирующие опыты, случившиеся в процессе становления уровня, или неинтегрированные способности, которые позднее обуславливают болезненные реакции и/или запреты на проявления какого-то аспекта уровня.
6. Травмы-аддикции — зависимости или «застревания» на определённом аспекте уровня, заставляющие вновь и вновь возвращаться к его выражению. Как правило, возникают в результате нерешённого, но вытесненного вызова уровня или из-за болезненного опыта перехода на следующий уровень.
7. Мифы — частые заблуждения о механике уровня и его проявлении, распространённые среди специалистов по СД.
8. Закономерности развития — к какому типу относится уровень в модели Грейвза (экспрессивный-жертвенный), Кук-Гройтер (интегрирующий-дифференцирующий), и как он связан с предыдущим этапом развития.

Наши выводы о природе уровней развития строятся из сравнения нескольких моделей и собственного опыта. Опыт, в свою очередь, мы брали из длительной работы с людьми в режиме тренингов, курсов и терапии, работы с несколькими сообществами и собственной рефлексии.

Поехали!

БЕЖЕВЫЙ (AN) — у Кук-Гройтер «Симбиотический»

«Выражай себя для удовлетворения физиологических потребностей»

В психологическом рассмотрении теории бежевый уровень существования проходится практически всеми в раннем возрасте (предположительно: 0 – 1,5 года; можно относить к бежевому уровню и преперинатальный период развития, но это — место отдельной дискуссии).

Перспектива восприятия.

На этом уровне когниции доступна лишь ранняя перспектива 1–го лица — обращение внимания на внешний мир, в котором предметы и явления постепенно приобретают границы и дифференцируются от собственного тела.

При нормальном развитии психика неизбежно развивается дальше, поэтому среди взрослых людей, кроме случаев тяжелых психотических расстройств, этот уровень почти не встречается.

Экзистенциальные вызовы.

В абсолютном выражении бежевого психика заточена на единственное желание — выживать, удовлетворять физиологические потребности, по возможности избегать боли и испытывать физическое удовольствие. И учиться тому, что способствует такому существованию.

Здоровая интеграция.

Взрослый человек с интегрированным бежевым уровнем находится в здоровом контакте со своим телом: не ведётся на поводу у телесных желаний, но при этом их осознаёт. Может управлять балансом телесного расслабления и алертности. Чувствует боль как телесный сигнал, способен изменить поведение в связи с ней, преодолеть или оставаться с болью. Интеграция бежевого позволяет чувствовать витальность в теле и контроль над ним.

Наконец, какие бы события и переживания ни происходили, здоровый бежевый позволяет в фундаменте всегда чувствовать факт и безусловную ценность своей жизни — «я живу и хочу жить» (психологически это переживание — антоним предельной депрессии или апатии, доходящих до суицидальных порывов).

Травмы.

Самые ранние травмы бежевого уровня могут относиться к перинатальному периоду развития¹. Впрочем, их терапии может быть посвящена отдельная статья (особенно учитывая, что некоторые авторы видят истоки интеграции перинатального опыта в духовных учениях и мистериях²).

Тяжёлые случаи «аддикций» бежевого находятся в области психиатрических патологий психотического и аутического спектра, что также заслуживает отдельного исследования.

Зато с чем мы часто имеем дело (и даже считаем нормой) у взрослых здоровых людей — это подавление систем, связанных с бежевым уровнем, при дальнейшем развитии. «Сиди в классе неподвижно», «трогать себя стыдно», «здесь неприлично разминаться», «мальчики не показывают, что им больно», «плотские желания греховны», «пока не доешь, из-за стола не выйдешь», «врач лучше знает, что не так с твоим телом» — всем нам знакомые установки. Конечно, это формулировки, свойственные русскоязычной среде, но аналогичные табу и запреты, в разной степени стыдящие проявления бежевого можно найти почти во всех современных культурах, где развивающаяся «оторванность» от тела стала практически нормой.

Результатом такого подавления (или действительных нарушений раннего развития) становится неспособность различить телесные сигналы, игнорирование тела и его влияния на психоэмоциональное состояние, «бегство в голову» (эффекты, попадающие под общий термин disembodiment). Частые случаи — сильные бессознательные запреты на получение удовольствия (или паническое избегание/вытеснение боли) и базовое ощущение недостатка витальности.

Будучи игнорируемыми, эти травмы почти неизбежно отражаются в виде психосоматических симптомов и заболеваний. А еще они забавным образом становятся препятствием к дальнейшему развитию на более поздних уровнях (зелёный и дальше) — но обо всём по прядку.

Мифы об уровне.

Во-первых (из очевидного) — хотя взрослые, находящиеся на бежевом уровне существования, почти не встречаются, здоровая интеграция его способностей критически важна на протяжении всего пути развития. Интеграция бежевого — это нормально и хорошо, а отрицать его — равно блокировать развитие.

Понятной реакцией на культурное отчуждение от многих проявлений бежевого стало распространение телесных практик, телесно-двигательной терапии, романтизация архаических культур, не имеющих таких запретов на телесность. Надо понимать, что речь здесь идёт не о «возвращении на бежевый уровень» (что когнитивно было бы вряд ли возможно), а о здоровой интеграции и признании его как основы.

Также, в контексте терапии важно различать ситуации, когда базовые слои психики подавляются стыдом (который появляется в процессе развития сознания позднее) от нарушения нормального развития телесности в период формирования бежевого. Во втором случае недостаточно работы с разрешением себе телесности или возвращением внимания к ней, но и требуется очень глубокая проработка самой способности.

Итого.

Бежевый уровень создаёт основу для нашего дальнейшего развития. Его «родные» способности, коренящиеся в нашей телесной воплощённости и витальности, затем влияют на все аспекты нашего пути. Поэтому в работе со взрослыми людьми часто важным оказывается «начать с основ», вернуться к чисто телесному «я» и сперва полностью интегрировать его, прежде чем продолжить путешествие.

ФИОЛЕТОВЫЙ (BQ) — у Кук-Гройтер «Импульсивный»

«Подавляй желания в угоду традициям предков»

Пару лет назад я оказался в далёкой индийской деревне, которая, ввиду инфраструктурных особенностей, до недавнего времени была практически отрезана от «цивилизации» (даже от ближайших индийских городов, не говоря уже о влиянии глобализации). У них сохранилась анимистическая религия (в которой фигурируют многочисленные духи лишь с лёгким влиянием индуизма) и поклонение почитаемым (но вполне конкретным) предкам, жившим в деревне в разные эпохи. Так вышло, что попали мы туда аккурат на главный местный праздник — понгал (когда-то давно адаптированную его версию). И вот нас приглашают в один дом за другим — присоединиться к обрядовому празднованию. Везде совершают сходный ритуал с небольшими вариациями: от трёх до семи рисовых шариков разных цветов размещаются на банановом листе, украшаются узором, а рядом зажигается древесина сандалового дерева (делает это всё, конечно, отец семейства, остальные наблюдают).

Мы попытались спросить, что означает этот обряд. Логично предположить подношение какому-то божеству. Но почему такое число рисовых шариков? Что значит их цвет? Почему после этого скотину водят вокруг дома? Почему вы совершаете эти действия и что они значат?

В ответ на наши вопросы мы не встретили раздражения или упрёка. Впрочем, как и убедительного ответа. Лишь недоумение. Что значит, «почему»? Потому что мой отец так делал. И его отец. И его дед…

Это не было «встречей двух культурных цивилизаций, по-разному отвечающих на этот вопрос». После «так делали мои предки» дальнейшие вопросы были абсурдными и вообще-то просто не возникали.

Фиолетовый — второй выделяемый уровень развития. В психологии детского развития он должен соответствовать возрасту 1,5 – 3 года, в котором осваивается язык, формируются многие паттерны близких взаимоотношений и привязанностей, мир объясняется магическим образом и видится сказочным.

Перспектива.

Когнитивно фиолетовый уровень обусловлен всё той же ранней перспективой 1–го лица (С. Кук-Гройтер), в которой теперь появилось время, но оно никуда не течёт, оно статично (а точнее — повторяется одинаковыми циклами). «Как было во времена моих предков, так же есть и сейчас, и так же будет всегда».

Именно это мы можем видеть в приведённом выше примере. Мышление не идёт дальше этого циклического восприятия, в котором мир и правила жизни в нём естественным образом объясняются традициями (а как ещё?). Есть лишь очевидная истина и ничего больше.

Экзистенциальные вызовы.

Ключевую роль в переходе на фиолетовый играет время. Хотя оно мыслится циклическим, время всё же появляется в восприятии. И именно оно рождает основной вызов/потребность этого уровня — чувствовать безопасность и сохранность. То есть уже недостаточно выживать сейчас, важно также знать, что и завтра со мной всё будет в порядке.

Эта же потребность рождает и сильнейшее стремление быть принятым группой своих близких. Это — те близкие, кто обеспечивает непосредственную безопасность (а значит моя сохранность зависит от их ко мне отношения). В культурном развитии этот инстинкт можно проследить в привязанности к племени (отсюда — «фиолетовый трайбализм»), а на индивидуальном уровне — в зависимости от семьи (в первую очередь — от матери).

Здоровая интеграция.

Необходимость чувствовать отношение близких и добиваться их принятия стимулирует развитие навыков, которые, интегрируясь в функциональную систему, остаются с нами на всю жизнь. Это способность чувственно и всем собой присоединиться к группе. Умение дифференцировать и проживать свои эмоции, чувствовать и сопереживать другому.

Если в этот период человек проживает позитивный опыт доверия близким и присоединения к группе, в дальнейшем мы можем ожидать способность входить в открытые доверительные отношения, просить и принимать помощь и получать радость от простого человеческого взаимодействия (например, с удовольствием входить в примитивную, досоциальную игру).

Несложно увидеть, что здорово интегрированный фиолетовый уровень создаёт базу для близких и интимных отношений во взрослом возрасте. Конечно, зрелые отношения потребуют большого количества навыков и с более поздних стадий развития, но травмы этого уровня почти неизбежно окажут на них сильнейшее влияние.

Травмы-аллергии.

Если в опыте проживания фиолетового были события, которые интерпретировались как предательство, отвержение, опасность среды, противоречивые сигналы отношения — жди теневого материала с фиолетового уровня. На этой почве вырастают блоки на эмпатию, замечание/проявление эмоций, доверие, просьбу о помощи. Эти травмы почти гарантированно дают о себе знать в близких отношениях (причём как в романтической связи, так и в ситуации близости в группе), выражаясь в реакциях страха, избегания близости и сохранения безопасной дистанции.

В некоторых случаях фантазия, являющаяся доминирующим когнитивным инструментом на фиолетовом уровне, может быть подавлена / внутренне запрещена, что позднее становится препятствием для развития дивергентного мышления.

Травмы-аддикции.

Обратная сторона травмированного фиолетового — «застревания в нём» — выражается в неспособности отличить чужие эмоции и намерения от своих. Это буквальное растворение в другом (как правило, перенесённое с родителя).

Травма-аддикция фиолетового ведёт к невротической зависимости от нахождения в группе или близких отношениях (потеря этой связи отождествляется с потерей безопасности, вызывая панику, сильнее даже чем боль от деструктивных отношений).

Когнитивно эта аддикция может быть выражена в магическом мышлении или детской доверчивости.

Практически любой теневой материал с фиолетового уровня благополучно вытесняется психикой в область бессознательного. Именно поэтому в терапии в частых случаях таких травм необходимым и эффективным способом оказывается регрессия в детский возраст, перепроживание и интеграция этого опыта.

Однако в моём опыте индивидуальной работы иногда простое осознание, что травма тянется «оттуда», но сам уровень существования уже изменился, оказывало сильное терапевтическое воздействие. В этой ситуации обнаруживается, что сама экзистенциальная потребность — получить безопасность — на самом деле уже закрыта, интернализована и является нормой (а человек «забыл это заметить»). А так как функциональная система всё это время благополучно продолжала развиваться, после отпускания травмы происходит резкий скачок развития.

Мифы об уровне.

Во-первых, важно понимать, что следование традициям на фиолетовом является не ценностной установкой («следовать традициям хорошо и правильно»), присущей и другим уровням развития. Это естественный (и единственный?) способ психики вообще помыслить безопасность. Потеря этой опоры в виде традиций и заветов означает потерю безопасности и вызывает иррациональный страх. Поэтому не стоит путать консерватизм с фиолетовым традиционализмом.

То же относится к потребности фиолетового в принятии близких и принадлежности к группе. Эта древняя (или ранняя) потребность здесь завязана на чувство безопасности и принципиально отличается от конформизма, коллективизма или коммунности более поздних стадий развития.

Менее очевидны когнитивные маркеры фиолетового. Мы уже показали, что действительное фиолетовое мышление практически не способно задать вопрос «почему» после первичного объяснения. Оно магично по своей природе (подобно тому, как ребёнок приписывает стулу, об который он ударился, злую волю) и доверчиво.

При этом к проявлениям фиолетового уровня часто относят веру в приметы и гороскопы, знаки и суеверия, народную медицину и религиозные силы и пр. Как правило, при близком общении с человеком с такими убеждениями мы обнаруживаем вполне функциональную способность мыслить на более сложном уровне в других сферах жизни. Отдельные же иррациональные, «магические» убеждения (возможно, действительно оставшиеся с раннего периода развития, а иногда — приобретённые позднее) как будто бы стоят особняком в картине мира. Иногда оказывается, что их просто «забыли пересмотреть» (например, я долго по привычке при простуде продолжал пить мумиё, хотя и научных доказательств его биологической активности нет, и в детстве-то оно не оказывало никакого эффекта).

В других случаях человек будто начинает реактивно защищать свои магические убеждения при попытке взглянуть на них критически. Но и тогда стоит увидеть более тонкий слой происходящего. За этим цеплянием проглядывает совсем другой мотив, сформировавшийся позднее, который успешно реализуется таким описанием мира. Это может быть подтверждение собственной силы и значимости, снятие с себя ответственности за определённые события, усиление групповой идентичности, рационализация собственной тени… Опять же, если мы работаем с развитием людей, это различение оказывается очень важным. Потому что тогда мы понимаем, что есть смысл работать не с самими убеждениями, а с осознанием скрытых потребностей, стоящих за ними. Осознанная работа с ними откроет путь уже и так сформировавшемуся критическому мышлению, запуская цепочку изменений.

Наконец, по внешним признакам некоторые проявления фиолетового уровня можно спутать с т. н. постконвенциональным мышлением. С этим мы разберёмся, когда доберёмся до ошибки «до/над» (pre/trans fallacy) на зелёном уровне.

Итого.

Фиолетовый уровень стремится обрести устойчивую безопасность через то, что безусловно следует традициям предков (потому что иного не может себе представить) и соединяется с близкими «своими» в эмоциональном контакте. Здорово прожитый фиолетовый даёт возможность доверять, открываться, сопереживать, присоединяться к группе и просить о помощи. Травмы проявляются в проблемах в близких отношениях и отсутствии базового чувства безопасности.

КРАСНЫЙ (CP) — у Кук-Гройтер «Оппортунист» и «Защищающийся»

«Выражай себя несмотря ни на что»

«И тут с Эмили что-то случилось, очень важное. Она вдруг поняла, кто она. Трудно сказать, почему это не произошло за пять лет до этого или не могло бы произойти ещё через пять; и уж совсем непонятно, почему это пришло как раз в тот день. Только что она играла в дом, на самом носу корабля, […] и вдруг в мозгу у неё сверкнуло, что она — это она. Эмили остановилась как вкопанная и стала оглядывать себя всю — всё, что можно было увидеть. Видно было не так уж много — платье спереди да руки, когда подняла их, чтобы рассмотреть, — но этого оказалось достаточно, чтобы составить представление о маленьком теле, про которое она вдруг поняла, что это — её тело.

Она рассмеялась, даже с издёвкой, пожалуй. Подумала: „Вот это да! Это ж надо, что тебя — из всех людей как раз тебя — вот так поймали! И теперь ведь никуда не деться, не вылезть. Во всяком случае, не скоро: это надо вырасти, прожить всю жизнь, состариться — тогда только избавишься от этого дурацкого наряда!” […]

Окончательно убедившись в том потрясающем факте, что теперь она — Эмили Бас-Торнтон (откуда взялось это „теперь”, она не знала; уж конечно, ей не приходила в голову такая чушь, будто раньше она была кем-то другим), она стала размышлять, что же теперь будет».

«Сильный ветер на Ямайке», Ричард Хьюз.

Примерный возраст прохождения красного уровня в детском развитии — 3 – 7 лет. Переход на него связан с появлением психологического «Я» (эго). Этот феномен — до сих пор крайне загадочный, особенно на фоне последних исследований и философских изысканий о природе (или её отсутствии) этого самого «Я»³. Вряд ли кто-то из нас помнит это как конкретное событие появления в сознании понимания «Я — это я!» (описание такого внезапного переживания своей индивидуальности десятилетним ребёнком в романе Р. Хьюза — это яркая, но всё же метафора). Но интеграция этого ощущения ложится в основу перспективы 1–го лица.

Перспектива восприятия.

Перспектива 1-го лица: субъект способен чётко выделять себя из внешнего мира, а других людей понимать как отдельных субъектов со своей волей и желаниями.

Экзистенциальные вызовы.

Раз «Я» появилось, то ключевым вызовом красного уровня становится ощущать, защищать и проявлять его.

Этому новоприобретённому «Я», чтобы окрепнуть, нужно упражняться в максимальном своём проявлении. Поэтому у детей это часто возраст гипертрофированной самостоятельности («я сам!»), удовлетворения от прямого проявления власти (способности управлять вещами и… людьми), отстаивания своих границ («я так не хочу», «не делай этого со мной» — в вербальном выражении или сразу как проявление агрессии).

«Я» также крепнет от внешнего подкрепления, поэтому на красном уровне так важно внимание других. Самоидентичность может распространяться не только на своё тело и психологическое состояние, но и на вещи, находящиеся во владении («это моё!»). Поэтому лишение внимания или собственности здесь, по сути, вызывает чувство потери себя или собственной неполноценности. Именно это чувство Грейвз называет позором/стыдом (shame), отличая его от вины (guilt).

Здоровая интеграция.

Полноценное проживание красного уровня формирует в человеке важнейшие способности, становящиеся ещё одним фундаментом для дальнейшего развития: осознание и проявление своего намерения/желания, способности проявлять и выражать себя (психологическое начало творчества), удерживать личные границы, взаимодействовать с чужой волей (в том числе, с агрессией) и совершать волевое усилие.

Эти качества психика «выучивает» из успешного опыта достижения желаемого силой воли, отстаивания своих границ и преодоления представлений о своих возможностях. Так как красный — это первый, собственно, социальный уровень, важным здесь оказывается опыт признания другими своей самости, уважения ими границ и имущества, опыт защиты и заботы о других (а не только борьбы с ними).

Говоря образно, здоровый интегрированный красный — это фигура мастера боевых искусств (который не применяет свою силу без необходимости, ибо уверен в ней), экспрессивный артист, лидер группы, мощный спикер или тренер.

Ещё одной важной способностью, формирующейся на красном уровне, становится преодоление страха. В сознании уже устойчиво появляется концепция времени, причём оно с очевидностью приносит изменения. И если фиолетовое сознание защищалось от этого страха «иллюзией постоянства», то мышление красного уровня учится страх преодолевать. Схожим образом формируется умение совершать волевое усилие, преодолевая усталость/дискомфорт (поэтому опыт занятия серьёзным спортом в раннем возрасте точно остаётся с человеком на всю жизнь).

Динамика уровня.

По внешним проявлениям весь опыт проживания красного уровня – это подтверждение и тренировка своей способности и права проявлять себя до тех пор, пока чувство «я — это я» не будет интернализировано. Основная мотивация — это само удовольствие от реализации намерения, достижения желаемого.

При этом чувство вины (guilt) на этом уровне развития когнитивно ещё не сформировано. Поэтому, например, ребёнок может следовать правилам, идущим вразрез с его желаниями, пока опасается наказания или ждёт поощрения, но тут же нарушит их, будучи уверен, что за ним не смотрят (понятия честности, справедливости и порядочности пока ещё не имеют психологического коннотата в сознании). Поэтому метод обучения «кнутом и пряником» является уместным и эффективным на этой стадии развития (попробуем уйти от универсальной этической оценки его как «негуманного». Ведь в здоровом виде «пряником» здесь как раз может быть признание, внимание и уважение прав и личных границ ребёнка/человека; а «кнутом» — адекватный, но прямой запрет на действия, опасные для него самого или нарушающие чужие границы).

Но красный уровень вовсе не обязательно воплощается в образе непослушного властного хулигана. Один и тот же мотив находит разные формы выражения. С. Кук-Гройтер выделяет 2 наиболее типичных способа проживания красного, отличающихся по критерию отношений со страхом — «оппортунист» и «защищающийся».

«Оппортунист» совершает шаг в неизвестность, идя наперекор своему страху.

Тип «защищающийся» формируется, когда субъективно для преодоления страха чувствуется недостаток силы, опасность мира ощущается выше способности за себя постоять. Тогда основным механизмом работы со страхом становится не его преодоление, а создание максимальной защищённости. Такой тип характерен для более спокойных, размеренных, интроверсивных типов характера (и зачастую связан банально с физической слабостью относительно сверстников).

В своём здоровом выражении оба подтипа могут успешно адаптироваться, социализироваться и быть в групповых отношениях, отличающихся друг от друга.

Травмы-аллергии.

Как же часто эти опыты остаются непрожитыми, запрещёнными или травмирующими. Типичные признаки не интегрированного красного — синдром «не знаю, чего хочу», неразличение собственной позиции (особенно в ситуации конфликта или открытого выбора). Ещё во времена моей работы с самоопределением с подростками это была самая частая проблема — дети, с раннего детства затасканные по кружкам и секциям «для общего развития», так и не научившиеся выбирать самостоятельно, «разучившиеся хотеть».

В смежные травмы попадает слабая сила воли, неспособность выйти из зоны комфорта, нарушенные личные границы. Отсутствие устойчивого опыта преодоления страха обуславливает запрет на открытое проявление себя и неспособность взаимодействовать с агрессией.

Травмы-аддикции.

Травмы «застревания» в красном внешне выглядят противоположным образом, но выходят из «раны» на всё том же месте и заставляют повзрослевшего, казалось бы, человека подсознательно снова и снова возвращаться к удовлетворению «красных» потребностей. Неконтролируемая агрессия как стремление защитить своё «я» при малейшем приближении к границам; обсессивная зависимость от вещей в своём владении, нарциссизм и выпячивание себя, зависимость от похвалы, реактивный протест против всего и всех, эгоизм и игнорирование потребностей других — так часто коренятся в подсознательном стремлении показать «Я есть! Увидьте меня!».

Так как формирование красного уровня всё еще происходит в раннем периоде развития, появившееся там травмы часто вытесняются из сознания. В случае попадания в такую травмированную область психика незаметно задействует стратегии поведения из возраста, когда травма была сформирована. Поэтому, например, в отношениях на триггер могут подсознательно проявляться успешные способы манипуляции родителями для получения желаемого или привлечения внимания из детства (демонстративная обида, синдром жертвы, психосоматические проявления и пр.).

Опять же, даже не приближаясь к крайним проявлениям, травмы красного уровня в той или иной степени свойственны очень многим из нас. «Хорошая новость» в том, что, зачастую, для их исцеления достаточно короткого, но интенсивного периода проживания того опыта манифестации своего «я», который не был пройден в детстве, чтобы потребность, символически преувеличенная в сознании (тем самым обращая на себя внимание), нормализовалась.

Мифы об уровне.

Во-первых, в нашей «цивилизованной культуре» проявления красного часто табуированы и запрещены не меньше, чем предыдущие уровни. Каждый раз, когда мы работали с последовательным прохождением уровней развития в «прогрессивных сообществах», красный сперва вызывал бунт и отказ — ведь «это же плохо, выпячивать себя, проявлять силу и агрессию! Надо уметь договариваться, не идти в конфликт и думать об интересах других». Очень важно здесь честно взглянуть на себя и различить, где моя этика действительно отдаёт предпочтение гуманистическим ценностям («я выбираю не использовать силу, так как могу её использовать»), а где она лишь прикрывает реальную внутреннюю слабость, оправдывая возможность не идти в опыт, который вызывает страх.

Интегрированный красный обеспечивает здоровые и необходимые для развития проявления индивидуальности и воли. Лишь будучи пройденным и включённым в структуру психики (а не подавленным запретами), он перестаёт скрыто доминировать в личности, прорываясь в «щели» рационального мышления. Красный — это нормально.

Далее — красный уровень не тождественен его стереотипному образу. Так, из многих описаний красного создаётся карикатура властного, агрессивного, напористого и задиристого хулигана. С вероятностью, такое поведение свидетельствует скорее о травме в процессе развития, но не является обязательным атрибутом уровня (вспомните о подтипе «защищающийся»). Часто красный уровень соотносят с архетипом героя. Но этот образ лишь воплощает внутреннее переживание необходимости подкреплять чувство «Я есть» и страха его потерять. Героизм же является лишь одной из культурных интерпретаций такого сознания, но никак не его сутью.

Ещё одно заблуждение состоит в смешении красного и оранжевого уровней. Встречающееся описание оранжевого как эгоистичного корпората, кладущего свою жизнь на зарабатывание безмерных денег любым способом, покупку дорогих машин и элементов социального статуса — скорее уместно рассматривать как проявление травмированного красного уровня (и уж точно не нормальный образ оранжевого).

Конечно, это ещё не значит, что человек так и остановился в своём развитии на красном уровне. Психика продолжает взрослеть, а травмы маскируются, рационализируются или вытесняются в область подсознательного. Стремление к большим деньгам и власти превращается в мировоззренческую установку, объясняемую «необходимостью обеспечить семью». Или наоборот, паталогическое избегание конфликтов прикрывается неэтичностью агрессии, а боязнь взять лидерство — нежеланием выпячивать себя или стремлением к «горизонтальным группам без иерархии» (обратите внимание — никакого отношения к действительной идее неиерархичности, приписываемой зелёному уровню, а ведь как похоже! Ещё один пример того, что уровень существования определяется не тем, что человек думает, но тем, как).

Закономерности развития.

В циклическом чередовании модели Грейвза красный — экспрессивный уровень. Так как под экспрессией Грейвз понимает выражение «я», красный можно считать первым экспрессивным уровнем, с которого начинается чередование. Экспрессия здесь наиболее явная и очевидная — проявление «я» и исполнение желаний как ведущий мотив.

В модели Кук-Гройтер красный относится к дифференцирующим уровням, то есть отделяющим себя от привычного окружения, от своего предшествующего способа существования. Это «уровень-прыжок», на котором происходит резкое расширение перспективы. Этими изменениями объясняется, что дифференцирующие уровни с большей вероятностью испытывают стресс, отчуждённость и потерянность — в них заложен внутренний конфликт изменения.

Наконец, есть ещё один чередующийся паттерн, который мы заметили при движении по стадиям. Мы делаем предположение, что уровни попарно связаны «переворачивающимся» отношением к одному ключевому фактору. Так, анализируя динамику перехода «фиолетовый — красный», можно заметить радикальное изменение отношения к страху, который является одним из ключевых факторов и там, и там. И если фиолетовый во многом определяется страхом (который обуславливает зависимость от семьи и традиций, тип привязанности и другое), то красный стремится преодолеть страх (в здоровом выражении; а в случае травмы — вытеснить его). И это стремление выйти за пределы страха как раз определяет красный. Дальше выясняется, что похожая закономерность прослеживается и в более поздних уровнях. И это мы проследим дальше по ходу описания.

Итого.

Красный уровень разворачивает и проявляет «Я», увеличивая сложность восприятия мира и запуская череду трансформаций, делающих «Я» всё более автономным и самодостаточным (до переломного момента). Несмотря на его кажущуюся эгоистичность, агрессию и связь с насилием, именно здоровая интеграция красного уровня позволяет независимой личности становиться. С другой стороны, многими проблемами насилия и власти мы обязаны скорее травмированному, не интегрированному красному уровню. Поэтому включение его красоты в себя, вместо подавления и запрета, может заложить фундамент сильного «я», проходящего через более поздние трансформации.

СИНИЙ (DQ) — у Кук-Гройтер «Дипломат»

«Подавляй желания ради награды в будущем»

Серия экспериментов нейрокогнитивиста Ребекки Сакс о развитии социального сознания⁵.

Перед ребёнком разыгрывается история — аналог т. н. теста на определение заблуждения («false belief test»). Персонажи этой истории — два пирата. Один оставил свой сэндвич на сундуке и ушёл. За время его отсутствия ветер роняет сэндвич на землю. Позднее приходит второй пират, оставляет свой сэндвич на сундуке и уходит. Далее первый персонаж возвращается и… ребёнка спрашивают, как себя поведёт наш герой.

В эксперименте 2-летние дети просто не способны смоделировать мышления персонажа и уверенно отвечают, что пират берёт с земли сэндвич, который действительно его.

5-летний ребёнок уже может примерить на себя роль персонажа, он понимает, что здесь возникнет ошибка, и верно угадывает, что пират возьмёт сэндвич, лежащий на сундуке. Но на вопрос, совершил ли пират злой поступок и стоит ли его наказать — пятилетка также отвечает утвердительно, воспринимая правило справедливости «не бери чужое» буквально.

И лишь в возрасте 7 лет ребёнок делает вывод, что если кто и виноват в этой ситуации — так это ветер. К этому возрасту формируется способность полноценно угадывать мысли, эмоции и намерения других людей по их действиям и обстоятельствам («читать мысли») и на основе этого выносить моральные суждения. Эти изменения отчётливо коррелируют с изменением работы мозга по мере того, как отдел мозга, отвечающий за эту часть социального интеллекта, специализируется.

Примерно к 6 – 7 годам в условиях нормального развития в психике накапливается достаточно предпосылок для перехода на следующий уровень. Синий оказывается гораздо шире и многограннее по спектру стратегий адаптации, чем красный. Он открывает горизонты бесчисленных способов социализации, а культурный слой услужливо предлагает множество ролевых фигур, в который синяя психика может найти себе место «по вкусу». И хоть часто в популярной психологии развития эта стадия рисуется очень узкомыслящей, несостоятельной и чуть ли не раболепской, мы считаем важным отдать должное её здоровым проявлениям и способностям, обеспечивающим её. Но обо всём по порядку.

Перспектива восприятия.

Переход на синий во многом обусловлен созреванием в психике полноценной перспективы 2–го лица (Кук-Гройтер делает чуть более детальное различение, выделяя стадию «ориентированный на правила» с, собственно, перспективой 2–го лица и стадию «дипломат» с расширенной перспективой 2–го лица). Когнитивно здесь мышление наконец-то полностью способно осознать точку зрения другого человека (мы включаем это в психологические понятия когнитивной и предикативной эмпатии). Причём, как видно из описанного эксперимента Ребекки Сакс, в формировании этих психических функций у детей тоже прослеживается стадийность.

Предпосылки экзистенциальных вызовов.

Перспектива 2-го лица, будучи полностью сформирована, вызывает огромные изменения в психике и структуре потребностей. Если на красном уровне сознание уже научилось воспринимать себя и других как отдельных волевых существ, а теперь — ещё и моделировать точку зрения другого… выясняется, что этот самый другой каким-то конкретным образом смотрит на меня, что-то обо мне думает и как-то меня оценивает! Более того, все смотрят друг на друга таким образом. Благодаря этому формируется представление о социальной роли, которой я должен соответствовать в глазах окружающих.

Правила, которые до этого были скорее границами мира (некоторые из которых можно нарушить, а некоторые, ради собственной же безопасности — не стоит), превращаются в нормы, которые можно считывать и понимать, наблюдая за социальными взаимодействиями — осознавать, что «здесь так принято». Это открывает сознанию огромный мир социальных связей и культуры, профессий, групп, отношений, социальных статусов, институтов, гендерных ролей, законов, этических систем, правил поведения, наций, религий, законов природы…

Ещё одна магическая трансформация — фигура референтного взрослого (это может быть конкретный человек, родитель, собирательный культурный образ или даже фигура Бога), говорящая как стоит себя вести, что хорошо, а что плохо — интериоризируется, входит внутрь психики и превращается в… вину.

Что же происходит с «Я»? При таком расширении восприятия мира эго становится тесно в собственных границах, оно хочет «быть частью чего-то большего», поэтому собственная идентичность распространяется на социальную роль и группы, с которыми происходит идентификация.

Экзистенциальные вызовы.

Во всём открывшемся многообразии социальности сознанию надо как-то сориентироваться, поэтому одним из ключевых экзистенциальных вызовов становится упорядочить мир и жизнь в нём: разложить по полочкам, назвать понятиями, объяснить, разделить на «плохое» и «хорошее», мочь спрогнозировать будущее.

Понимание норм, видение того, как тебя оценивают другие и управляющая функция стыда формируют стремление соответствовать хорошему образу — быть правильным или правильной.

А расширенное чувство самости теперь стремится идентифицировать себя с социальной ролью и группой, бесконечно дорожа этой идентичностью.

Динамика уровня.

Значительная часть динамики синего уровня управляется появившимся чувством вины. Тем чувством, которое является причиной огромного количества детских и подростковых травм, используется как сильнейшее орудие манипуляции, подавляет креативность⁶ и создаёт репрессивные, дискриминационные общества.

Но то же самое чувство вины (и его «двойник» — чувство праведности и честности) позволяет нам делать то, что мы считаем правильным, по собственной воле, а не только пока на нас смотрят. Оно же лежит в основе чувства справедливости, оно позволяет выработать способность отложить сиюминутное удовольствие ради большей цели⁷, оно позволяет создать образ идеального себя и стремиться к нему. Оно же является началом формирования этики, вырастающей из базовых представлений о «хорошо и плохо» во все сложные и разработанные философско-этические системы в культуре.

Эти представления, в свою очередь, помогают отвечать на вызов упорядочивания мира. Вот только формирующиеся в ответ на него системы убеждений и описаний мира складываются весьма специфичным способом. Многое напрямую перенимается как готовые ответы из семьи и/или доминирующей культурной парадигмы, что-то берётся из конкретной группы, окружавшей человека в период поиска ответа на актуальный вопрос, что-то «доращивается» из более ранних установок и встраивается в общую картину. В итоге иногда получается достаточно моногенная онтология и этика; чаще же к взрослому состоянию мы имеем весьма эклектичную систему убеждений, описаний «как тут всё устроено» и «как правильно», содержащую большое количество внутренних противоречий. В ней могут сочетаться прагматичный взгляд бизнесмена, парочка суеверий о необходимости задобрить фигурки божеств в офисе на праздник для удачи и стремление «быть социально-ответственным предпринимателем» (реальный кейс, ага). Но всё это не подлежит сомнениям.

Дело в том, что мышление на этой стадии за истину принимает то, что сказал авторитет (опять же, этим авторитетом в своё время мог оказаться родитель, школьные учителя, старший друг, общая культурная трансляция). И эта истина абсолютна, всё иное — ошибочно. Единственный способ изменения убеждения — смена авторитета (что, в свою очередь, может происходить не раз за период проживания синего уровня).

Собственно, это К. Грейвз наблюдал у части студентов в своём исследовании, находящихся на синем уровне: их представления менялись лишь при изучении учёных и авторов, являющихся социальным авторитетом для них (например, признанных психологов для одних студентов, но цитат из Торы — для других), помноженных на социальный авторитет самого Грейвза (на этих студентов наиболее сильное впечатление оказывал длинный список регалий и дипломов Грейвза). Стоит ли упоминать, что взгляды при этом менялись на те, что давали перечисленные авторы (или образовывали частичный синтез)?

За распознаванием этой особенности синего уровня лежит понимание, что ценности и этические системы вторичны по отношению к уровню существования психики и не так уж сильно отличаются друг от друга по сути. Убеждённые христианин, мусульманин и атеист; воинственный патриот и не менее воинственнный (по отношению к милитаристам) пацифист; приверженец коммунизма или капитализма; верящий в необходимость власти или горизонтальных сообществ — все эти персонажи разделяют противоположные ценности, но стоящая за ними структура мышления может быть совершенно идентична — догматические убеждения по принципу веры и идеологии.

Убеждения на синем уровне, как правило, соответствуют принятой социальной роли. Ролей этих много и разного масштаба: «я сын в своей семье», «я пятиклассник», «я москвич», «я россиянин», «я хороший гражданин», «я доктор», «я предприниматель». Отождествление с ролью и группой позволяет сформировать способность поставить интересы группы выше собственных, обнаружить свою связь с людьми, не являющимися непосредственными близкими. На обратной стороне медали лежит трансформировавшийся страх потерять идентичность. Если на красном уровне он связан с потерей собственной автономности и внимания других, то здесь это страх быть непризнанным за «своего» в группе своих же.

Сам по себе синий действительно предоставляет огромное разнообразие опыта. Его освоение позволяет входить и успешно социализироваться в различных социальных группах и ролях. А если конкретная группа/роль больше не даёт одобрения или входит в противоречие с текущими убеждениями — почти всегда есть другая, к которой можно присоединиться. Конечно, это требует пойти на риск — выйти из существующей группы и на мгновение будто потерять себя, прежде чем ассоциироваться с новой ролью. Вероятно, это социальное разнообразие, позволяющее найти «своё место», является своего рода естественным буфером, создающим условия достаточного психологического комфорта, чтобы многие взрослые люди сегодня оставались с доминантой на синем уровне.

Здоровая интеграция.

Вхождение в большое количество социальных контекстов, групп и идентификаций (в том числе оппозиционных друг к другу) формирует основу для здоровой интеграции синего уровня. Успешно пройдя через этот опыт, человек может свободно социализироваться в разных ситуациях (в том числе новых и неожиданных), считывать нормы поведения и предугадывать мысли и чувства других.

Такой человек может становиться хорошим командным игроком, беря на себя необходимую ответственность за группу, считая себя её частью.

Внутренне интегрированный синий означает дисциплину, способность следовать долгосрочным целям и стройно логически мыслить. Ему хорошо знакомо этическое чувство, он способен управлять своим поведением на основании этических принципов, а не только выгоды или страха наказания.

Эти способности очевидно являются основой и для дальнейшего развития, ясно обнаруживая зоны, в которых они травмированы.

Травмы.

Возможные травмы синего уровня имеют уже сознательный характер, хотя и часто тянутся из детского/подросткового опыта, поэтому могут по-прежнему вытесняться сознанием.

Травмы-аллергии.

Типичные «аллергические» явления можно обнаружить в реактивном отрицании или страхе любых правил, страхе присоединения к социальной группе и отсутствии этики в поведении (беспринципность).

Очень частый случай здесь — травма опыта, связанного с адаптацией в конкретной социальной ситуации. Скажем, подросток со здоровыми отношениями в семье по каким-то причинам попадает впросак на первом свидании с девушкой. Добавьте сюда посмеявшихся в неудачный момент сверстников и отсутствие понимания родителей — и мы получаем глубоко сидящую установку «я плохой ухажёр», которая дальше подсознательно подтверждается всегда на первых свиданиях (но почти не проявляет себя в ситуациях, которые так не интерпретируются).

Очень сложные изменения в психике синего уровня закладываются при потере родителя в раннем подростковом возрасте (в отличие от не менее страшной ситуации, когда это происходит в раннем детстве, здесь может сформироваться чувство вины за уход родителя, отказ от выбора референтного взрослого в дальнейшем, раннее взросление).

Травмы-аддикции.

К травмам-аддикциям можно отнести различные проявления неудовлетворённой потребности в социальном принятии и упорядоченности мира. Они прослеживаются в паническом страхе группового отвержения, страхе «быть не как все», конформизме, страхе непредсказуемых изменений, а также в ригидности мышления, догматизме, идеологизированности.

Так как психодинамика нахождения в группе здесь завязана именно на чувство идентичности, то страх группового отвержения оказывается даже сильнее страха социального порицания, что порождает сложные девиации, в которых человек может оказаться в роли вечно виновного, но ассоциироваться с этой ролью и держаться за неё, потому что она, по крайней мере, обеспечивает ему понятное и гарантированное социальное место в группе (конечно, такие случаи, как правило, имеют свои корни ещё в просаженных границах с красного уровня и даже более ранних травмах; впрочем, неисцелённые травмы ранних уровней почти всегда трансформируются и компенсируются при дальнейшем развитии, приобретая порой причудливые формы).

Вообще, если в терапевтическом процессе наиболее сильной действующей эмоцией является вина, с высокой вероятностью это подсказывает о травме именно на синем уровне.

Мифы об уровне.

Во-первых, синий уровень — это вовсе не «тупое, бездумное следование правилам». Напомним, в здоровом выражении важность правил связана со стремлением упорядочить мир правильным образом. Поэтому синий следует правилам, искренне считая их проявлением порядочности и этичности (и, естественно, очень болезненно воспринимает необходимость соответствовать правилам, заведомо глупым).

Во-вторых, давайте приглядимся к групповой ориентации синего. Понятно, почему потребность идентифицироваться с ролью/группой и желание «быть хорошим/-ей» в рамках принятых правил рождает тот самый поведенческий конформизм. Однако не думайте, что это выражается лишь в конформизме следования за мейнстримом («быть как все»). Часто человек находит маргинальные, «нонконформистские» группы, построенные как раз по принципу противопоставления себя другим — «быть не как все» (подростковые субкультуры, политические протестные движения, многие активистские движения), и ассоциирует себя с ними. Вот только базовый механизм повторяется: убеждения авторитетной группы принимаются за истину, а идентичность работает в режиме «быть как все эти, которые не такие как все». Более того, выбор пути «волка-одиночки», не присоединяющегося ни к какой группе и протестующего против всех — есть смысл рассматривать как частный случай всё той же идентификации с определённой социальной ролью (то есть, по сути, психодинамикой синего уровня, которая, правда, тоже может выходить из более ранней травмированности).

Иногда отыгрывание «асоциальных» или бунтарских ролей исходит из травмы синего: ведь даже игра в жертву системы или члена оппозиции мейнстриму оказывается не так страшна, как нарушение психологического статуса-кво и выход из типа существования, завязанного на эту роль.

Так или иначе, социальная игра (в каком-то смысле идентичная детским социальным играм, формирующим когнитивные способности синего уровня⁸), стремление играть в неё хорошо, по правилам и выигрывать — действительно характеристика синего уровня. И мы предполагаем, что именно ей являются многие феномены, описанные в литературе по СД как выражения оранжевого, зелёного или даже более поздних уровней. Стать успешным бизнесменом — по сути, амбициозная вариация просто игры в бизнесмена и общего соответствия социальным критериям успешности. Заниматься эко-активизмом зачастую психологически сводится к стремлению ощущать себя среди разделяющих эко-ценности людей и соответствовать их критериям этичности (при этом, конечно, важно — демонстрировать это). И вот теперь дань моде на спиральную динамику и интегральную теорию — нужно обязательно сделать свою организацию «бирюзовой», мышление «второпорядковым», а сознание «глобальным». И вновь мы видим — уровень существования определяется не ценностями и идеями («что человек думает»), а структурой сознания («как он думает»), которую нельзя изменить одним желанием вскарабкаться по лестнице взросления.

Закономерности.

По Грейвзу, синий уровень является жертвенным — в нём, с очевидностью, индивидуальные желания личности подавляются ради соответствия социальной роли, группе и правилам. «Подстраивай себя, чтобы соответствовать миру». Установка типа «подавляй желания сейчас ради награды в будущем» даже не обязательно указывает на конкретное мировоззрение с призом за хорошее поведение (будь то рай, социальный успех или абстрактное счастье), но скорее выражает подспудное ощущение отсроченности «настоящей жизни» (хотя не ясно, насколько оно обусловлено нашей западной установкой по отношению к детям: «вот вырастешь — и тогда…», — не столь присущей другим культурам с ранним взрослением).

У Кук-Гройтер синий — интегрирующий уровень. Он связывает субъекта с его окружением, вся его динамика заключается в складывании всё большей целостности и упорядоченности в картине восприятия. Поэтому в своём пике проживание синего сопровождается внутренним покоем и удовлетворённостью.

И подобно тому, как в паре фиолетовый — красный ключевым фактором являлся страх, переход синего и оранжевого происходит вокруг отношения к вине. Синий определяется и управляется ей, позволяя, однако, освоить многие социальные навыки.

Итого.

Синий уровень — этап освоения человеческого, социального, культурного мира. Чем сложнее конкретная культура, тем большее разнообразие социальных идентичностей и норм она предоставляет: современных и архаичных, здоровых и токсичных. Понимание закономерностей развития позволяет разглядеть за этим многообразием ценностей и установок единую структуру сознания. Которое, успешно интегрировав свою социальную природу, найдя «своё место», может вновь выйти за границы коллективного «мы» к следующему уровню развития.

Вторую часть статьи, в которой описываются оставшиеся уровни СД, читайте здесь.

Примечания