Внутренний ребенок в панике — в поисках родительской фигуры

Ольга Гусева

Посмотрите вокруг: кого Вы видите?

Оглядываясь по сторонам себя, Вы заметите, почти наверняка, других людей: они спешат по своим делам, едут в автомобилях, гуляют с детьми, пишут что-то в своих аккаунтах соцсетей, ходят на работу, планируют отпуск, делают ремонты, покупают вещи — живут, одним словом.

И за этой суетой повседневной жизни под масками взрослых людей притаились дети: маленькие, голодные и страдающие от страха дети.

Кто этот удивительный персонаж: внутренний ребенок?

Он живет внутри своей собственной активной жизнью, которую может игнорировать взрослое сознание, и каждый раз он всплывает на поверхность, когда надо строить отношения с другими людьми: делать трудный жизненный выбор, совершать непростой телефонный звонок, выяснять отношения со значимым другим, назначать цену за свои услуги, искать работу или клиентов, воспитывать собственного ребенка и т.д.

Базовая потребность этого внутреннего ребенка — ВЫЖИВАНИЕ и как следствиебезопасность. И эта потребность никогда ни у кого из нас не удовлетворялась (и не удовлетворяется сейчас) окончательно и бесповоротно.

Дело в том, что с самого нашего появления на свет эта потребность в выживании, безопасности и защите поставлена в зависимость от родительской фигуры.

Что происходит в периоде от 0 до 2-х лет?

Мама рожает ребенка и — еще каких-то лет двадцать назад — его тут же относили странные и раздраженные на жизнь тётьки в белых халатах и клали среди таких же как и он, одинаково запеленутых, пищащих и голодных младенцев. Мама могла увидеть дитятю только по расписанию, чтобы покормить и на это отводилось 30-40 минут, через которые ребенка забирали от материнской груди — никого при этом не интересовало: успел он поесть и рассосать материнскую грудь или нет. В родильных отделениях дети могли заходиться плачем по несколько часов подряд и никого это особо не тревожило — только мамочки, лежа в общей палате, переглядывались друг с другом, гадая о том, не их ли ребнок плачет и надеясь — что младенцев (с бирками на ручках) не перепутают.

Эти странные и всемогущие большие фигуры, которые распоряжались потребностями ребенка и их удовлетворением, не исчезали и с приездом малыша в родительский дом.  Фигур становилось поменьше, но все они также были всемогущественны и непонятны абсолютно.

При негативном развитии событий потребность в еде, безопасности, ласке для абсолютно беззащитного человеческого детеныша могла не удовлетворяться вообще, заходясь младенческим криком ребенок мог часами лежать, ожидая взрослого, который его покормит и приласкает, поменяет пеленку и создаст комфортные условия в кроватке.

И тогда развитие сознательной, взрослой части блокируется этими травмами, нанесенными базовому чувству безопасности, и с этого момента — какая-то часть психики застывает в досознательном (до 2-х лет) возрасте с ощущением непередаваемого ужаса и паники. Паники беспомощного детеныша, которого окружают могущественные и равнодушные родительские фигуры — фигуры взрослых. Состояние этого малыша — шок. Такой же шок, который испытывают детеныши любого животного, попавшись в лапы хищника — это шок-анестезия, шок, предшествующий гибели от когтей и зубов могущественного зверя-охотника.

Этот шок называется состоянием иммобилизации — замирания. Он формирует во взрослом возрасте самые сильные защиты сознательного разума. Это состояние шока настолько непереносимо (по-сути, это переживание безысходности, предшествующее неминуемой смерти), что сознательный разум, когда он начинает пробуждаться в возрасте 2-3-х лет постарается как можно дальше отдалиться от чувствования, чтобы никогда больше не чувствовать этого шока.

При позитивном развитии событий — более или менее благополучно проживает малыш свои младенческие годы, ощущая, что его маленький прикроватный мирок абсолютно уютен и безопасен, а большие фигуры непонятных взрослых — дружелюбны и он может даже ощущать (думать он еще не умеет), что он — ВЛАСТЕЛИН этих фигур: они появляются, когда он начинает плакать и удовлетворяют его потребности, которые с каждым днем становятся все сложнее и разнообразнее — это начинает формироваться его сознание.

Что начинает происходить после 2-х лет?

Между двумя и тремя годами начинается процесс интересной игры в жизнь: весь мир вдруг расцветает множеством мелких и таких завлекательных деталей и в общем-то вполне обоснованно — мир вертится вокруг ребенка. Тут есть моё Я: а там — игрушки разноцветные, одни — одушевленные, другие — нет. Одни могут все и распоряжаются другими, а другие — просто притягивают своей непонятностью.

А что Вы хотите — животная природа биологической оболочки пока самая главная в этом процессе: выжить любой ценой, кушать и получать удовольствие от жизни. Только два понятных ему ощущения: удовольствие и боль.

И вот тут-то родительские фигуры начинают протестовать против того, чтобы быть полностью в распоряжении ребенка: они не игрушки. Сейчас нужно объяснить это ребенку, но при этом сделать это так, чтобы он не потерял это ощущение безопасности и не сделал для себя вывод о том, что мир агрессивен и хочет его уничтожить.

Все кажется хорошо, если бы не одно НО: такое отношение ребенка к родительской фигуре и его ЭГОЦЕНТРИЗМ вдруг пробуждают в родителях неудовлетворенные потребности их собственных внутренних дитятей (разной степени травмированности) — и начинается конкурентная борьба.

«Я с тобой поиграю, если буду себя хорошо чувствовать», — говорит мама

«Ты должен быть послушным. Это все из-за папы я болею, надеюсь, что ты никогда не будешь себя вести так, как он»

Ребенок делает по-детски нелогичный вывод, что его потребности, зависящие от взрослых, могут быть удовлетворены, если он сможет помирить маму, папу и сделать так, чтоб мама не болела. Он ищет способы это сделать — но никогда его попытки не достигнут результата. Потому что мамой и папой будут выдвигаться все новые и новые условия, при которых, наконец-то, потребности малыша якобы будут удовлетворены.

Не папа виноват, так денег нет в семье и приходится маме много работать. Есть деньги и папа — нет здоровья  и т.д.

В общем, находится много вариантов для того, чтобы родительские фигуры, от которых зависит удовлетворение базовых потребностей малыша, вместо получения удовольствия от игры в жизнь в моменте здесь-и-сейчас заставили ребенка стараться выполнить «очередное условие» для получения счастья. Этот список не заканчивается никогда.

И в конце-концов ребенок сдается: «все бесполезно, я беспомощен». Все-равно я никому не нужен, никто обо мне не позаботится.

И это переживается как настоящее ПРЕДАТЕЛЬСТВО.

Именно тот возраст, в котором малыш прекратит свои попытки бороться за реализацию своих потребностей — и станет возрастом его внутреннего травмированного ребенка. С этого момента его разум начнет выстраивать прочные стены защиты от переживания безысходности, беспомощности, страха и паники его внутреннего малыша.

Ребенок не мыслит философскими категориями — он не может сказать себе, что эти мама и папа сами-то с собой разобраться не могут, а потому им не стоило пока меня рожать. Они не могут мне дать то, в чем я нуждаюсь, так как не то что меня, а себя-то толком не понимают. Им самим нужно на психотерпаию — лечить своих внутренних травмированных детей.

Вместо этого ребенок откладывает все эти нереализованные потребности — формирует своего рода счет на предъявителя. И можете не сомневаться — бессознательные попытки найти ТУ САМУЮ родительскую фигуру, которая оплатит счет не прекратятся никогда.

Но разум ребенка уже знает, что в этой жизни: «КАЖДЫЙ САМ ЗА СЕБЯ».

К сожалению, к тому моменту как ребенка постигло это озарение, он уже изрядно выдохся, пытаясь решать непосильные для себя задачи: пытаясь влиять на этот мир (его родителей и другие фигуры), чтобы он удовлетворил его потребности. А потому, ко всем прочим радостям и наработанным детским стратегиям манипуляции, добавляется еще и состояние выученной беспомощности.

Вся грусть этого этапа в том, что эта часть психики под названием «травмированный внутренний ребенок» отныне и навсегда становится тем самым хвостом, что будет вилять всей собакой. Теряется радость и непосредственность реального ребенка и его способность получать удовольствие от игры в жизнь в угоду наращиванию технологий манипуляций и влияния значимыми другими, дабы удовлетворить базовые потребности в безопасности, выживании, еде, комфорте и близости.

Со временем технологии защиты сознания от боли, страха, паники и шока внутреннего ребенка становятся все более искусными и изощренными.  И к 20-ти годам мы уже и забываем про то, что в нас может жить травмированный ребенок.

Кто-то начинает спасать мир и помогать людям, таким образом стараясь сделать этот мир более экологичным и безопасным для их внутреннего ребенка. Другие стремятся заработать как можно больше денег — ведь деньги это эквивалент выживания в современном мире. Когда-то их реальный ребенок провел для себя аналогию в том, что если у мамы-папы будет много денег, то его базовые потребности, наконец-то, будут удовлетворены.

Третьи стремятся найти такую желанную и значимую для них родительскую фигуру, что удовлетворит все их потребности, в отношениях с партнером.

Четвертые в качестве такой родительской фигуры выбирают Бога (или еще какое-нибудь могущественное существо).

Пятые выбирают себе ИДЕЮ в качестве родительской фигуры. Пока они следуют за этой идеей, они чувствуют в себе силы, им кажется, что их поддерживает: страна, религия, направление психологии, кумир, общие цели и прочее, что может создать в их психике некое подобие ощущения безопасности и стабильности.

Родительской фигурой может стать кто и что-угодно для кого-угодно. Адепты «школы 3-его дня после полнолуния» или фанаты Цоя, патриоты, убивающие за идею, или преданный сотрудник фирмы «Рога и копыта», авторитет, написавший книгу, или диктор на ТВ…

Кто и что-угодно для кого-угодно. Вечный поиск голодного ребенка с изощренным умом взрослого, желающего зацепиться за что-то, что позволит чувствовать себя хоть чуточку более защищённо.

Мы стараемся быть идеальными или наоборот — отвязными и привлекать внимание своей непокорностью, воюя и ища все те же родительские фигуры во внешнем мире и ощущая боль, идущую от родительских фигур, отпечатанных в памяти нашего бессознательного.

В любой момент каждый из нас может неосознанно спроецировать на другого, зацепившего своим поведением боль и страхи нашего внутреннего ребенка, свои ожидания и требования к родительской фигуре (дома, в магазине, в дороге, на работе и т.д.), точно так же, как и каждый из нас может стать экраном для таких же проекций на себя со стороны других людей.

И снова оглянитесь вокруг себя:

И еще раз повертите головой по сторонам — что и кого Вы видите? Как много людей вокруг Вас делают то, что они делают запросто ради удовольствия, словно играя. Играя работают, играя создают партнерства, играя покупают и продают недвижимость, делают ремонт и даже вступают в отношения — относясь к ним как к удовольствию от новой игры (конечно же с поправкой на взрослое сознание и уважение к партнеру)?

Или, все-таки, Вы видите, что мир — это конкурентная борьба за ресурсы, необходимые для выживания внутреннего ребенка, наращивание технологий манипуляции и борьбы с другими — такими же голодными внутренними детьми — и поиск все новых и новых родительских фигур с целью предъявить счет к оплате?

Как исцелять своего раненого внутреннего ребенка?

Для начала — признать его наличие и разрешить себе чувствовать его страх, панику, боль. Не реагировать на них очередными стратегиями защиты и манипуляций, кидаясь в новые конфликты за идею или ища более подходящего партнера, или зарабатывая очередной миллион (или давая себе обещание его заработать), или разрабатывая очередную концепцию спасения мира, а просто ПРОЖИВАЯ чувства внутреннего ребенка.

Его нужно начать узнавать — узнавать те моменты, когда он испытывает приступ страха и паники и заставляет Ваш разум искать выход.

В эти моменты Вы по определению молодеете до его возраста и принимаете решения с его уровня мышления и сознания. И решения эти затягивают Вас в воронку борьбы, в которой силы «противника» (того, от кого зависят потребности ребенка и кто распоряжается так необходимыми ему ресурсами) превосходят Ваши собственные силы. Так и разыгрываются в жизни одни и те же устойчивые сценарии.

Это очень непросто разрешить себе ощутить панику своего внутреннего ребенка и прожить ее вместе с ним. Ведь Ваше взрослое сознание уже может оказать ему позитивное покровительство в те моменты, когда он испытывает страх и шок, но для этого необходимо чувствовать то, что чувствует он, но при этом не терять свою самость в его чувствах.

По моим наблюдениям внутренний ребенок не взрослеет по приказу сознания: «Ать-два, построился, преодолел страх и вышел из своего кокона — ты уже большой (большая)!»

Этот процесс происходит постепенно, иногда в течение нескольких лет, когда Вы своим взрослым сознанием снова и снова разрешаете своему внутреннему ребенку рассказывать Вам о его потребностях, испытывать страх, гнев, паниковать, проживать шок, снова и снова убеждая его в том, что:

• можно злиться;
• можно говорить о своих чувствах;
• можно быть неудобным для других;
• можно бояться;
• можно просить о помощи;
• можно отказывать и говорить «нет» без оправданий;
• можно не стараться нравиться и угождать другим;
• можно быть непоследовательным и менять точку зрения, передумывать;
• можно о чем-то забывать;
• можно мечтать о том, о чем хочется;
• можно экспериментировать;
• можно радоваться без причины и грустить без объяснений;
• можно баловать себя без причины;
• можно совершать ошибки;
• можно отдавать и получать что-то безо всяких условий;
• можно признаваться себе в самых неприятных помыслах, поступках и чувствах и не испытывать за это вины или стыда;
• можно ни перед кем не оправдываться;
• можно быть искренним и уязвимым и не стыдиться этого;
• можно просто жить, играя и с удовольствием

Иногда для этого нужна долгосрочная терапия, где психолог становится попутчиком, который снова и снова говорит внутреннему ребенку клиента слово «можно», помогая клиенту сформировать взрослую и принимающую (покровительствующую) часть его психики, которая возьмет на себя роль заботливого и разумного помощника, на которого сможет опереться его внутренний ребенок.

Потребность в том, чтобы нас (нашего внутреннего ребенка) принимали — проживается в отношениях с другими.

И очень глубокого — на уровне нашего внутреннего ребенка — мы уже не верим, что нас как нас примут.  Наш внутренний ребенок рассуждает так: «Если меня не поняли и не приняли мои родители, то кому вообще я могу в этом мире доверять? Даже они не справились с этой задачей — наверное тогда у меня вообще нет шансов быть любимым. Я никчемность, я плохой»

Внутренний ребенок настолько в этом уверен и настолько не доверяет тому, когда о нем заботятся другие люди, что в ответ на их заботу может начать устраивать им настоящий экзамен, испытание на то, смогут ли они его, по-прежнему, терпеть и о нем заботиться, если он будет «выкаблучиваться».

И, конечно же, другие люди это испытание не проходят, так как у них есть их собственные травмированные внутренние дети, отнимающие очень много сил, плюс они (со своей взрослой позиции) видят перед собой не маленького ребенка, а взрослого (как им кажется) человека.

В этом смысле попытка предъявить свой детский счет к реальному другому (партнеру, другу, начальнику, Богу, стране, правителю и пр.) всегда обречена на провал, а это травмирует внутреннего ребенка еще сильнее.

Вопрос лишь в том, на что тратятся силы: на все новые и новые попытки найти родительскую фигуру во внешнем мире и выставить ей счет или же на выращивание и развитие собственной взрослой части, которая сможет позаботиться о внутреннем ребенке и помочь ему исцелиться и снова начать играть и получать удовольствие от процесса игры в жизнь.

Как понять то, насколько внутренний ребенок травмирован?

Для этого стоит понаблюдать за тем, сколько из детских моделей поведения и мышления мы проявляем в своей повседневной жизни.

[Далее идет список, составленный моей коллегой Галиной Орловой на основе книг Томаса Троуба, с моими комментариями]

ДЕТСКИЕ МОДЕЛИ МЫШЛЕНИЯ и ПОВЕДЕНИЯ:

1) Нетерпение, неумение откладывать удовольствие (желание получить «все, сразу и сейчас»)

2) Неумение просить, открыто заявлять о своих потребностях и желаниях. Попытка достичь желаемое через «догадайся сам», а если ты не можешь дать мне то, что мне требуется, без моей подсказки, то это уже и не ценно.

3) Неумение принимать отказ, слышать «нет» (без поиска причин отказа и требования оправданий от отказавшего). Желание заставить другого оправдываться, желание сделать его должником за его отказ.

4) Неумение говорить «нет». Попытка быть хорошим (хорошей), вуалировать свой отказ под разные «объективные» причины

5) Страх ошибок и их избегание (в том числе страх лишний раз привлечь к себе внимание). Страх наказания, страх лишиться любви и внимания, если окажусь неудобным, неправильным, сделаю не то, что от меня ждут.

6) Неразумность: неумение отличать полезное и главное от несущественного и второстепенного. «Одержимость»: навязчивое поведение, навязчивые мысли, постоянный анализ прошлого, желание во всем быть идеальным. Неумение расставить приоритеты, страх что-то упустить, жадность (страх что-то потерять, пролить хоть каплю, просыпать хоть крошку, упустить хоть одного клиента)

7) Обвинение других и желание их «исправить» («меня разозлили» (обидели, не поняли), «я хочу, чтобы он (она, они)…..»). Желание переделать мир так, чтобы он стал более безопасным для внутреннего ребенка.

8) Неумение прощать и принимать людей такими, как они есть. Обидчивость (мстительность).

9) Требования и ожидания («они должны»). Перекладывание ответственности на других.

10) Игнорирование чувств, желаний, настроений других людей, детский эгоцентризм («ХОЧУ, невзирая ни на что»). Вступление в борьбу с внутренними детьми других людей.

11) «Волшебное» мышление: идеализация людей (наделение их супер-пупер способностями родительской фигуры), игнорирование реальности (иллюзии, фантазии)

12) Неумение видеть последствия, считаться с ними и принимать ответственность на себя за них.

13) «Реактивное», бессознательное поведение (гнев, обида, вина, зависть, месть), манипулирование другими и притворство

14) Склонность делать глобальные выводы и обобщать («всегда», «никогда»)

15) Неумение быть «на равных», огромная потребность в похвале и жалости

16) Зависимость от мнения окружающих, желание «быть хорошим для всех»,»нравиться всем»

17) Неумение поддерживать и подбадривать себя самому, зависимость от внешних поглаживаний

По количеству этих моделей, проявляемых в повседневной жизни, Вы можете посмотреть на то, насколько сильно Ваш внутренний ребенок напуган и нуждается в покровительстве и развитии взрослого сознания.

Ситуация в современном мире большого количества раненых и конкурирующих друг с другом за ресурсы детей под масками взрослых и отсутствия каких-либо гарантий безопасности порождает на уровне коллективного бессознательного почти истерику, в которой поиск очередной внешней родительской фигуры, которая защитит (ну или хотя бы виновного, которого можно уничтожить и тогда все якобы снова станет хорошо), приведет лишь к очередной ране предательства и разочарования, нанесенной собственному внутреннему ребенку.

Исцелить внутреннего ребенка может только внутренний любящий родитель под покровительством внутреннего же мудрого взрослого.