О детских страхах

Клавдия Голубушина

Многие родители сталкиваются с проблемой неожиданно появившегося детского страха. Вроде бы и внешнего повода для его проявления не было, но ребенок вдруг начинает чего-то или кого-то сильно бояться.

Встает вопрос, как помочь ребёнку?

Как правило, родители обращаются к психологу с просьбой позаниматься именно с ребёнком. Но мой многолетний опыт показывает, что для помощи ребенку, особенно во возрасте до девяти лет,  работать нужно, прежде всего, с мамой

Расскажу для примера два случая из моей практики.

Страх перед собаками

Ко мне обратилась мама четырехлетней девочки. У ребенка на пятом году жизни появился страх перед собаками. При этом никакой ситуации, спровоцировавшей страх, не было. Собака не кусала, не пугала, испуга, связанного с собаками, не наблюдалось.

Детский психолог очень грамотно, в рамках возможностей классической психологии, работала с девочкой. Они вместе с ребенком рисовали собачек, лепили их, пытаясь трансформировать образ страха.

Желая помочь ребёнку, родные надарили целую коллекцию собак разных цветов, размеров и пород. Как с горечью пошутила мама: “У нас дома теперь филиал магазина игрушек с одним собачьим ассортиментом. Дочь всё равно не играет с ними”.

Взрослые даже не подозревали, что обилие собачек, пусть игрушечных, ещё больше усугубляло состояние девочки.

Но результата не было.

Страх перед собаками приобретал паническую форму и превратился в навязчивую идею. При каждом звонке-стуке в дверь девочка в ужасе спрашивала маму: “А кто там пришел, а там нет собачки?” Плакала, просила не открывать.

Видя за порогом пришедших бабушку или папу, допытывала их: “А кто там за твоей спиной, не собачка?”

Невозможно стало выйти погулять, девочка при одной мысли об улице в испуге уточняла: “А там не будет собачек?” Встретив же собаку, начинала истерику. Нарушился сон. Улучшения от занятий с психологом ненадолго наступали и снова возвращались.

В итоге психолог посоветовала купить живую собаку в дом. Но представив какие хлопоты, дополнительные трудности вызовет содержание животного в квартире, мама от этой идеи отказалась. По совету врача детской поликлиники она обратилась ко мне.

На тот момент у меня был большой опыт работы с детьми. Я проследила удивительную закономерность, как на детях – в их поведении, в их успешности, показателях учебы – сказываются условия протекания беременности мамы и родовая деятельность.

Причем очень точно соотносились сроки беременности, на которых возникали у мамы какие-то проблемные ситуации, угрозы здоровью, осложнения, и возраст ребенка, когда как бы внезапно появлялись страхи, отклонения в поведении, снижалась успеваемость.

Поэтому первое, что я спросила у мамы  – это возраст ребенка. А когда выяснила, что ей четыре с половиной года, попросила вспомнить, что происходило во время беременности между четвертым и пятым месяцем.

Мама рассказывала только хорошее: беременность протекала благополучно, токсикоза не испытывала, ходила все девять месяцев легко, ребенка все очень ждали. Никакие негативные ситуации тоже вспомнить не могла.

Во время индивидуального сеанса всплыла забытая  история: “Был пятый месяц беременности. Мы гуляли с мужем у леса. Тёплый осенний вечер, уже смеркалось. Шли не торопясь, спокойно разговаривали. Вдруг из-за кустов выскочила большая собака и набросилась на мужа. С ним ничего, слава Богу, не случилось, но я очень испугалась”.

Это и была первопричина проблемы ребенка – внутриутробно плод зафиксировал страх матери, который “включился”, как по часам, на пятом году жизни девочки.

Мы поработали с мамой, с её страхом, и у ребенка он тоже прошел.

Страх потери близкого

Следующий случай связан с мальчиком, у которого также вроде бы внезапно проявился страх потери близкого. При этом фасадом выступал отказ от посещения школы.

Мальчик рос и развивался в полной и благополучной семье. Был социально адаптирован: прекрасно посещал детский сад, ладил с детьми и взрослыми. Месяц летом посещал группу для будущих первоклассников.

Результаты психологической диагностики показали полную готовность ребёнка к обучению в школе.

Занятия проходили в тех же классах, где с первого сентября начали учиться. То есть у ребят была возможность привыкнуть друг к дружке, к учителю и к пространству.

Еще одним плюсом было само расположение начальной школы – она занимала помещения бывшего детского сада, что максимально способствовало комфортности перехода в школьную жизнь. Ничего не предвещало трудностей.

Но буквально на второй неделе сентября ко мне обратились за помощью и родители, и учитель Вовы. Ребенок не давал вести уроки, закатывал истерики. Дома, как рассказывал папа, собираясь в школу, мальчик уже начинал хлюпать носом, говорить, что не хочет туда идти.

В машине состояние ребенка ухудшалось. Когда подъезжали к школе, он цеплялся за всё подряд, и вытаскивать из машины уже приходилось силком. Силком же отводили до класса.

Внешне выглядело как трудности адаптационного периода. Но реакция ребенка говорила о том, что причина лежит глубже. С трёх лет мальчик  с удовольствием ходил в детский сад, на вопрос, хочет ли в школу, всегда с готовностью говорил, что да, конечно. С радостью вспоминал, что у него там есть друг.

На первичном приёме я предложила маме пройтись по воспоминаниям соответствующего периода беременности  (мальчику было 6 лет 10 месяцев). Мама вспомнила, что, когда она была на седьмом месяце, скоропостижно скончалась её крестная.

Это был человек очень близкий ей по духу, ближе, чем родная мать. И эта потеря, уход крестной в довольно молодом возрасте, сильно потрясла её.

Рассказывая о неожиданной проблеме Вовы со школой, мама отметила, что с ней ребенок расстается намного сложнее. Когда только папа везет его на учебу, всё проходит гораздо спокойнее. Единственно, мучал вопросами: “А мама придет? А мама меня заберет?”.

Но если в машине едут втроем, вытащить мальчика было практически невозможно.  До этого времени Вова расставался с мамой часто. И на дачу с бабушкой уезжал без слёз, и с детским садом на лето выезжал на природу.

Факт отрыва от мамы “включился” именно в сентябре. т.к. совпал с седьмым месяцем беременности и пережитым горем утраты. По сути отказ от посещения школы оказался проявлением страха потери близкого.

На это понадобилось всего два сеанса с мамой. Вова прекрасно закончил школу. Сейчас он уже студент медицинского вуза.

Хочу подчеркнуть, что в обоих случаях работа была направлена на выявление причины и  исцеление именно маминого страха  во время беременности.